Юлия Фирсанова - Загадка Либастьяна, или происки богов
Злат возник в гостиной один. Упреждая вопрос богини, мужчина промолвил, изучающе косясь на нее с ничего не значащей холодной полуулыбкой:
— Твои хм… друзья в безопасности. Скажи, дорогая моя, они нужны для разговора об этой вещице?
Повелитель Межуровнья прошелся по ковру и небрежно провернул появившуюся в длинных пальцах великолепную миниатюру с собственным изображением. Принцесса мгновенно узнала карту работы Либастьяна и изумлено выдохнула:
— Однако…
— Ты знаешь, что это такое, — убедился Злат в правдивости слов лоулендской парочки, вытащенной из болот Мэссленда, и столь же уверенно заявил, в большей степени даже приказал:
— И расскажешь мне.
— Расскажу, — охотно согласилась богиня, не видя никаких причин, по каким могла бы промолчать или предпринять заранее обреченную на провал попытку ввести в заблуждение Повелителя Межуровнья, не зря именуемого Драконом Туманов. — Но сначала я хотела бы осмотреть Элегора и Рэта. Это не займет много времени, зато поможет мне избежать проблем в будущем. Бесконтрольное воздействие силы любви редко для кого проходит бесследно.
— Что ж, проверь, — небрежно, позволив нотке легкого неудовольствия проскользнуть в голосе, согласился Злат. Он сдернул с пышных волос шляпу, бросил ее на стол и расположился в кресле, скрестив ноги в лодыжках, — а потом мы начнем наш разговор.
Мужчина повел бровью, и безжалостные осквернители светлых ковров в ту же секунду были возвращены на место преступления. Кажется, боги даже не успели в полной мере осознать факт временного отсутствия, единственными доказательствами которого был вычищенный ковер и избавление их тел от грязевых меток топей. О цивилизованном облике богов, кажется, позаботился Злат. Зачем? А кто знает наверняка? Может, тоже не хотел злить Элию?
Впрочем, Рэту было глубоко наплевать и на ковер и на свой внешний малость расхристанный вид. Куда больше его интересовала Богиня Любви, он словно растворялся в ощущении ее присутствия, купался в запахе Элии, любовался мельчайшим из ее жестов, исполненным женственной прелести и намеком на воплощение скрытых желаний. Язык шпиона по привычке безостановочно молол всякую чушь.
— Королева моя дорогая, — расплылся в ликующей улыбке Рэт, рухнув на колени и простирая руки к богине. — Как я рад тебя видеть! Если я смотрю на тебя, значит, нахожусь в Лоуленде, и никто не кинет меня в противную грязь, и не будет пытать в холодных подземельях и не спустит на меня адских псов.
— Если вспомнить про ковер, то ты можешь ошибаться, — Элегор с ухмылкой напомнил Рэту про преступление, и, не дожидаясь особого приглашения, плюхнулся в свободное кресло.
— Ах, великодушнейшая и прекраснейшая из всех богинь, никогда не жалевшая шоколада для своего верного друга!!!.. — продолжал петь дифирамбы принцессе Рэт.
— По первому пункту ты ее с кем-то перепутал, — снова вставил герцог, с интересом наблюдая за концертом. Он еще не успел сообразить, что приятель не паясничает, а говорит и делает именно то, что хочет.
Элия тем временем подошла к ползающему по ковру Грею и, твердо положив руку на плечо, второй подняла подбородок мужчины, властно приказав:
— Замри!
— У твоих ног — хоть навек! — пылко пообещал Рэт и сделал попытку обхватить ноги принцессы и покрыть ее брюки многочисленными лобзаниями.
— Это и есть проявление действия твоей силы? — полюбопытствовал Повелитель Межуровнья, изучая поведение шпиона с тем же чуть брезгливым вниманием, с каким надменная дама смотрела бы на дрессированных блошек, откалывающих цирковой номер.
— Одно из ее проявлений, — констатировала богиня, исследовав состояние приятеля. — Ему еще повезло, зацепило лишь по косой, я успела схлопнуть блоки на волне ненаправленного действия, да и характер у Грея не тот, чтобы пострадать необратимо. Сейчас вернется в норму.
Элия продолжала смотреть Рэту в глаза, не давая ему ни вырваться, ни отвести взгляд, пока бог, поначалу лишь наслаждавшийся близостью принцессы, не всхлипнул и не забормотал, делая попытку отползти назад:
— Нет, пожалуйста! Не надо, Элия! Элия! Нет… Нет…
— Что с ним? — снова с холодноватой отстраненностью, в которую завернулся, словно в плащ, ведя разговор с Богиней Любви, спросил Повелитель Межуровнья, интересуясь техникой процесса и испытывая какое-то странное неудовольствие от созерцания.
— Ему сейчас кажется, что я забираю часть его 'я', радость и свет, полет души, — сухо ответила богиня и обратилась уже к Рэту, мягко, почти нежно и печально: — Не противься, мой друг, не стоит. Я знаю твою меру и остановлюсь, когда будет необходимо, я не исковеркаю твоей сути!
— Оставь! Мне так хорошо. Не забирай, Элия! — по искаженному мукой лицу Рэта потекли слезы.
— Надо, милый, — настойчиво повторила богиня и постаралась объяснить необъяснимое, рассчитывая больше на власть звучания своих слов, нежели на логическую стройность доказательств:
— Тебе хорошо и необыкновенно радостно сейчас, когда я рядом, но ты же не сможешь везде и всюду сопровождать меня. Ты самобытная, уникальная личность, достойная большего, нежели быть игрушкой, домашней зверушкой избалованной красотки. Подумай, пойми, безумная тоска от разлуки не окупится радостью встреч, если не сделать все сейчас, потом станет только хуже. Позволь мне помочь, Рэт, пусть по-прежнему тебе будет лишь легко и приятно со мной, позволь мне наслаждаться твоим обществом, жизнелюбием, острым языком, оптимизмом. Безнадежная страсть выест твою душу до дна, оставив лишь пустую скорлупку страданий.
— Леди Ведьма, — не то ругаясь, не то благоговея, тихо пробормотал Элегор, хрустнув костяшками пальцев, подумав о Лейме. Уж до Бога Авантюристов логичность объяснений дошла в полной мере, только почему-то герцог сильно сомневался, что друга проймут и заставят раз и навсегда разлюбить дословная цитата речей принцессы и красочное описание состояния Рэта.
Грей судорожно вздохнул и оставил попытки сопротивления, сдавшись на милость богини.
— Вот и все, — завершив 'лечение', Элия погладила друга по спутанным волосам, покрытому испариной лбу и отпустила. Шпион мешком осел на ковер, словно лишившись последних сил, и даже не сделал попытки подняться, но, тем не менее, выдавил из себя хрип:
— Знаешь, королева моя дорогая, если минуту назад мне хотелось провести вечность у твоих ног, то теперь осталось только одно желание — прямо тут и сдохнуть!
— Не будь пессимистом, приятель. Отоспись, поешь шоколада и тебе уже захочется убить меня, а не умирать самому, — совершенно серьезно посоветовала богиня.
