Татьяна Устименко - Сумасшедшая принцесса
– Хорошо. – Призрак тяжело вздохнул и сгорбился. – Идем, это недалеко.
– Ты хоть их кормил? – спросила я, шагая следом за призраком и подпихивая его в спину, оказавшуюся неожиданно твердой и холодной.
Хранитель повернул ко мне растерянные глаза:
– А как же! Как и было указано Изначальным, носящим имя Ужас, раз в три дня я бросал в камеру ломоть хлеба и ставил кружку воды.
– Что? – Волосы мои встали дыбом от негодования. – Да как они могли выжить на таком скудном рационе?
– Приказа сберечь их жизни – не поступало, – виновато прошептал призрак, поспешно отворачиваясь от моего обличающего взора.
– Ты легкомысленно нарушил обязательство хранить детей старшей крови?
– Будь моя воля, я бы и твою жизнь – не хранил. Старшая кровь проклята. Ее носители осмелились ослушаться Великих, – торопливо забубнил проводник.
– Великим везде чудятся заговоры! – насмешливо заявил грифон. – Они слишком стары и давно впали в маразм!
Хранителя даже затрясло от негодования при виде такого богохульства. Он споткнулся, остановился, воздел к потолку пустые рукава мантии и закричал:
– Святотатство! Как смеешь ты, животное, возводить хулу на своих создателей?
– Не истери! – брезгливо поморщился Граникус. – Великие про нас и не вспоминают, значит, мы им и даром не нужны. Первые расы вымирают, детей старшей крови почти не осталось. Одни Изначальные живут и плодятся. Неужели ты хочешь, чтобы они захватили весь мир и на земле воцарилась Тьма?
– Хм, – заколебался призрак. – Об этом я как-то не подумал. Демоны – плохая раса! Что же нам делать?
– Что, что! – передразнил его грифон. – Принца освобождать надо!
Хранитель ничего не ответил, но заметно ускорил шаг.
– Машина, что с него взять! – чуть слышно недовольно ворчал грифон, пока мы почти бегом мчались по коридору.
Миновав несколько поворотов, призрак остановился перед низкой дверцей, перекрытой тяжелым засовом, запертым на огромный висячий замок. На двери имелась узкая щель, видимо, предназначавшаяся для передачи пищи. Я жадно глянула в крохотное отверстие, но не увидела ничего, кроме непроницаемого мрака.
– Дай ключ! – потребовала я.
– Где же я его возьму-то? – недоуменно откликнулся призрак.
– Чтобы тебя гоблины съели! – в сердцах пожелала я. – А ну-ка отойди!
Я рывком вытащила Нурилон и изо всех сил обрушила волшебную сталь на массивный засов. Покрытый патиной брусок металла с грохотом обрушился на пол, начисто срезанный вместе с замком. Я рывком распахнула дверь и бросилась внутрь камеры.
В крохотной комнатушке с таким низким потолком, что стоять, не пригибая головы, оказалось невозможно, находились два человека. Один из них неподвижно лежал на охапке прелой соломы. Длинные, волнистые рыжие волосы, почти утратившие (от въевшейся в них грязи) исходный яркий природный цвет, густой волной изливались на плечи своего обладателя. Второй человек, седоволосый и невероятно худой, сидел рядом, съежившись на холодном каменном полу.
Седовласый поднял голову и безрадостно взглянул на меня. Клочкастая, спутанная борода и впалые щеки придавали ему облик древнего старца. А раскосые, прекрасные серые глаза красноречиво свидетельствовали о чистокровном эльфийском происхождении изможденного узника. Я испытала шок – не думала, что эльф может так состариться!
Старик тяжело поднялся, подошел вплотную и, сняв защитную золотую маску, всмотрелся в мое лицо. Его иссохшие, почти прозрачные пальцы нежно скользнули по буграм и шрамам, погладили изуродованные скулы:
– Да, это ты – моя девочка, моя Ульрика!
– Саймонариэль, учитель! – Я почтительно обвила руками невесомое тело старого архимага, стараясь поддержать если не его дух, то хотя бы истощенную испытаниями плоть. – Я пришла на твой зов! Что с Ульрихом?
– Поздно, слишком поздно! – Эльф сокрушенно покачал седой головой. – Твой брат скончался два часа назад!
В центре тронного зала возвышался гроб, обитый черным бархатом. В комнате яблоку упасть было некуда – так много нашлось желающих проводить принца Ульриха в последний путь, отдать скорбный долг своему сюзерену. Я, одетая в черное, сидела в высоком кресле около по-прежнему пустовавшего трона. Меня охраняли Огвур, вооруженный неизменной секирой, и Ланс в золоченых доспехах, с заряженным арбалетом в руках. Напрасные волнения за мою безопасность. После того, как я вывела из ставшей зримой башни полумертвого эльфийского архимага, а благородный грифон вынес тело насмерть замученного голодом принца, – народ испытывал по отношению ко мне благоговейный ужас, смешанный с искренней любовью. Два великих мага стояли возле гроба усопшего Ульриха. Марвин, ослепительно прекрасный и молодой, в роскошной черной мантии, отороченной широкой золотой каймой. На голове некроманта красовался простой хрустальный обруч, знак чародея – Замкнувшего круг смерти, высший титул посвященного некроманта. Неброское на вид украшение не привлекало взглядов неосведомленных, но очень много говорило знающим. А рядом с ним – Саймонариэль. Помощь молодого коллеги пошла на пользу преданному эльфу. Укоротив бороду и восстановив силы, архимаг выглядел привлекательным мужчиной в самом расцвете лет. Исполненные тихой грусти, серые глаза учителя ни на минуту не отрывались от гроба, ставшего последним прибежищем юного принца. Я никому не позволила выполнить за меня скорбный обряд. Сама, с помощью одного лишь Саймона, обмыла и одела тело милого брата, обливаясь горючими слезами утраты. Бережно расчесала прекрасные кудри, поцеловала высокий белоснежный лоб и, сняв со своей головы изумрудную корону бабушки Смерти, надела ее на брата. Саймон укоризненно посмотрел на меня:
– Неразумное творишь, принцесса! Этот венец передается в вашем роду от правителя к правителю уже на протяжении многих поколений. Негоже хоронить его вместе с усопшим!
– Ну и пусть! – мрачно возразила я. – Пропади оно все пропадом. Чего еще такого, более дорогого и значимого, можно подарить родному брату?
Подарить брату… что еще можно подарить любимому брату?
Подступы к гробу охранял мудрый грифон. Его могучее тело, золотистое оперение, царственная грива и сверкающие алмазной россыпью крылья приводили в экстаз провинциальных дворян, специально прибывших в столицу на похороны и для принесения присяги верности новой Повелительнице. Я хмурым взглядом окидывала траурное великолепие дворца, в ответ на низкие поклоны придворных лишь крепче сжимая губы, прикушенные от нестерпимой душевной муки. В центр зала вышел Первый советник двора маркиз де Лю Рю:
– Ваше величество, от лица всех собравшихся прошу вас превозмочь боль утраты и немедленно совершить обряд вступления на престол, подарив тем самым спокойствие и уверенность своим подданным!
