Даниил Аксенов - Технократ
— Не знаю, твое величество. Но могу предположить. Скорее всего, муж одной из дам. Вероятно, очень красивой дамы, мимо которой они не смогли пройти. Не факт, что дама уступила их просьбам, но муж почувствовал себя оскорбленным. Кстати, он наверняка очень могущественен. Ему подчиняются ишибы. Возможно, у него даже титул далла. Это резко сужает круг подозреваемых: влиятельный, знатный муж, неместный, у него красавица-жена, а преступление произошло в Иктерне. Только проблема в том, что там таковых подозреваемых не было. Все приезжие даллы оставили Иктерн после того, как армия отплыла. Ни одного человека, который подходил бы под описание, я не нашел.
Король нахмурился. Слова «влиятельный», «знатный», «красивая дама», «Иктерн» пробудили в нем смутную догадку. Михаил внезапно ударил рукой по стене, на его лице отобразились крайняя досада и раздражение.
— Я знаю, Комен, кто это. Все знаю!
Король быстро вышел из комнаты, оставив удивленных Комена и Шенкера. Михаил несся по коридорам дворца так, что все встречные еле успевали дать дорогу. Дамы испуганно шарахались в стороны, сгибаясь в кривых реверансах, а практичные мужчины, понимая, что не успевают поклониться, просто прижимались к стенам.
Владыка Ранига и Круанта не утруждал себя снижением скорости даже на поворотах, и это привело к тому, к чему привело: король столкнулся с человеком, который счел ниже своего достоинства отпрыгивать с дороги.
Верховный жрец Оззена Цренал стоически выдержал столкновение с королем, который отнюдь не был худощавым, а обладал, скорее, атлетической фигурой.
— Твое величество! — Старик произнес эти слова как ругательство, запутавшись в собственном красном халате, расшитом золотыми лилиями. — Рад приветствовать!
— Я тоже очень рад, — ответил Михаил, озадаченный неожиданной помехой. — Прошу простить, но тороплюсь.
Король попытался было обойти жреца, ступив с красной дорожки на плиточный пол, но слова Цренала остановили его:
— Очень надеюсь, что твое величество найдет время для обсуждения одного важного вопроса. А то он все откладывается и откладывается, между тем свадьба будет уже через два дня. И я, как Верховный жрец, не могу допустить, чтобы…
— Обсудим непременно, — ответил король. Он отлично понял, о чем идет речь: Анелия не отличается религиозностью, не говоря уже о том, что вовсе не почитает Оззена. Жрец был верен себе: он мог бы закрыть на вероисповедание принцессы глаза, но собирался сделать это с выгодой.
— Твое величество! Я бы хотел обсудить сейчас! — Слова Цренала вновь остановили Михаила, который уже успел пройти пару шагов.
Король обернулся. И то ли вид большой белой бороды, обычно тщательно уложенной, а сейчас несколько всклокоченной, взбесил его, то ли последние события окончательно подорвали душевное спокойствие, но Михаил заговорил злым тихим голосом, полным скрытой иронии:
— Не пришло ли время нам поговорить о боге, а, Цренал? — едко осведомился король. — А то мы все разговариваем о каких-то пустяках: о землях храмов, налогах, жрецах других религий, а вот о боге не поговорили ни разу. Хотя мне есть что сказать!
— Что же, твое величество? — настороженно спросил жрец, в глазах которого зажглись подозрительные огоньки.
— Наивным детям кажется, что бог сидит далеко в облаках, — столь же тихим голосом сказал король. — Но если взлететь выше облаков, то выясняется — там нет ничего. Дети взрослеют, поднимаются выше и выше, и им начинает казаться, что бог дальше неба — в космосе. Однако рано или поздно дети становятся старше настолько, что проникают в космос. И не находят там бога. Седина покрывает волосы этих детей, и они думают, что бог, вероятно, ближе, чем казалось. Может быть, в их городе, или на их улице, или в их доме, или даже в них самих. Потом постаревшие дети умирают, и вопрос о боге перестает их волновать.
— К чему это сказано, твое величество? — спросил жрец и оскорбленно поджал губы.
— К тому, что не нужно мне мешать, — резко ответил король. — Не отнимайте мое время, пока я думаю о Технократе, и вопрос о боге будет волновать жрецов еще долго.
Михаил повернулся и пошел дальше. Цренал был одним из первых, кто узнал о Технократе. Теперь король не собирался щадить жреца: жадность в трудное для государства время — признак большой распущенности.
Владыка Ранига и Круанта вновь набрал прежнюю скорость и вскоре распахнул двери, ведущие в покои Анелии.
Принцесса занималась типичным женским делом — в окружении двух служанок прикладывала к себе ткани, чтобы выяснить, как будет смотреться платье, пошитое из них. Анелия оторвалась от зеркала, где отражался черно-зеленый лоскут, обрамляющий белое лицо, и взглянула на вошедшего. Глаза принцессы сначала наполнились радостью, но быстро стали встревоженными.
Король одним взмахом руки отправил служанок прочь и остался с полуобнаженной невестой наедине.
— Ты знаешь, что в Иктерне было обнаружено четверо убитых дворян? — спросил король, собственноручно запирая дверь. — В бочках. Скажи, тебе что-нибудь об этом известно?
— А… вот в чем дело. — Анелия бросила лоскут на пол и отошла поближе к зеркалу. Помолчала и добавила: — Странно. Меня заверили, что бочки уплыли в море. Как же ты узнал?
Михаил сделал несколько шагов вперед. Он нисколько не удивился. В Иктерне во время его отсутствия оставался только один неместный, могущественный и знатный вельможа, способный на тайные и хладнокровные убийства. Это была Анелия.
— Как узнал? Это не так важно. Важно то, зачем ты их убила.
Принцесса молчала.
— Ты вообще понимаешь, что сделала? — продолжил король. — Я столько сил положил на то, чтобы поддерживать законность, даже сам поначалу нарушал все мыслимые и немыслимые правила, но лишь ради одной цели: спокойствия и порядка. Я не брезговал общением с ворами и наемными убийцами, привечал всякий сброд, долгими ночами писал законы, которые будут работать, а в промежутках между этим всем хватал за руку вороватых комендантов. Первым же шагом дал судам независимость. Ты знаешь, что недавно полунищий трактирщик выиграл у меня суд за какой-то клочок земли? Выиграл у короля, когда идиот губернатор решил этот клочок отобрать у него моим именем! Ранигских полицейских нельзя назвать образцом честности, но это — лучшее, чего можно сейчас добиться. Ты спроси у Комена, когда в Парме было последнее убийство. Будешь удивлена. У нас тут тишь да гладь. Ты знаешь, на сколько снизились грабежи за последнее время? Даже государственные средства перестали исчезать! А почему? Да потому что я и мои суды держим всех за горло, невзирая на титулы! И что же узнаю сегодня? Что моя невеста — серийный убийца. По старой доброй привычке, видимо. Анелия, я хочу знать: зачем?!
