Владимир Журавлев - Неудачная реинкарнация
В этот раз, увязавшись за ним, она с чего-то надела длинную юбку, смыла косметику, собрала волосы в обычный хвост – и слезла с каблуков. Может, захотела выглядеть моложе, чтоб разница с другом не была так вопиюще заметна. Как будто девочки сейчас ходят без косметики! В результате она добилась противоположного: резко повзрослела. Хотя – постройнела и похорошела…
Возмутило же подругу отношение взрослых к подростку. Кстати, непонятно с чего возмутило. Обычное такое отношение. Хамское. Бесцеремонное. Понятно, в школе к известному своей злоязычностью Вове так не относились.
Вот разве что технички. Так с технички и в этот раз началось. Что она кричала в магазине? Что свинья, бродяга, дрянь, из интерната сбежал, воровать пришел… остальное, кажется, матюками. Такими… не очень грязными, их вообще женскими считают, вроде и не матюки даже, а так – сказанное в сердцах…
– С чего она вообще на тебя разоралась? – сверкала глазами подруга. – Если моет полы в рабочее время, понятно, что по ним будут ходить и натаптывать! Но взрослых она почему-то не замечала, именно на тебя накинулась! Вот с чего?! Или ты не человек?!
– Интересный вопрос! – признал он. – А что у нас говорит по этому поводу классическая педагогика?
Олеся глубоко задумалась. С одной стороны, подросток – несомненно человек! А вот с другой… если его воспитывать положено, то как бы уже и не очень, как бы еще недовоспитанный… как бы недочеловек…
– Дети – цветы жизни, – наконец неуверенно сказала она.
Классическую педагогику она явно не знала. Он аккуратно придержал девушку у тротуара. Быкоподобный водитель за стеклом беззвучно обматерил их, одарил бешеным взглядом и унесся – хотя они стояли на переходе.
– Я вот подумала, – возмутилась снова подруга, – и получается, мальчик всем и везде уступать обязан! Старикам и взрослым – из уважения, женщинам с детьми – само собой разумеется; девушкам – из вежливости, девочкам – потому что он же мужчина! А подростки постарше младшего и так пнут. Это что же у вас за жизнь?! Со всех сторон долбят! Повеситься можно!
– Вешаются, – сказал он. – Изредка. Чаще становятся наглыми. Бессовестность тоже неплохо выручает. В общем, всё как у собакоголовых обезьян. И что-то надо с этим делать…
– А в других мирах как? – тут же с жадным любопытством спросила она.
Он незаметно вздохнул. В последнее время ему пришлось отвечать на этот вопрос столько, сколько за все предыдущие жизни не приходилось.
– Йоха! – сказал он проникновенно. – Моя прелестная любознательная йоха! Вот чтоб ты знала: именно этот мир и есть для меня другой! Я здесь меньше всего появлялся!
Он огляделся, взял девушку за руку и повел через дорогу. С такой внимательностью под асфальтовый каток попадет и не заметит.
– Ну, Володя, правда, а как там? – заскакала она рядом.
– Ты знаешь, что при определении среднестатистической величины откидывают крайние значения? – спросил он. – Понятно, не знаешь, не нужны знания музыкальному работнику… так вот, их откидывают. Земля – это и есть крайняя величина, мир собакоголовых обезьян, блин… а другая крайняя величина – Жерь Светлолиственная. Там даже Бессмертные чтят заветы. Остальные миры – ну, где я бывал, – болтаются около среднестатистической… понятно?
– Нет!
– Предметное мышление? – посочувствовал он. – Ну ладно, вот тебе примеры…
Они подошли к школе. Дверь, естественно, оказалась закрытой.
– Если бы на Астуре преподаватель подошел к школе, – сказал он, – вот если бы на Астуре… а преподаватель там – это о-го-го, потому что оплатил образование… и сторож с чего-то не ждал бы его на крыльце… то на Астуре такой сторож по жалобе преподавателя потерял бы работу. Сразу. Нашлось бы немало сторожей на его место, которые бы смотрели, кто подходит к школе! А этот разгильдяй загнулся бы от голода. Вместе с семьей. Вот это – около среднестатистической. А на Жери Светлолиственной никому в голову не придет запирать учильни. И никому в голову не придет что-то украсть в учильне или напакостить. За такое – смерть. Ну или как вариант – изгнание из обитаемых мест, что тоже не мёд. А на Земле… заперла техничка дверь да и ушла. И знать не желает, что у нас репетиция. Ее, чтоб открыла, еще долго упрашивать придется. И не факт, что пустит…
Он вздохнул. Ему предстоял здесь страшно долгий путь! Когда еще появится на Земле некто, подобный Имангали?
– Да это просто у нас такая школа! – взялась оправдываться девушка.
– У нас, между прочим, лучшая в городе школа, – рассеянно заметил он и пнул дверь. – Я школу специально выбирал, два раза менял…
Он еще раз пнул дверь, пожал плечами и уверенно отправился за угол.
– Там окно не закрыто, – невинно пояснил он. – Влезу и открою дверь. А то ведь сейчас ребята подтянутся.
– Ну да! – проворчала девушка. – И поэтесса твоя при них…
Раздался слабый звон стекла, громкая ругань… Олеся Михеевна разом осознала себя учительницей и схватилась за голову. Это что получается? Что хулиган Вовочка бьет окна, а она на стреме стоит? Позор-то какой!
– Позор какой! – пропыхтел он, пытаясь открыть дверь. – Завуч пришла, чтоб провести очень важную репетицию, и вынуждена стоять под дверьми! Докладную директору на пьяную техничку!
Искомая техничка перестала удерживать дверь и остервенело схватила его за плечо. Олеся Михеевна зажмурилась… боже, подерутся сейчас! Позор-то какой…
– Не смейте бить ребенка, – раздался за ее спиной холодный голос. – Понаберут пьяниц…
Нинель Сергеевна, строгая и неприступная, прошла в школу, даже не удостоив никого взглядом.
– Техничка должна мыть полы, – напомнил он очевидное прямо в багровое от бешенства лицо. – А сторож – открывать перед начальством дверь!
Отцепил болевым приемом от плеча толстые пальцы и пошел следом.
– Ключа от актового зала не получите! – прилетел в спину крик. – Ходят тут всякие! Разрешения от директора не было! Не получите ключа!
– Подумаешь! – проворчал он. – Дверь выломаю. Там филенки слабые, я проверял…
Олеся Михеевна охнула за спиной. Кажется, она начала вспоминать, что интеллектуал Вовочка – это только для нее, а для остальных так настоящий хулиган!
– Ну-ка, дайте разогнаться… – пробормотал он и пригнулся в позицию среднего старта.
Олеся Михеевна вцепилась в него, он начал вырываться…
– Володя! – сердито сказала Нинель Сергеевна. – Хватит издеваться над бедной девочкой!
– Хватит жить бедной девочкой! – огрызнулся он. – Уже техничка об завуча ноги вытирает! Пусть решит уж, где ей быть – сверху или снизу! Отпусти, я сейчас чего-то поломаю!
