Кэтрин Куртц - Камбер-еретик
Но сомнений не оставалось: он единственный, кто может набрать необходимые десять из пятнадцати голосов. Но быть избранным и стать главой церкви было совсем не одним и тем же. Джорем затронул действительно важную проблему. Что если регенты обагрили руки в крови Джеффрая?
Камбер снова прижал руки ко лбу, пытаясь разобраться в обстоятельствах убийства архиепископа. Смерть Джеффрая могла иметь связь с действиями регентов, а могла и не иметь. Однако нынешним правителям это было очень удобно. Большую часть года Джеффрай был для них колючкой в боку.
А теперь заменить его еще одним Дерини, который к тому же был прежде канцлером…
По закону, если епископы проголосуют, регенты ничего не властны изменить. Но кто мог поручиться, что регенты последуют букве закона? Ведь законы нарушались и прежде.
Камбер тяжело вздохнул и покачал головой. Ниеллан и остальные ждали его ответа. Спросив свой разум и душу, он понял, что для отказа у него не находилось веских причин. Факт оставался фактом, никто другой не сможет победить на выборах. Камбер станет претендентом, Элистер Келлен займет трон примаса Гвиннеда, а Камберу придется вновь испытывать судьбу.
Поднявшись, он перекрестил себя отяжелевшей рукой, повернулся и шагнул к ним. Епископы встали, и, увидев утвердительный кивок, все четверо опустились на колени и поцеловали его руку.
После недолгого обсуждения деталей епископы ушли. Только тогда Камбер отважился взглянуть на Джорема. Глаза его сына выдавали страсти, бушевавшие внутри.
— Я знаю, ты не одобряешь моего решения, — произнес Камбер.
— Чем сегодняшняя ночь отличается от остальных? — спросил Джорем. — Ты сделал свой выбор. Очевидно, на то у тебя есть веские причины, даже если они сведут тебя в могилу.
Камбер вздохнул.
— Да, возможно, ты прав. Но что еще оставалось делать? Это продолжается, Джорем, не так ли? Сначала одна ложь, потом другая, и так до тех пор, пока мы уже не в силах избегнуть своей участи. — Он пожал плечами. — Что ж, новый день расскажет о многом. Может быть, кто-то решит, что не хочет голосовать за архиепископа-Дерини. Это утешит, не так ли?
Джорем не мог удержать горделивой улыбки.
— Тебя, может, и так, но не Гвиннед. С совершенной объективностью…
— А ты, разумеется, объективен, — с улыбкой прервал Камбер.
— С совершенной объективностью, — повторил Джорем, отвечая улыбкой на улыбку Камбера, — ты действительно — самая подходящая кандидатура. Остается только надеяться, что у тебя достанет времени исполнить свой долг.
— Хотелось бы, — Камбер опустил глаза, потом посмотрел на Джорема более серьезно. — Я был бы рад, если бы Райс был здесь. Не хочу разлучать его с Ивейн на Рождество, особенно когда у них скоро должен родиться ребенок, но я уже не так молод, каким привык себя сознавать. Даже если все пройдет удачно (а мы знаем, как нечасто это бывает), следующие несколько дней обещают быть жаркими. Когда рядом Райс, мне как-то спокойнее.
Джорем кивнул.
— Думаю, они с Ивейн согласятся. Кверон останется в доме на случай, если понадобится помощь. Мне привезти Райса?
— Нет, разбуди Анселя и пошли его с поручением. Еще одна причина, почему я хочу видеть Райса здесь, — это то, что Анселю будет лучше там. Он может помогать Кверону приглядывать за Ивейн, Отведи его к Порталу в соборе. Если вас увидят, можно сказать, что вы идете на молитву.
Джорем взял свой плащ михайлинца и накинул на плечи.
— Когда ты хочешь видеть Райса здесь?
— Пусть Ансель велит ему ехать верхом, — ответил Камбер. — Не хочу лишний раз показывать наше деринийское происхождение, используя Порталы. Даже если ему еще несколько часов поспать, он будет здесь до полудня. Сомневаюсь, чтобы кто-нибудь здесь заметил отсутствие Анселя. Они слишком заняты наблюдением за мной.
— По-моему, ты прав, — сказал Джорем, взявшись за дверную ручку комнаты Анселя.
Камбер благодарно посмотрел на сына, и Джорем вышел. Еще несколько секунд Камбер стоял и смотрел на закрывшуюся дверь, потом опустился в кресло у камина. Он долго любовался игрой пламени, и ко времени возвращения Джорема успел отчасти примириться со сложившимся положением дел.
* * *На следующее утро епископы собрались по третьему колоколу — в тот час, когда Святой Дух сошел к апостолам в Троицын день. После мессы и уже привычных молитв о согласии было проведено голосование, как делалось изо дня в день в течение почти месяца. В круглой комнате присутствовали только пятнадцать епископов. Через цветные стекла над их головами тускло светило декабрьское солнце. От выложенного плитками пола тянуло холодом, а мороз в сердце Камбера был еще сильнее.
В тишине каждый прелат подошел к серебряной чаше на алтаре и опустил свой сложенный бюллетень. После этого Зефрам Лордасский и Ниеллан, которые считали голоса на этот раз, достали все листки. Когда имя Элистера Келлена было упомянуто в первый раз, реакция Хьюберта была вполне ожидаемой.
— Один голос за Хьюберта Мак-Инниса, — продолжил Зефрам, готовый к скучной процедуре.
Ниеллан достал из чаши следующий бюллетень и ровным голосом огласил.
— Один голос за Хьюберта Мак-Инниса.
— Один голос за… Элистера Келлена! — едва удалось выговорить Зефраму.
Хьюберт приподнялся и, открыв рот, смотрел, как Ниеллан достает из чаши листок и разворачивает его уверенной рукой.
— Еще один голос за Элистера Келлена, — кивнув, произнес Ниеллан с совершенно непроницаемым лицом.
— Это невозможно, — забормотал Хьюберт, застывший в положении полусидя-полустоя, когда Зефрам в третий раз прочел:
— Элистер Келлен.
Ниеллан взглянул на бюллетень, который вынул и развернул Зефрам, и на имя, занесенное на лист.
— Хьюберт Мак-Иннис.
Когда он положил листок в первую кучку, Хьюберт едва заметно кивнул и присел на краешек кресла.
— Хьюберт Мак-Иннис, — прочитал Зефрам.
— Хьюберт Мак-Иннис, — повторил Ниеллан. А потом:
— Элистер Келлен… Элистер Келлен… Элистер Келлен… И так до тех пор, пока чаша не опустела. Все бюллетени лежали двумя стопками, причем у Хьюберта было явно меньше.
— За Хьюберта Мак-Инниса — пять голосов, — мягко произнес Ниеллан, еще раз пересчитывая. — За Элистера Келлена… — Он перебрал бюллетени, потом еще раз, и все, находившиеся в комнате, считали вместе с ним.
— Десять голосов за Элистера Келлена, епископа Грекотского, — наконец произнес Ниеллан, поднимая глаза и обводя взглядом присутствующих. — Святой Дух помог нам. Возблагодарим Бога, мы избрали нового примаса Гвиннеда!
