Олег Угрюмов - Все демоны: Пандемониум
— Совсем не атаковал, — уточнил Даэлис.
— О последствиях задумывались?
— Неоднократно.
— К каким выводам пришли?
— А давайте я обрушусь на правый фланг! — предложил полковник, и Каванах подумал, что это совпадение ему не нравится.
— Я приказывал обрушиться на левый фланг, — сдержанно напомнил он, прилагая все усилия, чтобы не сожрать одного из лучших бойцов Князя Тьмы.
— Туда ходить не надо, — быстро сказал Даэлис. — Зачем? Бессмысленно.
— Зайти в тыл Зелгу.
— Не стоит. Есть и другие способы.
— Что там такое? — уточнил маршал.
— Да ничего особенного. Просто лучше обходить левый фланг стороной.
— Еще какие-нибудь предложения?
— О да!!!
— Какие?
— А давайте я обрушусь на центральный отряд.
— И вас не смущает тварь Бэхитехвальда? — подозрительно спросил Каванах.
— Уже нет, милорд, — браво отрапортовал Даэлис.
Вызывая знаменитого на весь Ад Дьюхерста Костолома с его воинами, Каванах уже втайне знал результат, просто не хотел признаваться в этом даже самому себе.
Дьюхерст Костолом, казалось, был сработан из цельной глыбы гранита. От его поступи колебалась земля, от одного его удара камни превращались в песок. Умом природа его не наделила. Он брал другим. Барон Дьюхерст всегда шел напролом, и эта тактика никогда его не подводила.
Голиаф не был умен. Ему это было не нужно.
Габриэль Лауб«Если он не захватит Безымянное ущелье, — думал Каванах, разглядывая громоздкую фигуру своего офицера, — то пробьет рядом новое».
Костолом никогда не славился быстротой. Скорее уж, стоит признать, что он считался медлительным и неповоротливым. Никто бы не выбрал его на роль легконогого вестника, если бы хотел передать важную новость в этом же столетии. Тем большее впечатление произвела на маршала Тьмы скорость, с какой Костоломы вернулись на принадлежащий демонам берег Тутоссы.
— Ну что там? — почти приветливо спросил Каванах, обнаружив перед собой запыхавшегося демона.
— Да ну его, это ущелье, — прогудел Дьюхерст, стараясь казаться безразличным. — Так, ничего особенного, длинная дыра в горах.
— Я приблизительно так и представлял.
— Угу.
— Красивое?
— Угу.
— Так я и думал. Что-нибудь особенное заметили?
— Угу.
— Что?
— Может, я лучше ударю по правому флангу?
Шестиглавый чуть не подавился.
Во-первых, это было уже не совпадение. Это была статистика.
Во-вторых, Дьюхерст Костолом самостоятельно породил мысль. Такое могло произойти только после очень сильного потрясения, а Каванах плохо представлял себе силу, способную поколебать несокрушимого демона, как в прямом, так и в переносном смысле.
Отпустив Костоломов резвиться на правом фланге, Каванах серьезно задумался. Ему очень не хотелось отправлять в бой отряды Моубрай. Он не понимал чувств дочери, он вообще не слишком понимал, зачем ей эти чувства — ведь без них гораздо легче. Но втайне ей все-таки сочувствовал, не усматривая в том парадокса.
Однако другого выхода он не видел.
Лучшие воины Князя Тьмы очухивались сейчас после турнира в подземных чертогах и морально готовились к неприятной беседе со своим повелителем. Остальные буксовали на кассарийской стороне реки. Каванах мог выбирать только между Эдной Фаберграсс и Моубрай Яростной. И он выбрал последнюю.
Выбор был сделан верно. Именно его дочь установила рекорд скорости. Когда она вернулась в расположение адских войск, Каванаху показалось, что она никуда и не уходила.
— Даже не думай, — заявила Моубрай, предвосхищая вопросы и подтверждая статистику. — Лучше сосредоточить все внимание на правом фланге.
— Дался вам этот правый фланг! — взвыл Каванах.
— Сейчас все объясню. — И Яростная успокаивающе погладила отца по чешуйчатой руке. — Все очень просто…
* * *Аргументы следует не считать, а взвешивать.
ЦицеронДовольно легко добравшись до ущелья, Кальфон не видел особых трудностей и в перспективе. Точнее, не видел до тех пор, пока взгляд его не упал на странную скалу, громоздившуюся у самого узкого входа и почти полностью его закрывшую. Скала сия была необычна тем, что как раз в эту минуту сменила положение.
Какой-то короткий миг демон все еще надеялся, что это результат магического воздействия и ситуация сама собой образуется. Хотя мудрый внутренний голос уже нашептывал ему, что это совсем не так. А когда скала приветливо помахала ему рукой, Кальфон окончательно понял, что влип. Он очень любил и уважал герцогского домоправителя Думгара. К тому же он его всегда побаивался. И уж совсем не хотел столкнуться с ним в открытом противостоянии.
— Добрый день, милорд, — приветливо сказал между тем голем. — Какими судьбами?
— Добрый день, — грустно откликнулся граф Торрейруна. — Я здесь, уж извините, с атакующими намерениями.
— Жаль, — искренне огорчился Думгар. — Жаль. Я полагал вас воспитанным молодым человеком.
Кальфон потупил глаза. Он с необыкновенной отчетливостью вспомнил себя в подростковом возрасте. Каменный голем держит его за шиворот курточки, и он висит в этой несокрушимой руке, а Думгар по-отечески отчитывает его за попытку намазать липкой смолой любимое кресло Эдны Фаберграсс — в ту пору правящей герцогини Кассарийской.
Трудно воевать против того, кто шлепал тебя за детские шалости.
— Ай-ай-ай, — покачал головой голем. — Опять взялись за старое? Я огорчен.
Погонщик Душ представил себе, что будет дальше. Он слишком хорошо помнил тяжесть Думгаровой десницы, чтобы рискнуть повторить этот опыт, к тому же — на глазах у собственных воинов. Но голос долга был еще слышен, и Кальфон совершил робкую попытку исполнить приказание маршала.
— Мне бы пройти через ущелье, — попросил он.
— С какой целью?
— Ударить в тыл вашим войскам.
— Понимаю, — ответил Думгар. — Разумно. Но я для того тут и стою, чтобы никто не ударил в тыл мессиру да Кассару.
— Я вижу. — И Кальфон поник, как сорванный неделю назад лютик.
— Я бы рад служить, но — увы! — И Думгар развел руками.
Падшие заволновались. Они боялись его куда больше, чем своего непосредственного командира, и с этим уже ничего нельзя было поделать.
Непосредственный командир переступил на кривых ногах и шмыгнул носом. Свою шипастую палицу он смущенно вертел в руках.
— А если мы все-таки чуть-чуть повоюем? Для очистки совести? — предложил он.
— Да сколько угодно, — приветливо закивал Думгар. — Чуть-чуть не обещаю, а в остальном — я к вашим услугам.
