Айя Субботина - Шаманы крови и костей
Одета она была в лохмотья, босая и вся в царапинах, будто ее волочили за конем. Темные короткие волосы, на затылке - запекшаяся рана, нос вывернут на сторону. Но взгляд, который пленница подняла на Арэна, не выражал ничего, кроме злости. Одна ненависть. Дасириец подумал, что если бы мысли могли убивать, она испепелила бы его в мгновение ока.
- Кто такая? Я не воюю с женщинами, - сказал он и вспомнил пророчицу. Но нет - та была моложе и белокурой, да и как бы она дала взять себя в цепи - после увиденного, дасириец не сомневался, что то была лишь малая часть фокусов черной волшебницы.
- Молчит, как в рот воды набрала, - сказал воин. - Бешенная она, четверых наших завалила, одному брюхо вспорола, сдох на третий день пути.
- Зачем ее ко мне приволокли? - Черты лица молодой женщины тяжело угадывались за синяками и царапинами.
- Рхельского шакала она охранительница, - с плевком ответил воин. - Он убег, чтоб его харсты взяли, а девка нас задержала. Взяли ее в плен, думали, обменять на наших. А когда победа к этому сукиному сыну переметнулась, решили, что самое дело тебе ее отдать. Не шакал она, это верно, но ближе всех к его телу ходила. Говорят, что полюбовница его.
- Ты - Черная дева? - Арэн терпеливо ждал ответа, но она молчала. Но он был и не надобен - только одна рхелька выходила на поле боя вровень с мужчинами, и только одна нашла себе славу потрошительницы дасирийцев. - Я слыхал о тебе от воинов. Говорят, смерть тебя стороной обходит.
Разбираться, что делать с Черной девой, времени не было. Арэн видел, как воины смотрят на него, ждут одного единственного верного решения. Лаарк - и тот ладонь положил на рукоять клинка, всем видом показывая, что готов взять на свои руки кровь позорного убийства. Арэну припомнился сопливый молокосос, который задавил нищенку ради тухлой курицы. Он-то смерти заслуживал куда меньше, чем рхелька. Беда в том, что воевала она за своего господина, в поле, в битве - точно так же, как Арэн и все вокруг, кто ждал ее смерти. Черная дева не боялась, только заерзала связанными за спиной руками, попыталась распрямиться, но мешала петля на шее. Должно быть хотела смерть принять гордо.
- Если и вправду она ему так дорога - заприте в темнице. Он отнял у меня отца, а я отниму у него щит. Поглядим, как скоро он прознает, у кого в плену его Черная дева.
Рхелька дернулась, зарычала и бросилась на Арэна. Успела сделать шаг или два, клацнула зубами у самого его носа, прежде чем Лаарк всучил ей кулаком. Черная дева крутнулась на месте, как сбитая в полете птица, и рухнула. Капитан попинал ее ногами.
- Отключилась, собака дикая. Господин, не мое это дело, да только зря ты ее сразу пришибить не хочешь. Не зря люди говорят, что смерть Черную деву не хочет. Гартису она там не надобна, а здесь - как бы не натворила бед, живая-то. Дай глотку перерезать - сам сделаю, мне все одно перед хозяином мертвого царства есть за что повиниться.
- Мое слово ты слышал, - твердо сказал дасириец. - В темницу ее, Лаарк. Проследи, чтоб замки были крепкими, и стража сменялась четырежды в день. Мечом махать она хорошо научена, да только не видел я таких чар, которые бы человека из запертой клетки высвобождали. А она не чародейка.
- Сделаю, как приказал, господин.
- Отвечаешь за нее головой. Если приеду и мертвой ее найду - с тебя спрошу, - дасириец выразительно посмотрел на него. Ясное дело, что кому-то да и взбредет в голову мысль поквитаться с рхелькой, которая так дасирийцам досадила, и Лаарк может "случайно" ключ обронить или не заглянуть, когда тюремщики станут ее резать. Взгляд капитана был таким, что Арэн понял - угадал.
- Глаз с нее не спущу, - сквозь зубы процедил старик.
- Хорошо. И не забудь, что я говорил про наемников.
За стенами Замка всех ветров их встретил жар, который пропитал собою все. Арэн попробовал ветер пальцем - восточный. Принес сухоту из шаймерской пустыни. Не к добру это.
- Отчего ты не убил ее? - спросил Синна. - Ту женщину? Женщина должна детей рожать и мужа тешить, а если оружие берет, значит, ровня она мужчине. И спрос с нее такой же.
Арэн поправил края рукавиц, задумчиво поглядел на два бурых пятна на одной.
- Она хотела, чтоб ей жизнь укоротили. Смерти она ищет, чужестранец. Только уж если Гартис ее и впрямь к себе не берет, значит, не пришел еще час. Меня поветрие тоже отчего-то щадит, и тебя. Может завтра что измениться, но пока мы живы и здоровы. Вот и с ней так же - если мне на судьбе написано убить Черную деву - значит, рука моя не дрогнет, когда час придет. Но не сегодня.
Хани
Никогда прежде Хани не видела, чтоб стены дышали, будто живые. Она не знала, в какую часть Румоса перенесла ее и румийца Шараяна - Румоса ли? - но когда разноцветный вихрь стал стихать, она различила острые камни. Когда мир остановился, а глаза вернули способность видеть все в истинном цвете и форме, девушка нашла себя посреди просторного зала. Походил он на колодец. Стены напоминали вывернутую внутрь шкур гранитного ежа - камень даже издалека выглядел устрашающе острым. Ступнями северянка ощущала песок, но не могла его видеть - туман стелился вокруг, поднимаясь до самых бедер. Он колыхался, будто черная вода. Хани случайно макнула в него ладонь, чувствуя липкий покров, а на пальцах осталась вязкая черная жижа. Она скоро испарилась без следа. Девушка задрала голову вверх - где-то там был просвет, из которого в зал попадал яркий серебристый свет, странно теплый для такого мрачного места. Круглой монетой, будто гигантский лорн, он освещал часть пола. Тьма не смела ступить за серебренные границы, но вдвое яростнее клубилась вокруг них, словно злилась, что не все в ее владениях всецело принадлежит ей.
"Становись туда", - насмешливо приказал голос.
- Почему я, а не он? - Хани посмотрела на Раша - лицо румийца так и осталось скудным эмоциями, словно маска.
"Где, по-твоему, мне силу черпать, а? Я в тебе слаба и немощна, чтобы вернуть этому человечишке то, что отняли у него мои преданные дети. Здесь темный источник, Хани. Такой силы, что даже я изредка из него черпаю".
- Разве богам надобна магия?
"Была бы не надобна - стили бы мы так за людьми ходить? Разве не знаешь ты, колдунья, откуда магия берется?"
- От богов, - честно ответила северянка. Она отпустила ладонь Раша, в последний раз глянула на него, ища хоть одну искру жизни в его странных глазах, но румиейц был "слеп".
"Вы - наша магия. - Шараяна заговорила громче. - Ваши мысли, ваша вера и ваши ничтожные души. Не я извратила магию, но моя сестра. Был один источник. Но она решила разделить его надвое после того, как я отказалась повиниться воле остальных. Она питается человеческими слабостями, а я - пороками. Оттого магия моя сильнее, людях плохого больше, чем хорошего. Зло в вас заложено еще в давние времена. Вы нарочно созданы с изъяном, чтобы легче было покорить вас, когда придет время. А теперь ступай в круг".
