Ольга Романовская - Чужие воспоминания
Холодок пробрался в сердце, вызвав дыхательный спазм.
Неужели его тоже….? А я ведь так и не извинилась, так и не поблагодарила его. Мучила беспочвенными подозрениями, а он делал все бескорыстно.
Какая же я тварь, я ведь ничего не сделала, чтобы помочь ему, сидела тут и скулила, вместо того, чтобы позвать на помощь.
Подавив очередной приступ рыданий, я побрела обратно, предусмотрительно стараясь держаться в тени, часто останавливаясь и прислушиваясь к ночным звукам. Один из них привлек мое внимание — стук копыт. Замерев, я вжалась в промежуток между двумя заборами и увидела мелькнувшие в конце улицы огни. Вряд ли это слуги Наместника, либо стража, либо сыскари. Раз много, то стража.
И тут только до меня дошло, что будет, если они схватят Лэрзена. Если он жив, то устал, быть может, ранен и не сможет оказать достойный отпор. Да они и не станут разбираться, увидят труп и сразу возьмутся за арбалеты.
Я должна успеть первой, если он жив, я должна увести его в безопасное место.
Медир я знала, как свои пять пальцев, поэтому хорошо ориентировалась даже в темноте. Скашивая углы через чужие задворки, юркая в узкие проулки, протискиваясь между заборами, я спешила на место развязки своих кошмаров, втайне надеясь, что застану мага в живых.
Вот и та улочка. На мостовой, возле дерева, что-то темнеет. Приблизившись, я поняла, что это труп стрелка. Нож воткнут в горло, окоченевшие пальцы сжимают тетиву арбалета. В тридцати шагах от него распростерлось уже начавшее остывать тело Дэймана. Стараясь не смотреть на него, чувствуя, что глаза вновь наполняются слезами, иду дальше.
Наместник. Даже в темноте видно, как обезображен его труп. Невольно хватаюсь за живот и отворачиваюсь. Рвотные позывы не проходят, будто я и спиной продолжаю видеть это кровавое крошево плоти. Так он обходился со своими жертвами, так судьба обошлась с ним самим.
Запрокинув голову, глубоко дыша, считая до десяти, быстро перебегаю вперед, оставив позади скрючившегося некроманта. На мгновенье мелькает мысль: вдруг он жив? Она не дает мне покоя, и, перебарывая себя, я оборачиваюсь, возвращаюсь и касаюсь кисти покойного — холодна, как лед. Кровь уже свернулась, да и рот открылся. У мертвецов всегда открывается рот, приходится подвязывать им нижнюю челюсть. Глаза застыли, остекленевшие, пустые…
Меня все-таки стошнило, прямо на снег рядом с трупом, зато стало легче. Страх прошел, осталось только омерзение.
На Лэрзена я наткнулась чуть выше по улице. Он лежал на боку, слегка подогнув ноги.
Присев на корточки, я протянула руку. Пальцы утонули в чем-то влажном и теплом. Кровь. Ее так много, что она пропитала даже куртку.
Закусив губу, не слушая настойчивый шепот скорбного внутреннего голоса, дотронулась до руки, неосторожно слегка надавив локтем на живот.
Маг тихо застонал и открыл глаза.
Светоносный, живой!
Радостно всхлипнув, я попыталась приподнять его, но Лэрзен отрицательно покачал головой:
— Уходи, только в крови перепачкаешься. Там стража, будет здесь через пару минут.
Говорил он с трудом, с большими паузами.
— Я вас не брошу! — решительно заявила я, игнорируя молчаливые протесты, сумев-таки оторвать его плечи от мостовой. Аккомпанементом мне послужил очередной стон. Надо быть осторожнее, у него до кости раздроблена левая рука, а еще, судя по всему, глубокая рана на животе. На лице тоже кровоподтеки, надеюсь, ничего серьезного.
Все будет хорошо, далеко, разумеется, я оттащить его не смогу, до ближайшей канавы, но это хотя бы что-то. Забросаю сверху валежником, никто не заметит.
— Добей, — снова его шелестящий шепот. — Тут где-то был кинжал. А после уходи, иначе убьют.
Что он говорит, что мне предлагает? Неужели он действительно умирает? Боги, нет, за что?!
— Простите меня, простите за то, что я вам наговорила в доме Дэймана, за то, в чем обвиняла в гостинице. Мне так стыдно, поверьте…
— Старая добрая традиция — попросить прощения у покойника, — Лэрзен чуть заметно улыбнулся, на миг остановив взгляд на моем лице. — Считай, что простил. А теперь давай с этим покончим, или ты хочешь, чтобы я сдох в тюремной камере? Наверное, полагаешь, что там таким, как я и место. Собаке собачья смерть. Что ж, твой выбор.
Больше он не проронил ни слова и прикрыл глаза.
Дыхание неглубокое, редкое, периодически судорожное, будто маг задыхался.
Кое-как обняла его, поднялась на ноги и тут же согнулась под тяжестью тела. Нет, не могу, придется тащить. Извините, Лэрзен, иначе никак. Взялась так, чтобы причинять как можно меньше боли, и поволокла к заранее запримеченной канаве.
Сердце бешено колотилось, мгновения кровью стучали в висках.
Наверху улицы мелькнули огни, заставив меня собрать все силы и рывками, уже не заботясь о том, попадаются ли по пути камни, дотащить-таки мага до канавы. Тяжело дыша, суетливо завалила его ветками и прошлогодней листвой, хотела перевести дух, а потом вспомнила: следы! Рискуя быть замеченной, метнулась обратно на дорогу и судорожно принялась припорашивать следы волока. Нет, не успею! И спрятаться тоже.
Что же делать?
Выход оставался только один: изобразить жертву нападения. Кинувшись к телу Дэймана, я присела на корточки и перемазала лицо в его крови. Потом осторожно переложила голову себе на колени и выдавила из себя первые слезинки. Расплакаться было не так уж трудно: мне действительно было его жаль.
Через пару минут стража обнаружила безутешно рыдающую над телом мужчины девушку, то есть меня. Я сбивчиво объяснила, что мы с другом (нагло врать, что Дэйман мой жених, не решилась) возвращались с прогулки, когда на нас напали. Не забыла упомянуть, что нападавший был темным магом, а мой друг — светлым.
Больше всего я боялась, что на предплечье Наместника не окажется знака, но таковой имелся.
Судьба улыбнулась мне, послав командовать отрядом стражи капрала Нойта, который признал в плачущем испуганном существе дочь его друга и по моей просьбе отвез к Сейре. Кажется, он поверил выдуманной мной истории, да и выглядела она правдоподобно. Темный маг и его подручный шли на какое-то противное добру дело, светлый маг спугнул их, и в отместку они убили его. Страшные раны на груди Наместника в этом свете тоже не вызывали вопросов. Есть два мага, естественно, они используют чары, которые оставляют и не такие следы.
Вроде бы дело закрыто. Почти. Завтра в тюремный морг придет кто-то из Имперского сыскного управления, опишет приметы темного мага и неожиданно обнаружит, что перед ним сам одотьер Ассан Дер'Коне. Будет большой скандал.
Но, распрощавшись с капралом у храмовых ворот и в десятый раз заверив, что дальше дойду сама, а завтра обязательно загляну на чай, я думала о другом. О Лэрзене. Вдруг его найдут?
