Шестое действие - Резанова Наталья Владимировна

А это, поверь мне, действительно было зрелище. Сожжение, вопреки протестам Бергамина, опасавшегося беспорядков, объявили публичным, вне стен крепости. На единственной нашей площади сколотили помост для почтенной комиссии, а также именитых граждан во главе с Карвером Ораном. Когда осужденную вывели из крепости, к ней присоединился целый сонм особ духовного звания. Ну, отцу Пелегу полагалось здесь присутствовать по обязанности, а вот монашки от Святой Евгении явились по собственному почину.

Представь себе: позади сборище старух, слаженно выпевающих свои кантики, а впереди Вьерна – в белой покаянной рубахе, с распущенными волосами, голова склонена, очи опущены долу. Она еще очень хороша… то есть была хороша… несмотря ни на что. И многие в толпе плакали и говорили, что ее осудили безвинно; а если она и была в чем виновата, то раскаялась. Я бы и сам в это поверил, при всем своем изрядном возрасте и жизненном опыте, да некстати вспомнилась твоя фраза о том, что будет, если она убедится, как выигрышна роль кающейся грешницы. Во всяком случае, эту роль она достойно сыграла до конца. Еще раз повторила, что грешна и просит у всех прощения, – теперь без всякого скрежета зубовного. Приложилась к распятию, взошла на костер и была благопристойно удушена перед тем, как ее охватило пламя. Никаких эксцессов, страшивших Бергамина, не произошло. Но уже сегодня утром он сообщил мне, что ночью на площади были замечены обыватели, искавшие на кострище останки казненной, каковую называли праведницей. Их задержали, и отец Пелег собирается наложить на суеверов строгое взыскание. А я с прискорбием думаю: не сделается ли Галвин центром нового культа?»

Они покинули виллу до того, как вернулись опамятовавшиеся слуги и освободили своих сотоварищей. Ветер резко сменился, поэтому в Нессу возвращались сперва пешком, потом на груженых крестьянских подводах, благо даже постящийся город обильно снабжался продовольствием. Анкрен ни о чем не расспрашивала Мерсера, только перед самой Нессой не выдержала:

– Почему ты хотел его отпустить?

– Не для того мои родители его спасали во младенчестве, чтоб я его теперь убивал.

– Ну так у меня перед ним обязательств не было, – мрачно отозвалась Анкрен, но больше этот вопрос не поднимала.

Остановились без особых затей в «Ветке инжира», несмотря на присутствие там осведомителей. Может, Анкрен даже нарочно выбрала эту гостиницу, чтобы Томьер сумел с ними связаться. Но никто их не тревожил.

Сила и жажда действия, подгонявшие Мерсера последние месяцы и дни, куда-то подевались. Он почти не выходил из номера, листая зачитанный том «Связанных верностью». Камень Крови, завернутый в старый носовой платок, лежал на дне сумки с «аптечкой».

Делами занималась Анкрен. Она наведалась в конюшню, где они оставляли Лешего и Бальзана, расплатилась и перевела лошадей в конюшню при «Ветке инжира». Купила новую одежду себе и Мерсеру, ибо недавние приключения с погонями, драками и ползанием по скалам причинили прежней непоправимый урон. Откуда взялись деньги на все это, а также на оплату приличного номера в гостинице, Мерсер не спрашивал, но полагал, что Анкрен забрала кошелек Венделя. Женщины так практичны…

Во дворце Убальдина Анкрен услышала, что Вайя находится на излечении в госпитале Святой Айге. Навестила его и узнала, что Томьер и Форсети со своими присными спешно отбыли в Галвин, чтобы получить показания на процессе Вьерны Дюльман. Роуэн благополучно пребывал в Нумелле. Анкрен нарочно побродила по Нессе, демонстративно распивала чаи в приглянувшейся ей ресторации, чтобы проверить, не пасут ли их, однако ничего не заметила.

Она слишком легко обживалась в портовых городах, вот в чем беда…

Мерсер наконец стряхнул с себя апатию и отправился в контору Оранов, где его ждало послание от Флана Гарба. Прочитав письмо, Мерсер передал его Анкрен.

– Итак, Лизиарт и Лизиска вне игры…

– Кто?

– Это злодеи в романе капитана Бергамина… то бишь Магдалины. Мне следовало внимательней читать его. Сейчас я нашел много соответствий.

– Значит, разгадка тайны с самого начала была при тебе?

Мерсер не ответил. Анкрен вздохнула.

– Ладно. Эта… алмазная шпага… все равно у нас. Злодеи и злодейки в тюрьмах либо на том свете. И долги оплачены, по крайней мере в Нессе.

– Еще нет, – сказал Мерсер.

Великий пост не омрачил жизнь в Нессе. Тот, кто не видел недавних безумств, мог бы счесть, что карнавал еще продолжается, ибо маски и яркие одежды мелькали на улицах Нессы в любое время года. Вдобавок по странному капризу природы с окончанием Масленицы прекратились дожди и засияло яркое солнце. Весна была в разгаре, а весна в Древней Земле всегда прекрасна. До изнуряющей жары, которая придет в мае, еще далеко. Легкое марево встает над морем, окрестные луга, холмы и сады – в цвету, и среди уличных торговок девицы с корзинами фиалок, нарциссов и новомодной сирени – на Юге она была столь же популярна, как на Севере тюльпаны, – составляли большинство.

Короче, жизнь оставалась праздничной. А что до поста, то харчевники в Нессе изумительно готовили постные блюда. Поневоле разнежишься.

Приор Ларком находился именно в таком настроении. Он был доволен обедом, погодой и Нессой. Правда, с этим замечательным городом ему предстояло вскоре расстаться, как сообщил он Мерсеру.

– Вы совсем забыли меня, мой друг. А между тем моя миссия в Карнионе подошла к концу, и приди вы дня через два, то уже не застали бы меня в капитанстве.

– Кстати, чем ваши переговоры завершились?

– Орден придет на помощь Нессе. Это, разумеется, секрет, но о нем скоро будет знать каждый портовый нищий. Осталось завершить кое-какие мелкие формальности. Я сейчас иду с этим в дом сенатора Альнагры. Хотите со мной?

Мерсер был наслышан о сенаторе, игравшем видную (но не всегда благовидную) роль в Совете Двадцати Девяти, и на данный момент предпочел бы уклониться от знакомства.

– Не стоит, приор. Но если вы идете пешком, то я вас провожу.

– Действительно, я решил размять ноги, благо в Карнионе пешая прогулка для благородного человека не является чем-то неприличным… и даже отпустил на время оруженосца. А то во время Масленицы на улицах творился такой содом, что невозможно было выйти одному.

Когда они покинули капитанство, Мерсер скрыл лицо под маской (новой, купленной Анкрен, – прежняя где-то затерялась). Приор глянул на него не без зависти. Он был в орденском плаще, а к нему личина не полагалась.

– Значит, вам здешний карнавал не по нраву? – спросил Мерсер, когда они вышли на набережную Ганделайна.

– Я становлюсь стар для подобных увеселений… В любом случае мне пора возвращаться в Эрд, благо навигация началась. Если ваш путь лежит в ту сторону, могу взять вас с собой.

– Благодарю, приор. В ближайшее время я не собираюсь в Эрдскую провинцию. И уж конечно, не на галере ордена.

– Чем вам галеры ордена не угодили? – оскорбился Ларком.

– О, кто же станет отрицать их боевые качества. Но я слышал, что барнабиты не берут на свои суда пассажиров.

– Не берут. Человек, не принадлежащий к братьям Святого Барнабы, может попасть на орденскую галеру разве что гребцом. – Мерсер вспомнил о путешествии Марии Омаль. – Но у меня достаточно влияния, чтобы приказать взять на борт любого пассажира.

– Или пассажирку?

– Друг мой, вы задаете вопросы, на которые в моем сане отвечать неудобно. – Ларком молодцевато приосанился.

– Я не имел в виду ничего дурного, приор. – Они остановились у гранитной тумбы на набережной. Мимо спешила компания молодых щеголей, переливающихся всеми красками, как индийские петухи. Цветочница, вынырнувшая из-за позеленевшей статуи, зазывно предлагала им фиалки.

– Чем-то похоже на Большой Пирс в Свантере, – заметил Мерсер. – Там тоже променад и нарядная публика и торгуют бог знает чем.

– Не обращал внимания.

– Так я возвращаюсь к прежнему. Таким влиянием, как вы, обладает лишь тот, кто саном не ниже приора, или любой носящий рыцарское звание?