Константин Бояндин - Куда уходит вчера
Может быть, в тот миг, когда их перебросило в это время? Воин подумал и отогнал эту мысль. По словам Вемкамтамаи, здесь никого не было несколько столетий. Что за катастрофа? Война? Город цел и невредим. Божественное вмешательство? Зачем оставлять город в целости и сохранности?
— …несколько веков. Последняя запись была сделана восемнадцать веков назад…
Слеза выкатилась из уголка её правого глаза и покатилась вниз. Высохла, не достигнув подбородка. Ривллим смотрел на это, как зачарованный.
— … совершенно пусто. Все вещи на месте, и…
Вторая слеза, из левого глаза. Вновь из правого. Фиар не замечала их. Голос её оставался ровным и спокойным, только лицо посерело. Она не знает, что плачет, подумал Ривллим и вздрогнул.
— Тогда я… — Фиар заметила расширившиеся от удивления глаза воина и приложила ладони к щекам.
Отняла и с неописуемым удивлением воззрилась на мокрые ладони. Подняла глаза на Ривллима и слабо улыбнулась.
— Даже тело изменило мне, сайир. Какая жалость…
Продолжала улыбаться, а слёзы всё так же скатывались одна за другой. Лицо ольта стало каменным.
— Всё нормально, — произнёс воин, стараясь говорить спокойно. — Многим это помогает.
— Как странно, — Фиар вытерла лицо и вновь посмотрела на ладони. — Никогда бы не подумала, что такое случится.
Ольт молча разлил вино по трём бокалам. Фиар слабо покачала головой.
— Этому вину, — произнёс ольт, — более трёх тысяч лет. Выдерживалось оно гораздо меньше, но здешняя магия его сохранила. Оно настояно на лепестках бессмертника и чёрном мхе из самых глубоких пещер. В моё время за бутылку такого вина можно было купить небольшое королевство.
Ривллим попробовал. Вкус был горьковатым. Почти сразу же зашумело в ушах. Шум вскоре прошёл и сменился необычайной ясностью и свежестью.
— Каждый глоток продлевает жизнь на несколько лет, — пояснил Вемкамтамаи. — Так принято считать. Тот, кто подбирал вина в здешний погребок, был гением. Я думал, что никогда не смогу попробовать такого. Попробуй, эллено, — он придвинул бокал к девушке, и та приняла его, с сомнением глядя на тёмно — пурпурный напиток. — Хуже не будет.
— Потрясающий вкус, — признался Ривллим. — Рецепта, конечно, не сохранилось?
— Боюсь, что нет, — вздохнул ольт. — Одна из глупых неожиданностей. Во время войны одного царька с другим рецепт был утрачен — сгорел вместе с библиотекой и алхимиком.
Допив, Фиар откинулась в кресле. Щёки её порозовели, слёзы кончились. Последнему обстоятельству Ривллим был очень рад.
Допив свой бокал, Ривллим ощутил, что очертания предметов слегка двоятся перед глазами.
— Похоже, хватит, — вздохнул он, опуская бокал на стол. — С глазами что — то творится.
— Признак того, что ты в прекрасной форме, — с удовлетворением отметил ольт. — Если двоится в глазах, значит, всё в полном порядке. Вино на короткое время позволяет видеть истинное положение вещей.
— Вот как? — поразилась Фиар. — А я — то думала, у меня что — то с головой случилось. После всего, что увидела…
Она приподнялась в кресле, огляделась. Ольт казался помолодевшим… и зрячим! Оба глаза были в порядке! Девушка в изумлении перевела взгляд на воина. Тот тоже выглядел лет на тридцать, волосы были русыми, без единого пятнышка седины. Себе она казалось такой, как и прежде.
— Разрази меня молния! — воскликнул Ривллим, улыбаясь против своей воли. — Ты стал зрячим, Вемкамтамаи!
— Если бы, — вздохнул ольт. — Говорят, у меня были серые глаза. Это так?
— Так, — подтвердила девушка. — Глаза как глаза. С ними ты выглядишь гораздо лучше.
Ольт расхохотался. Он хохотал долго, не обращая внимания на переглянувшихся Фиар и Ривллима.
— Этого никто не говорил, — произнёс он, вытирая несуществующие слёзы. — Иногда мне тоже хотелось расплакаться, но было уже нечем, — добавил он с некоторой грустью.
Фиар осталась прежней, подумал Ривллим. Он вглядывался в её глаза… они оставались прежними. Облик остался прежним. Только лицо из посеревшего стало нормальным.
— Я так изменилась? — спросила девушка с любопытством.
— Нет, — он ответил не сразу. — Но похорошела.
Фиар фыркнула и рассмеялась. Тихонько.
— Рада слышать, — ответила она, глядя в его полностью лишившееся морщин лицо. — Ты немного опоздал с комплиментами, не находишь?
Теперь рассмеялся и Ривллим. Он обвёл глазами комнату. Её вид изменился меньше всего… хотя нет, над дверным косяком проступили выгравированные буквы. Известные ему буквы!..
Его прошиб холодный пот.
«Jior averren, anghatha vaila taifa knoiro».
И что — то ещё. Ривллим поспешно отвёл взгляд.
Никто из остальных не заметил, куда он смотрел.
— Кстати, — Фиар озабоченно посмотрела по сторонам. — Не найдётся ли у нас чего — нибудь поесть?
— Найдётся, — бодро отозвался воин, потянувшись за рюкзаком.
Самое страшное, похоже, действительно прошло.
* * *
— Я сама соберу всё, что может потребоваться, — заявила Фиар. — Ждите меня здесь. Приму кое — какие меры, чтобы… чтобы грабителей сюда не тянуло.
Человек с ольтом переглянулись.
— Договорились, — Ривллим заглянул в свой рюкзак. — Мне найдётся, чем заняться. Хочу напомнить, что еды осталось на один день.
— Через день мы будем внизу, — Фиар застегнула чёрную куртку и провела руками по волосам, отчего те тут же улеглись безукоризненно. — Не пропадём.
— Что она собирается сделать? — спросил Ривллим задумчиво, едва шаги девушки перестали быть слышны. — Непохоже, что грабители осаждают этот город.
— Вопрос времени, — ольт продолжал вырезать фигурку из дерева; было видно, что это изображение существа с телом человека и головой ящера. — Стоило одному недоумку заявить, что в долине Хенвур — недалеко от Меорна — прекрасные озёра и чистый воздух, как через год там были разграблены все до одной древние гробницы. Я её понимаю. Помог бы ей, если бы знал, как…
— …И если бы она позволила, — завершил Ривллим.
— Да. Но я не настаиваю, — ольт отложил в сторону резец и повертел в руках фигурку. После чего, произнёс формулу. Шероховатость тут же исчезла, сменившись матовым глянцем. — Вот так, теперь раскрасить.
— Ловко, — отозвался воин, приступая к починке обуви — горные дороги оказались для сапог серьёзным испытанием. — А сразу вырезать статуэтку, только при помощи магии, сможешь?
— Смогу, — ольт поставил своё творение на стол. Человек — ящер присел, воздев руки вверх. В одной он держал изогнутый жезл, в другой — кажется, веер. — Только зачем? То, что сделано руками, намного лучше и… как бы это сказать… весомее.
