Тая Ханами - Дракон по имени Малыш
Пятьдесят семь рублей на свежевспаханном поле. Я отказываюсь от Сокровища, силу гордости за "благое деяние" забирает дракон.
Аэропорт Волосово. Парень, стремительно приближающийся к земле. Я пристально смотрю на парашютиста - он тормозит у самой земли. Со мной остается радость от происходящего. С драконом - овации и ликование толпы.
Третий курс, экзамен, я вступаюсь за подругу. Мне не надо почестей - сила достается дракону. Мое тело практически невесомо, я уже готова улететь в небеса.
Смерть отца. Прости, папа, я пойду своим путем. Исполинский резерв силы достается дракону. Тянет за собой все оставшиеся картинки Лабиринта. Я проваливаюсь, куда-то лечу, кто-то меня подхватывает…
Трясет…
– Лиссса?!
Я открыла глаза.
– Ссслава Исссточчнику! - Склонился надо мной ящер. - Как ты?
– Жива. Жива? - Боги! Там было море огня! Маня! - Она не сгорела?
– Посссмотри, - убрал голову Рассвет.
И только сейчас я заметила, что мы больше не загораживаем собой вход в Заповедник, но находимся в стороне от него. И что из огромного шара на верхушке не опаленной деревянной пирамиды, извиваясь, исторгаются полозоподобные молнии. А из Замка спасителей бьет не фонтан, но извергается водопад электричества…
О том, во что мог превратиться Заповедник, а с ним и металлист, я старалась не думать.
А потом все внезапно стихло и померкло. На небе показались звезды, метель прекратилась. И, может быть поэтому, дышалось все легче и легче. Кроме того, на поляне чего-то не хватало.
– А где Замок?
– Не зззнаю, - даже протер глаза дракон. - Ты его тожжже не видишшшь?
– Нет.
– И я не вижжжу, - обрадовался ящер. - Дажжже внутренним зззрением. Куда он делссся?
Я оглянулась по сторонам - кого бы еще спросить? Совсем-совсем рядом с нами висели огненные облака. Все еще ждали своего часа.
"Штирлиц!"
"Да, защитник".
Я обрадовалась - опасалась, что он, занятый геройскими помыслами о собственной кончине во имя спасения нашего мира, не ответит.
"Ты видишь замок?"
Денебец замерцал искорками - вероятно, думал, что ответить. И не успел ничего "сказать" - нас, привыкших к темноте, ослепило ярким светом, прямо в пространстве открылась дыра, и из нее показался Борис Иванович.
– Всё.
– Что "всё"?!
Волхв не ответил, и потерял сознание. Рядом с ним, сбросив пятиметровый металлический шар куда-то в снег (земля так и загудела!), осела вышка. Миг, и она материализовалась в многоножку. А из той дыры, из которой вышел Борис Иванович, появилась Гошина физиономия:
– Момент! - Счастливо улыбнулся домовой. Потом увидел своего хозяина, и улыбка сползла с его пушистых щек: - Сейчас будет дверь! И помощь! Не толкайся, Лазарев, она жива! Не пихайся, кому говорят! Все равно, раньше, чем я выращу дверь, ты не пройдешь!
Я почти услышала, как скрипнул зубами металлист. И услышала совершенно точно, как засмеялся дракон.
Поляна тем временем оживала. Опираясь на шашку, поднялась на длиннющие ноги Веля.
"Спасены!" - Мерцали искрами и подпрыгивали мячиками темные облака. - "Спасены!"
Оживали звенья единой цепи, опоясавшей Поляну Правосудия. Отрывались от нее шатающимися, ошалелыми элементами.
– Обошшшлоссссь, - радовался дракон. - Можжжет быть, я и впрямь ссстану третье-рожжжденным. Как Глубинный Ссссвет.
От оцепления оторвался еще один, тощий элемент, огляделся по сторонам, и, по какой-то немыслимой траектории, направился к Веле…
Над поляной уже забухали первые фейерверки, когда дверь, растимая старательным Гошей, обрела очертания…
* * *Волхв, наконец, открыл глаза. Оглядел всех нас, склонившихся над ним:
– Сан Саныч, изыди, я в полном порядке. Старший друид, отставить тревогу! Илья, не знал, что ты так меня любишь… И прекрати обнимать свою подругу, мне завидно! Лиса, чудо ты мое огненное… Постой! Что с тобой стряслось?
Начальство уставилось на мои волосы в таком священном ужасе, что мое сердце бухнуло в пятки: я представила клубок ядовитых змей у себя на голове. Потом все же рискнула поднести трясущуюся руку к шевелюре…
Нет, вивария там не было. Но что тогда так удивило волхва?
– Я поседела?
– Нет, ты снова стала цвета бурого медведя, - ответили в унисон волхв и металлист.
Та-а-ак.
Я поспешно засветила я фаербол.
– Нервы у тебя ни к черту, сестренка, - подмигнул мне волхв лазоревым глазом. - С тобой все в порядке.
– А тебе идет, - раздался легкий акцент у меня за спиной. - Мне нравится этот благородный каштановый цвет.
Я повернулась на звук. Передо мной стоял светлоглазый юный технарь.
– Я тоже изменился, - иронично сказал он. - И мне тоже об этом уже сказали.
– Кто?
– Антон, - ткнул технарь куда-то за свою спину. - Илья, Сан Саныч…
Я, не дослушав перечень до конца, обернулась - как это я забыла о своих друзьях?
Что там творилось! Вокруг цвело и бухало, а прямо по курсу плясала избушка на курьих ножках. Вокруг нее вилась Маня, катала на себе проснувшуюся провидицу. Та радостно визжала, и не думала предсказывать кому-либо его будущее.
Я перевела взгляд. Прямо в воздухе висел Лука - оживал на глазах под синхронным действием чар Арсения, лучшего целителя Сибири, и еще пяти помощников (каждый из которых был медицинским светилом сам по себе). Счастливый старший друид не смотрел на это чудо - отплясывал вместе с Антоном и Жозефиной. А с ними пела, танцевала и веселилась вся Поляна Правосудия - оборотни и их прародители, Хранители, маги, волхвы, эмпаты, стражи, домовые, лешие и даже водяные. А я стояла, рядом со своим другом сердца, и смотрела на это диво. Мне не плясалось, но было хорошо и так - я ощущала некую тихую умиротворенность, разлитую по всему телу.
Неожиданно кто-то хлопнул меня по плечу.
– Привет, сестренка! - Сверкнул золотой зуб. - А где Борилий?
Я оглянулась в поисках волхва. Того не было видно.
– Он все же… - Не договорил бывший уголовный авторитет. Поник головой.
Я больше не слышала его мыслей, но знала, что у него сейчас творится в душе. Как рушится его новый, чудесный, не тюремный мир…
– Он жив! - Поспешила успокоить я Зуба. - Я его недавно видела, почти бодрым и вполне здоровым. Ты поищи получше… Впрочем нет, вот он! Сам сюда идет.
И я поскорее отвернулась - чтобы не пялиться слишком уж откровенно на чужое счастье.
… В Заповедник мы вернулись уже под утро. Было тихо-тихо, и привычно - камин, кресло, пейзаж за окном.
– А она разве не сгорела? - Оглядела я комнату.
