Наталья Резанова - Шестое действие
– Думаешь о Роуэне? – спросил он.
– Роуэн? – тон ее был пренебрежителен. – Нет. Полагаю, несмотря на твои утверждения, он в Нессу не вернется. Я бы на его месте не вернулась. Вот Вендель – другое дело. Как ты думаешь, не может он оказаться кем-то вроде тебя?
Мерсер ответил не сразу.
– Что ты имеешь в виду? – медленно произнес он.
– Прости, если оскорбила тебя сравнением, но… Мы постоянно сталкиваемся либо с участниками известных событий в Эрде, либо с их детьми. Я вспоминаю ваш с Китцерингом разговор на сходную тему… только сейчас я могу оценить, как ловко ты внушал ему, что у Гейрреда Тальви детей не было. Но тогда вы договорились, что у многих из тех, кого вы упоминали, не осталось наследников… А ты не допускал мысли, что кто-нибудь мог разыграть ту же карту?
– Например, Вендель может оказаться настоящим сыном Дагнальда. И использовать своего придурочного псевдобрата, чтобы уничтожить меня… Но для этого ему нужно знать, кто я.
– А если знает? Если ты следишь за людьми, то и за тобой могут следить. Вот этот Вайя – он, по-твоему, случайно возле нас появился?
– Всякое возможно. Но я могу это проверить. Тем более что он со мной пооткровенничал, якобы непреднамеренно. – Он пересказал свой разговор с Савером.
Анкрен улыбнулась.
– В таких случаях, когда говорят «один мой друг», следует понимать «я».
– Да, как правило. Но это – исключение. Когда он назвал этого друга по имени, да еще добавил, что тот входил в Совет Двадцати Девяти, я вспомнил, что слышал эту историю, когда прежде бывал в Нессе. Раньер Куаллайд, здешний патриций, действительно спился и повесился. Вайя забыл добавить одну существенную подробность. Это произошло после того, как девушка, которую он выкупил из публичного дома, наложила на себя руки. Видимо, дело было из разряда тех, что я нынче тебе объяснял.
– То есть Вайя с Венделем не связан. А шпионом Совета Двадцати Девяти он может оказаться.
– Допускаю. Карниона – не та страна, где человек благородного происхождения, особенно разорившийся, отказывается от шпионской службы. Однако, по-моему, он преследовал иную цель. Похоже, Вайя подумал, что ты, как он выражается, «из этих», и решил меня предупредить.
– Какой благородный!
– Ну, он же так и представился. Спаси нас, Боже, от благородных пьяниц, да еще и образованных. Я тебе не рассказывал про учителя из Кулхайма?
– Нет. Как-нибудь в другой раз расскажешь. Потому что сегодня мы топчемся на месте либо ходим кругами. Единственный вывод, который можно сделать из всего, что за вечер наговорили, – Роуэн способен выкупить мадам Эрмесен, если ее приговорят. К чему и готовится.
– Это зависит от того, какое обвинение ей предъявят. Даже если ее сочтут виновной только в убийстве Орана, этого достаточно для смертного приговора. Не говоря уж о колдовстве и тому подобном.
– Короче, ты выясняешь подноготную благородного человека в затруднительных обстоятельствах, а я пробираюсь в кабинет Роуэна и обыскиваю его.
– Не так. Мы пробираемся и обыскиваем.
– Вот этого я понять не могу. Ты же знаешь, что из нас двоих я единственная способна проникнуть куда угодно, не подвергаясь особой опасности. И, когда нужно было, ты не стеснялся этим пользоваться. У Олленше…
– Там мы были вдвоем.
– А в Свантере? Ты сам посылал меня в контору.
– В Свантере было точно известно, где и что надо искать. В моем присутствии не было необходимости. Здесь все иначе.
Анкрен отодвинулась от подоконника, почти беззвучно пересекла комнату, села рядом с Мерсером.
– Но я уже была там, – упрямо сказала она, – знаю расположение комнат…
– А что искать в этих комнатах, ты знаешь? – Он помолчал. – Может быть, и да. Мне часто кажется, что ты гораздо больше знаешь о том, то происходит, о цели наших поисков, чем говоришь.
– Позволь напомнить – я ничего не ищу. Ищешь ты, а я тебя сопровождаю. Чего-то ищут Вендель, Роуэн и Форсети. Но я в этих играх не участвую. Я – из другого мира.
– Мы оба из другого мира, – отчетливо сказал Мерсер. И снова наступило молчание, напряженное, как взгляд из засады, чреватое опасными признаниями. Или так казалось Мерсеру. Однако Анкрен не собиралась это молчание нарушать. Он вздохнул. – Это правда, что ты способна на такое, чего ни я, и никто другой сделать не в силах. Но неужели все, на что ты готова употребить свой Дар, – это шастать по чужим домам и подглядывать? Неужели нет более достойного тебя и твоего Дара дела?
– Ты удивишься, но мне уже доводилось это слышать.
– От кого?
– От Форсети. А еще раньше – от убиенного в прошлом году старины Тобиаса. Полагаю, под «достойным делом» ты, капитан «красной бригады» и темный делец из Свантера подразумевали разные вещи, но всем почему-то не нравился мой образ действий. А пока ты не придумал ничего более подходящего, придется пробираться к Роуэну. Одной или вдвоем.
Отмычка сработала на диво. Анкрен удивилась. Она привыкла проникать куда ей нужно благодаря умению отводить глаза, и воспользоваться для этой цели иным способом, как правило, не приходило ей в голову. Подделывать ключи, переодеваться, опаивать охрану – весь этот лексикон старых как мир уловок был ей почти неизвестен. Но сегодня, из-за Мерсера и по его поручению, ей пришлось прибегнуть по меньшей мере к двум из них. Правда, не наведи она морок, это было бы невозможно.
Она отперла дверь в комнаты владельца особняка и едва удержалась, чтобы не чихнуть. Хотя здесь, несомненно, время от времени убирали и вытирали пыль, воздух был спертым, поскольку окна закрыты и занавешены. Как раз это ей предстояло поправить.
Пройдя внутрь, она не услышала собственных шагов. Здесь не то, что во дворце Убальдина, где либо клацаешь башмаками по полу, либо шлепаешь босыми пятками. У Роуэна полы были застланы пушистыми коврами. В темноте Анкрен не могла рассмотреть, местной ли они работы или завезены с Востока. Но она к этому и не стремилась. Окна первой комнаты выходили во двор, это Анкрен не устраивало, но следующая комната смотрела в сад. Анкрен отодвинула тяжелую занавесь из скельского бархата – вот где самая пыль-то копится! – и отперла оконную задвижку. Пахнуло свежестью, сырой зеленью. Давно она не бывала в странах, где зимой листья с деревьев не облетают… Анкрен отошла к секретеру, на котором стоял канделябр. Хотя Мерсер уверял, что хорошо видит в темноте, она предпочла выкресать огонь и зажечь свечу. Через мгновение в окно влетел крюк с привязанной к нему веревкой – Мерсер сумел так перезарядить свой балестр взамен свинцовых шариков. Самого Мерсера пришлось ждать несколько дольше.
– Все сошло гладко? – спросил он, перебравшись через подоконник.
