Павел Александров - Дар миротворца (СИ)
– Владычица, – произнёс старший телохранитель Филгор, требуя приказаний.
Сильвира всё ещё глядела на рассеивающуюся помалу тьму и множество дымов, исходящих из выжженных ран мёртвых людей – верных воинов, которых она вела к победе, а завела в гибельную западню.
«Отторжение… взрыв духа города, отторгнувшего чужаков», – вспомнилось мудрёное название заклятия, занесённого даже в черно-магические книги под знаком «запретное» и «крайне разрушительное». Немыслимо, непостижимо уму, как архимаги Тёмного Круга решились к нему прибегнуть! Немыслимо, ибо сила эта принадлежит не тёмным божествам, не стихийным силам природы, а духу этого города – квинтэссенции всех грехов, всей испорченной природы человеческих душ жителей Амархтона. Сам город своей энергией нанёс удар по людям Сильвиры – отторг их от себя, как презренных чужаков.
«Но ведь это значит… – королеву постигло страшное озарение. – …Это значит, что колдуны заполучили власть над амархтонскими тучами! Как?! Неужели Хадамарт отдал им свой главный инструмент власти, позволил им стать едва ли не равными ему – тёмному владыке?!
Мысль сверкнула и исчезла. Пылающий разум королевы отверг её, ибо она не несла ничего, кроме сухого знания. Всё существо Сильвиры наполнила сила кипящего гнева.
Тёмный Круг перешёл черту. После этого заклятия им нечего рассчитывать на мирное сосуществование с аделианами. После такого не ведут переговоров и не заключают перемирий. Только война. На уничтожение. Полное. До последнего мага. Или до последнего адельфа. Потому что умертвить одним ударом столько людей, лишив их последнего вздоха, предсмертной улыбки и взгляда в небеса – это преступление худшее, чем самая мучительная казнь. Хуже, чем убийство под пытками, ибо тогда человек хотя бы осознаёт что происходит. Отторжение же… это абсолютный кошмар безумца, неспособного понять, что с ним происходит, кто он и что за мир царит вокруг него, причиняя ему эту невыносимую муку.
– Владычица! – нетерпеливо повторил Филгор.
– Взять паласы! – громко, без дрожи в голосе объявила королева.
Ворота, преграждавшие путь в паласы, южане снесли на одном яростном выдохе. Им почти никто не препятствовал. Если до этого момента из окон в них летели одиночные стрелы и магические лучи, то после светопреставления на площади всё стихло и замерло. Городские управители, прятавшиеся в паласах, видимо, сами ужаснулись тому, что сотворили маги.
Королева спрыгнула с коня, передав поводья оруженосцу, затем кликнула горниста.
– Поднимись на городские стены и дай сигнал Дексиолу: бить дымовыми стрелами навесом по Главной Башне. Справишься?
– Не смею не справиться, сиятельная королева, – браво ответил тот, вскочил на коня и умчался.
Южане уже врывались во внутренние дворы паласов, колотили в двери.
– Открывай, нелюдь! Открывай, не то хуже будет!
На пороге островерхого здания появился высохший старый маг в чёрной мантии. Он был настолько преисполнен презрения к южанам, что даже не пытался скрыться от толпы разъярённых воинов. Наконечник его посоха в форме змеиной головы окутался зеленоватым, тлетворным свечением, и молодой копейщик, бросившийся на ненавистного мага, упал, хватаясь за кровоточащее горло. Ещё двое южан упали с предсмертной пеной на губах, когда из груди мага уже торчали две стрелы. Старый колдун упал лишь после того, как его пронзили ещё три стрелы и два метательных дротика. В окна и двери здания полетели зажжённые факела, сопровождаемые криками «Убивайте всех!», «Никакой пощады нелюдям!»
«Нет, нельзя этого допустить. Иначе весь город охватит кровавое безумие!»
– Прекратить! Стойте! – крикнула королева.
Оказавшегося за спиной павшего колдуна мальчишку-мага она спасти не успела. Обуянные гневом вояки подняли его на копья и вбросили внутрь дома. Оттуда раздался надрывный женский вопль.
Королева ударила по лицу первого попавшегося под руку копейщика.
– Что вы творите?! Прекратить немедленно!
Несколько зданий уже горели. Из них доносились крики женщин и чьи-то предсмертные проклятия. Забаррикадировавшиеся маги и управители, похоже, предпочитали погибнуть в огне, чем сдаться на растерзание разъярённой толпе южан. У казарменных бараков, расположенных ближе к жилым кварталам, шёл бой: мечники из разных когорт сцепились с тёмными легионерами.
– Прекратить! Прекратить! Слышите, вы: каждого, кто убьёт безоружного, клянусь, я прикажу повесить на этом заборе!
Королева кричала, чувствуя, как её охватывает страх – страх полной утраты контроля над обезумевшим от ярости войском. К счастью, рядом были верные рыцари-телохранители. Могучий молчаливый Филгор схватил одного особо рьяного вояку и, подняв его над головой, швырнул в толпу его собратьев. Только тогда простые пехотинцы обратили внимание на кричащую во всё горло королеву и её суровую гвардию, и пыл их чуть поутих. Не дожидаясь, пока они опомнятся, королева сама двинулась в распахнутые двери островерхого здания. Завидев южную королеву, стража городских управителей побросала оружие, надеясь, что милосердная правительница не допустит над ними расправы. Сами городские управители в страхе прижимались к стенам вместе со своими слугами, жёнами и детьми.
«Что они здесь делают? Почему они заблаговременно не убрались отсюда? Неужели архимаги их не предупредили о грядущей бойне?»
Королева вошла в просторную гостиную, украшенную роскошными люстрами с сотнями свечей и настенными гобеленами. Медноволосая женщина в узорчатом магическом халате, сгорбившись, рыдала над распростёртым телом мальчика-мага. Толстый усатый управитель стоял перепуганный насмерть, прижимая руки к груди. Чуть поодаль толпились окружённые южанами слуги, два молодых мага-подмастерья и три девочки, от пяти до пятнадцати лет – дочери толстого управителя и медноволосой магессы. Завидев королеву, толстяк хотел упасть на колени, но Сильвира жестом приказала ему стоять на месте.
– Как твое имя?
– Я Салмей, Салмей, сын Барбарея, высокородная госпожа… светлейшая правительница… – толстяк от испуга не мог вспомнить, как нужно обращаться к южной владычице. – Я всего лишь мелкий управитель… пошлины, торговля, дела городские… я к армии дела никакого…
– Почему ты с семьёй не покинул паласы?
– Я не знал, не знал, о, высокородная госпожа… высокочтимые архимаги не предупредили нас о грядущем сражении… – управитель запнулся от ужаса, что назвал врагов южной королевы «высокочтимыми».
– Сколько стражи в паласах? – строго спросила королева.
– Все в казармах, в казармах, о, светлейшая! Сотни четыре легионеров там было, а здесь нет, нет никого! Только мирные управители, как я, да вот эти мальчишки… они и не маги вовсе, а так, учатся только. По недоразумению вашим людям противились, помилуйте…
