Фаня Шифман - Отцы Ели Кислый Виноград. Третий Лабиринт
Никто, кроме Ирми и Хели с Максимом, не увидел изуродованного тела Ноама – так решили оба друга несчастного парня. Так его и похоронили. Отца на похороны первенца из тюрьмы не выпустили…
***
После немноголюдных похорон старого Гедальи, на которые младшая дочь Мория с Эльяшивом едва не опоздали, семья отсидела шива, для чего их всех доставили в дом семьи Мории в Неве-Меирии. Там Амихай встретил свою 12-летнюю дочь Лиору.
В последние дни жизни отца Рути не отходила от него и почти не вспоминала ни о муже, ни тем более – о детях. Но в последний день шива она тихо обратилась к брату Арье: "Мне необходимо подъехать в Эранию-Далет, домой, а одна я боюсь… И…
Та симпатичная врач, кажется, доктор Рахель, обещала разузнать про Моти, но ничего не узнала, а потом и сама исчезла…" Арье понуро глядел куда-то вбок, потом медленно заговорил: "На следующей неделе мы с Амихаем сможем тебя подвезти к твоему дому. Конечно же, одной тебе не стоит… Этот мерзавец…" – "Если бы ты знал, как я его боюсь… Но ничего не знать, что с Моти… столько времени…" – тихо шептала Рути.
Арье отвёл глаза. Они с Амихаем уже прочли известную статью Офелии в "Silonocool-news".
Оба брата постарались скрыть эту статью и от Рути, и от матери, и даже от младшей сестры Мории. Мория и Цвика с Нахуми прочли эту статью уже после того, как братья отправились с Рути в Эранию.
Всю дорогу до Эрании-Далет Рути молчала. Она вспоминала, как они с Моти бросились к Арье, после того, как он сообщил, что Ширли у него, как потом сидела у постели Моти, как обнаружила, что его выкрали из палаты. А потом показавшиеся ей долгими дни у постели медленно умирающего отца… Она не хотела возвращаться в Эранию-Далет, опасаясь прихода омерзительного Тумбеля. И вдруг оказалось, что он в её отсутствие таки приходил туда и не застав её, оставил записку, скотчем прикрепив конвертик на входную дверь. Что это он там ей пишет? – с досадой подумала Рути, отдирая конверт от двери. Рути не стала даже вскрывать конверт, на котором увидела ненавистное имя, сразу же выбросила его в корзину. И напрасно!
В записке Тим с прискорбием извещал её, что "при невыясненных обстоятельствах, в присутствии известного антистримера Бенциона Дорона скончался её законный супруг Мордехай Блох. Есть все основания полагать, что упомянутый антистример Дорон приложил руку к безвременной кончине её мужа. Ведётся следствие, опасный антистример изолирован от общества. Но поскольку дело связано с государственной безопасностью, выводы следственной группы запрещены к публикации. Однако, писал Тумбель, жизнь продолжается, и такая женщина, как Рути, не может и не должна оставаться одна. Поэтому он предлагает ей руку и сердце. Если не сейчас, то хотя бы через пару месяцев…" Арье наклонился над мусорной корзиной и вытащил конверт, так, чтобы сестра этого не заметила. Вскрыв конверт и прочтя послание, он побледнел. Пока Рути слонялась по дому, что-то делала на кухне, они с Амихаем вполголоса переговаривались, как сообщить сестре содержание записки, вместе с тем, что они уже знали из газеты, но от неё скрывали. Выйдя за дверь, он позвонил Морие и сообщил ей о том, что прочёл в записке Пительмана. Когда Рути вышла в салон, где братья сидели с белыми лицами, она сразу поняла: случилось непоправимое.
Арье встал и подошёл к ней. Неловко положив ей руку на пухлое плечо, он медленно заговорил: "Сестра, ты напрасно выкинула ту записку. Я её прочёл…" – "Ну, и что мне пишет этот подонок? Он сообщает, где Моти и мои сыновья, которым он испортил жизнь?" – "Да…" – с трудом выговорил Арье, а с другой стороны к ней подошёл и Амихай. Оба заговорили разом, запинаясь: "Он действительно сообщает тебе про… Моти… Он…" – "Что с ним? Что с моим Мотеле?!" – вскричала Рути.
По лицам братьев она всё поняла, им даже не понадобилось выговаривать страшные слова.
***
Ширли с трудом приоткрыла глаза. Она не понимала, где она находится, и как сюда попала. Откуда-то сбоку до неё доносились звуки рыданий и всхлипываний. Над нею маячило расплывающееся лицо… Ноам? Но почему он кажется намного старше, весь седой, и длинный нос без привычной кривизны? Девушка слабо улыбнулась и зашептала: "Ноам, ты спасся, родной мой! Тебя нашли… Но почему ты поседел? Они тебя сильно били?" Ей показалось (или не показалось?), что чёрные глаза, которые в обрамлении сеточки морщин маячили перед нею, наполнились слезами. Она снова зашептала: "Нет, не надо, Ноам! Я тебя и седого люблю… Ведь теперь мы вместе…" Откуда-то раздался истерический, рвущий душу, вопль Ренаны: "Нет! Нет! Нет! Я этого не вынесу! Дедушка, отойди от неё!" Лицо, маячившее над нею, исчезло.
Девушка снова провалилась в зыбкий мрак.
Потом ей чудилось, что она словно плывёт по воздуху, голоса и всхлипывания, которые раздавались над её головой, и которые ей никак не удавалось узнать, сливались в непрерывный, мучительный гул…
***
Ширли окончательно пришла в себя в большой комнате, которая ей показалась хорошо знакомой. Она лежала на жёстком матрасе, а рядом сидела бабушка Хана, гладила её руку и плакала. Она повторяла: "Просыпайся, девочка, бедная ты моя!" Ширли раскрыла глаза и спросила: "Бабуленька, что ты плачешь?" – "Дедушка умер, мы его неделю с лишним назад похоронили… А потом нас привезли сюда к Морие… И у неё Лиора, такая исхудавшая, несчастная… Раньше мы все жили… в какой-то гостинице, или это было что-то вроде… А сюда нас привезли врачи, которые лечили дедушку, и их друзья. Врачи между собой говорили, что его дни сочтены, но так, чтобы мы не слышали… Но я как-то поняла… Зачем нас тогда увезли из дома, я не знаю… Не дали дедушке умереть в своей постели, в нашем доме…" И Ширли вспомнила. Она подумала: "Наверно, бабушка ничего не знает, или ей не говорили?.." Она широко раскрыла глаза и, судорожно вздыхая, залепетала: "Меирии больше нет, и вашего дома тоже… Мы видели, как она превращалась в… муравейник… Разве Цвика с Нахуми не рассказали? Мы искали выход, ходили по таким жутким местам… А потом… все мои друзья и… мой жених потерялся…" – "Ты что, внученька! Какой жених? Ты же ещё маленькая! Дедушка умер… и твоего папу мы не можем найти… Мама всё время плачет, не знает, куда папу забрали, где твои братики… Какой жених?! Не стоит сейчас, когда дедушка умер, говорить об этом…" – "А где мама? Где Цвика с Нахуми?" – "Мальчики в соседней комнате.
А Арье и Амихай поехали с твоей мамой куда-то… Наверно, к вам домой в Эранию-Далет…" – "Зачем?" – "Ну, как же! Может, папа уже там, ждёт её" Ширли поняла, что старушка мало что знает и понимает, кроме того, что её муж, с которым она прожила столько лет в горе и в радости, оставил её и ушёл в мир иной.
