Том Арден - Танец Арлекина
Сентиментальная чепуха.
А потом он увидел более темные фигуры, ростом пониже статуй. Парень и девушка. Они стояли и…
Обнимались.
Девушка — это Полти сразу понял, была не знатного рода, да она, похоже, была в лохмотьях.
— Но когда я увижу тебя снова? Как?
— Приходи ко мне в Диколесье!
— Не могу. Меня же не…
— Ты ведь в храм ходишь, правда?
— Не смогу же я уйти.
— Придумаешь что-нибудь. На кладбище есть одно местечко. Рядом с большим тисом. Там дыра в стене. Ее не видно, она кустами заросла. Ну, там как плетень получается. Но пролезть можно.
— Плетень?
— Я буду ждать тебя.
А потом девушка поцеловала юношу на прощание и быстро исчезла в густой листве — забралась на дерево.
Какая-то крестьянская шлюха, нарушающая комендантский час? Наверное, через забор перелезла.
Но парень-то кто, вот интересно?
Но только тогда, когда юноша развернулся, Полти изумленно узнал ответ на этот вопрос.
Скрип-скрип, — поскрипывали по гравийной дорожке костыли.
Скрип-скрип.
Но как же так? Ведь Полти был уверен — парень стоял сам, безо всяких там костылей! Странно, очень странно.
Полти мысленно присвистнул.
ГЛАВА 54
УМБЕККА Б ЧАЩЕ
— О капеллан, да тут настоящие джунгли!
Перья папоротника задевали руки Умбекки. Лозы лиан щекотали щеки.
— Это называется «Стеклянной комнатой», милейшая госпожа…
— «Стеклянная комната»? Как мило.
На самом деле Умбекка, конечно, прекрасно знала, как называется это место. Не сосчитать, сколько раз она сидела здесь в былые времена, не сводя упоенного взгляда с проповедника Вольверона…
Умбекка поежилась.
Сейчас ей вовсе не хотелось думать о Сайласе.
— Ну, вот мы и пришли.
Капеллан раздвинул листву, словно шторы, и Умбекка немного пугливо ступила на зеленый ковер. Похоже, она явилась первой. В самой середине ковра стоял стол, накрытый к чаю. Вокруг стояли обитые ситцем стулья с высокими спинками.
Стульев было три.
— Сударыня, прошу садиться.
Умбекка слегка покраснела и нервно улыбнулась капеллану:
— Стало быть, большого общества не ожидается, капеллан?
— О нет, сударыня! Командор предпочитает пить чай… в узком кругу.
— А-а-а, понятно. Какие чудесные пирожные!
Радость смешалась в душе Умбекки с невнятной тревогой. Она гадала — правильно ли поняла приглашение. Она снова нарядилась в бальное платье, немного подшитое и соответствующим образом перекроенное, но не то чтобы ставшее скромным — скорее платье стало более соответствовать случаю. Умбекка надеялась произвести такое впечатление, будто бы у нее множество красивых нарядов, но все одного цвета — синего, королевского.
Да.
Именно этого ей хотелось — но она никак не ожидала, что ей предстоит чаепитие в узком кругу. Во время очередной долгой примерки она сказала горничной: «В благородном обществе, Нирри, просто так на чаепитие не приглашают. Это явно не то, что понимаешь под чаепитием ты — выпить чашку чая и довольно вздохнуть. Скорее это похоже на то, как ты, наверное, представляешь себе бал… но только такой бал, который начинается пораньше, чем обычно. И все взгляды, Нирри, будут устремлены на меня. Ты понимаешь меня, девчонка, или нет?»
Но противная девчонка только что-то промычала в ответ, так как сжимала губами уйму булавок. Новые клинья в боковинах юбки давались Нирри с трудом, и горничная ужасно страдала.
Будь она неладна, эта девчонка!
На этот раз приглашение Умбекке доставил не капеллан, а Полтисс Вильдроп. Умбекка глядела на него с улыбкой — более красивого молодого синемундирника она прежде не встречала. Между тем вежливость не позволяла ей задать Полтиссу вопросы, которые готовы были сорваться с её губ. С тех пор как Умбекка вновь увидела командора, её не покидало странное волнение.
Теперь же она волновалась еще сильнее, осматривая «Стеклянную комнату». Взгляд Умбекки сновал по застывшей, какой-то безумной зелени папоротников, по вьющимся лианам и ярким цветам. Листья растений извивались причудливо изогнутыми языками, расходились пышными шапками, торчали во все стороны длинными иглами. Растения эти казались Умбекке опасными, ядовитыми. Она решила, что они, наверное, вывезены из южных колоний. Как это ужасно — находиться в окружении таких жутких растений! Умбекка порадовалась тому, что живет в Эджландии.
Затем взгляд её переместился к огромному письменному столу с ножками, напоминавшими толщиной и формой колонны. На столе аккуратной стопкой лежали книги. Позади стола находилось кожаное кресло, повернутое в сторону джунглей. Создавалось такое впечатление, что хозяин спешно покинул комнату.
Но где же командор?
Если здесь его штаб, то более странного места для штаба и не придумаешь! Находись такая комната в её собственном доме, Умбекка бы её уничтожила. От этой комнаты веяло пороком, извращениями. Она сохранила дух человека, который был её создателем. Умбекка смутно догадывалась о том, что, обустраивая эту комнату, Сайлас Вольверон отразил двойственность своей натуры. Находясь здесь, он как бы пребывал в Диколесье и одновременно вне его. Массивный письменный стол казался вызовом пышной растительности, однако джунгли обступали его со всех сторон. Нарочито. Хищно. О, как это отвратительно! Ведь среди таких растений наверняка обитают насекомые! Какие-нибудь жуки-кровососы! И даже… черви! С содроганием Умбекка подумала о том, что некоторые из них могли забраться даже в ковер…
Она неуверенно переминалась с ноги на ногу.
— Чаю? — улыбнулся ей Эй Фиваль.
Он решил не дожидаться командора?
Чайник оказался настоящим произведением искусства. На его фарфоровых боках были изображены тучные свиньи, краснощекие молочницы, всевозможные коровы и овцы, ветряная мельница, весело бегущая речка. Эй Фиваль изящно, уверенно наполнил дымящимся напитком красивую чашку с таким же рисунком. Такие сервизы бытовали под названием «варбийский пасторальный». Умбекка знала, что сервизы эти дороги и редки. Она немного приободрилась и вдруг припомнила, что как раз такой сервиз был описан в одном из романов покойной сестры — «Тернистый путь к брачному ложу». Сервиз фигурировал в хитросплетениях долгого ухаживания полковника Фоннеля за главной героиней, Мелиной.
И тогда Умбекка оглянулась на письменный стол и по-новому посмотрела на стопку книг в красивых переплетах. Это были не просто какие-нибудь книги.
Это было собрание сочинений Руанны.
— Пирожное, сударыня? — предложил гостье Эй Фиваль.
