Галина Львовна Романова - Тайна лорда Моргана
— Простые смертные устраивают карнавалы, чтобы примерить чужие маски и образы, хоть ненадолго вырвавшись из привычного круга условностей, попробовать разнообразить свою в общем-то бедную жизнь. — Черный Вэл прихлебывал вино и смотрел на танцующих поверх моей головы. — И только мы, маги, знающие свое истинное "Я", надеваем маски, чтобы скрыть его — или чтобы просто вспомнить, кто мы есть на самом деле.
— На самом деле я не… — возмущенно начал я. — Я хотел сказать… ну, вы понимаете, Вэл!..
— Лорд Вэл, — скривился он. — Уж сегодня могли бы запомнить!
Я взглянул на его светлые легкие одежды знатного эльфа и почувствовал угрызения совести.
— Простите меня, милорд, — сказал я. — Однако почему вы так упорно требуете, чтобы вас титуловали лордом?
— Смотри!
Он чуть-чуть поправил на плечах воздушный плащ, струящийся до земли, словно поток лунного света, и я увидел, что плащ скреплен на боку большой серебряной брошью. На ней был искусно вычеканен герб — наковальня, пронзенная увенчанным короной мечом и поддерживаемая двумя лебедиными крыльями. По контуру броши шел ряд алмазов.
— Это королевский герб. — Вэл по-прежнему не смотрел мне в лицо. — Ты же знаешь, что мое раннее детство прошло в детдоме простых смертных. Личные вещи его воспитанникам не полагались — мы же были сиротами. Но эта брошь… Она была приколота к моим пеленкам и сопровождала меня всю жизнь. Ее у меня отбирали воспитатели, но она мистическим образом возвращалась. Когда убежал и жил на вокзалах и в подвалах, я мог продать ее, обменять, потерять — и находил на другой день, просто сунув руку в карман. Тот маг, что нашел меня на вокзале простых смертных и определил в интернат для волшебников-сирот, наверняка знал, чей это герб. Но испугался. По крайней мере, я так думаю. Потом я рылся во всех геральдических справочниках и знаю одно — это королевский герб. Но род, который его носил, угас.
— Не угас, раз есть вы, — осторожно возразил я.
— Угас! — жестко поправил меня Черный Вэл. — Ибо я не могу доказать свою причастность к этому роду. И давай не будем больше об этом! Пошли! Мне здесь надоело.
Сказать по правде, мне тоже, но я медлил. Тогда Черный Вэл просто взял меня за руку и повел через украшенную гирляндами и факелами рощу к темной громаде школьного замка.
Совсем рядом звучала музыка, слышались смех и возгласы артистов — на сколоченной заранее платформе показывали очередной номер художественной самодеятельности, но и под деревьями кипела жизнь.
Возле толстой ивы я заметил прильнувшую друг к другу парочку. Парень и девушка целовались так страстно, что я мог подойти и потрепать их по плечу — они бы ничего не заметили. Прервав поцелуй, девушка припала к плечу парня, застонала, пробормотав что-то, и по голосу я узнал Кристину Шульц. Парень подле нее оказался Адамом Лексом. Он шепотом ответил своей подружке и принялся дрожащими руками расстегивать крючки на ее карнавальной тунике.
Я рванулся к подросткам, но Вэл удержал меня.
— Не мешай, — прошептал он. — Сегодня можно. Через месяц он сдаст экзамены и уедет из Школы МИФ, а она будет учиться еще целый год. Одна! Без него!..
— Но ведь это же школа! И они еще дети! — возмущался я.
— Не мерь всех своей меркой. — Вэл потащил меня прочь. — Сегодня ночь Бельтана, ночь Любви. Сегодня можно все. Ручаюсь, Лилита со Спурием уже уединились где-нибудь в укромном уголке для занятий любовью и выползут из него только под утро.
Этот аргумент меня сразил, и дальше я шел молча, хотя внутри у меня все сжималось от тревожного предчувствия. Но волшебная ночь Бельтана сделала свое дело, и я подчинился ее чарам.
Мы прошли в школу одним из запасных выходов, которые отпираются не ключами, а особыми заклинаниями. Наши шаги гулко отдавались в каменных коридорах. Несмотря на царивший мрак — я трижды споткнулся на первых пяти ступеньках, — Вэл отлично ориентировался здесь. Когда я споткнулся в четвертый раз, он молча наклонился, стащил с меня эти уродские туфли, и дальше я шел босиком. Было ужасно холодно — мы шли по голым камням.
Лязгнула задвижка. Втолкнув меня в комнату, Вэл немного повозился — и вспыхнул свет. Газовая лампа — не светлячковый факел, как на этажах школы, а именно лампа, — озарила низкие своды, маленькое полукруглое окошко под потолком, камин, постель в нише, два столика, длинный сундук у стены.
Я был в обиталище Черного Вэла. Его знаменитые темные одежды, делавшие его похожим на книжного злодея, валялись комком на стуле с высокой спинкой. Пока я озирался, хозяин комнаты достал еще вина. Я застонал, увидев полный до краев бокал:
— Я не пью!
— Чья бы корова мычала, — проворчал он. — Это Мед Поэзии — вернее, эль на основе Меда Поэзии. Не спрашивай меня, где я достал рецепт. Великий Один удавился бы от зависти, насколько для меня это оказалось просто.
Я попробовал. На вкус это был эль, так густо настоянный на травах, что его трудно было назвать пивом и тем более вином. На языке осталось странное послевкусие — видимо, то, что отличает Мед Поэзии от прочих напитков. Черный Вэл осторожно вынул опустевший бокал из моей руки.
— Ну как?
— Здорово. — Я облизнул губы.
— Помнится, — севшим голосом вдруг произнес Вэл, — когда тебя атаковали журналисты, ты заявил при всех, что готов отблагодарить меня за спасение жизни любым способом… Сегодня у тебя есть возможность это доказать.
— Что вы имеете в виду?
Он молча покачал головой и сжал мои плечи.
— Ничего. — Лицо его вдруг исказилось, словно от сильной боли. — Просто побудь со мной. Я… я слишком долго был один. А сейчас особенно!
— Сейчас праздник, — напомнил я.
— Но не для меня. Для таких, как я, нет праздников и будней. Я проклят. — Он отпустил меня и отвернулся. Широкие плечи его поникли, и он стал словно меньше ростом. — Ты знаешь, что такое — быть проклятым? И как это больно? Ни родных, ни друзей…
Я не знал. Но мне вдруг ужасно захотелось хоть как-то облегчить его боль. Я встал за его спиной:
— Если это вам поможет, я готов быть вашим другом. И не только…
— Спасибо. — Он развернулся так стремительно, что чуть не ударил меня локтем в грудь. — В таком случае…
Он стремительно перехватил мои запястья одной рукой. Я не успел и пикнуть, как он достал нож.
— Что вы хотите сделать?
— Пошли.
Сопротивляться было бесполезно — Вэл тащил меня за собой, как мальчишку. Больше всего на свете я боялся, что сейчас нас заметят и пойдут сплетни и слухи. Но, хотя мы и выбрались из здания школы и направились через парк к пруду, на нас никто не обращал внимания. Ночь Бельтана сделала свое дело — и дети, и взрослые были так заняты собой, что не смотрели по сторонам.
