Александр Чесноков - Черный Лед
– Ага! – хлопнул в ладоши Томилин. – Вот где ворог то!
– Я не закончил. В общем этот ученик вышел из под контроля мага, его задача была похищение, а не убийство девочки. Однако их связь с учителем была прервана за неделю до того случая на Сахалине. Кто-то другой стал с ним разговаривать.
– Кто?
– Я не знаю, но если я все правильно понял, то связь ученика с учителем может разорвать маг на порядок сильнее учителя, а Олверус маг сильный, – подвел итог Невзоров.
– Круг подозреваемых сужается. Магов уровня придворного надо думать очень мало … даже если брать оба наши мира вместе.
– Верно. От этого и оттолкнемся. В следующий раз когда на нас выйдет разведка укажем рекомендации к вектору разведывательной деятельности, – черканул в блокноте Томилин. – Так, теперь о тебе. Ты можешь возвращаться домой, Богдан Валерьянович тебя подбросит до Москвы. О том что с тобой было там рассказывай поменьше своим сослуживцам.
– Да кому он расскажет? – фыркнул Золлер. – Дегтеренко все узнает от тебя или меня, а Артемьеву это просто неинтересно.
– Хм… ну в общем ты меня понял, – погрозил пальцем Томилин. – Да и еще. Завтра в девять тридцать тебя ждут в штабквартире на общем совещании. Одень форму и что бы выглядел не как солдат срочник, а как профессиональный солдат. Понял?
– Но у меня формы нет…
– Выдадут! И лычки сам пришывай! Вообще Богдан ты представляешь наглость! Я, генерал учу сержанта что ему надо лычки пришивать к парадной форме, – мрачно хохотнул Артур в сторону Золлера.
Тот пожал плечами.
– Если у солдата нет парадной формы это нормально. А если у солдата есть только парадная форма и он не знаком с полевой и повседневной – вот это тревожит. Ванечка, вопросы есть?
– Есть. Мне продолжать защищать эту девочку сверходаренную?
– Нет, однако… она захотела продолжать ходить в школу. Так что тебе придется продолжать играть роль её старшего брата. Но живет она теперь в штабе квартире Волхва. Со своей учительницей. Твою жилплощадь освободили. Еще вопросы?
– Никак нет.
– Тогда пошли.
Невзоров набросил на плечи накидку и натянул на голову кепку, последовал за Золлером вниз и усевшись в машину уставился в окно. Машину вел безликий водитель, а им с Золлером пришлось сесть сзади.
– Что ты мне можешь сказать о темнокожей спутнице своей? – задавая этот вопрос Золлер облакотился на открытое окно и внимательно смотрел в лицо Невзорова.
– Навирра что ли?
– Да.
– Она очень странная, – немного поразмышляв выдал Иван.
– Что ты имеешь ввиду?
– Вот хотя бы взять её боевые качества. Я своими глазами видел на что она способна. Её не смущает не количественное преимущество противника, ни качественное. И тем не менее она умудряется быть избитой тремя субьектами местного варианта быдло. Думаю… это можно определить как нестабильность.
– А с человеческими качествами у неё как?
– Никак. Она не человек.
– Ну все таки…
– Нет, – уверенно отсек сержант и сложил руки на груди. – К ней нельзя подходить с этими мерками. Она другой расы, с другими ценностями и другими подходами к жизни. То что для нас считается абсолютно и неоспоримо правильно с её точки зрения может быть неправильно.
– Понятно, – скрестил пальцы перед лицом Золлер. – У меня к тебе просьба.
– М?
– Завтра на совещании зарекомендуй её в лучшем виде. Верная, умная, работящая, комсомолка, спортсменка… – начал увлеченно перечислять Золлер.
– Зачем это?
– Мне это нужно. Выполнишь эту маленькую просьбу? Не могу рассказать тебе зачем, но поверь это и в твоих интересах.
– Врать начальству это…
– Я – твоё начальство. Я и Томилин. Еще Ежов. Но они все в курсе о моей просьбе.
– Ну… тогда это… есть.
– И так, ты – та самая девочка которая пострадала от огненной магии?
Лира наклонилась над Навиррой и бегала глазами по обожженной части лица эльфийки. Навирра в свою очередь отстранилась назад.
– Ты кто? – полушепотом спросила Навирра. Она вообще чаще всего полушепотом и общалась.
– А вы правда может такое вылечить? – с любопытством поинтересовался Яковлев поглядывая на Навирру из за спины Лиры. У него были буквально связаны руки в вопросе оказании помощи эльфийке. Другая физиология, совсем другие реакции на химию ставили крест на любых методах лечения кроме самых элементарных.
– Наверное… Главное ты то хочешь? – улыбнулась Лира.
– Да, – не стала колебаться эльфийка. Раньше она никогда особенно о своей внешности не задумывалась. Какой смысл заботиться о внешности той – чья задача ходить в тени? Но как только она её потеряла… потеря оказалась существенной. Да и жестокие подколы Невзорова про одноухую ей конкретно надоели.
– Знаешь, девочка, я не уверена что тебя стоит лечить.
– Почему?..
– Оставьте нас пожалуйста, – попросила Лира доктора и присела на краешек тренажера напротив подоконника на котором сидела Навирра.
– Но я хотел увидеть…
Лира продолжила улыбаться.
– Ладно, ухожу.
Когда за доктором закрылась дверь Лира обратилась к Навирре.
– Запомни раз и навсегда девочка. С металла кровь смыть очень легко. А на руках она остается навсегда. Твоя аура грязная и мрачная. У тебя на руках не просто кровь, а кровь тех кто не способен был защитится. Скажи мне, почему я должна лечить такое уродливое и подлое чудовище как ты?
Короткий монолог с таким смыслом, но сказанный теплым тоном и ласковым голосом очень контрастировал. Навирра уставилась в окно. Ей нечего было сказать.
– На данный момент твоя внешность замечательно отражает твою внутреннюю сущность. Очень гармонично. А ведь стремление к гармонии есть путь к просветлению. Хотя…
Магесса провела по своим светлым волосам ладонью.
– Хорошо. Смотри сюда.
Эльфийка послушно повернула голову. Лира повела рукой чуть не касаясь ожогов и под её ладонью загорелся светло голубой огонек. У Навирры резко зачесалось обожженное лицо, но она побоялась шевелится. Неестественно стянутая кожа разглаживалась. Спустя пару минут, продолжая лечить Лира голосом той же заботливой няни произнесла:
– Я тебя все таки исцелю, но помни что это в долг. Рано или поздно ты должна начать соответствовать своей внешности. Любое разумное существо должно быть красивым не только внешне, но и внутреннее.
– И так мы снова тут.
– Вы на редкость наблюдательны, господин Авдотьев, – продемонстрировал свою улыбку Золлер.
– Богдан Валерьянович, ваши ёрничество по отношению ко мне становится плохой традицией открытия нашего заседания, – скрипнул зубами толстенький человек с круглыми очками.
