Ули Драфтер - Принимающий дары
Я стараюсь не думать о том, что последует за этим, продолжаю смотреть в лица мучителей. Когда стержень приставляют к моим зубам, протолкнув за губы, третий, что стоял позади поворачивается уходит.
Часть 98. Право на спасение
Когда я снова воспринимаю этот мир, то чувствую лишь кровь во рту и на губах. Осколки зубов лежат у моих колен и перекатываются на языке. Что со мной делали, я не помню, но силы почти на исходе. В таком положении меня застает тот самый третий, что ушел, как только началась моя пытка.
Он дергает за рычаг, поднимая меня цепями, пристегнутыми к рукам пока мое лицо не оказывается вровень с его. Тогда я узнаю этого функционала — Пирит. Приподняв меня за основание ног, он готовится использовать меня как и те, кто был до него. Но он продолжает смотреть мне в глаза, я же не отвожу своих.
Пирит останавливается, будто не решаясь начать контакт.
— Отвернись, — говорит мне, не меняя сосредоточенного лица. Злости или ярости я в нем не чувствую.
Понимая, что и сам не могу смотреть на него, отворачиваюсь, сосредотачивая внимание на скобах в стене и надеясь так отвлечь себя от происходящего. Но он так и не совершает задуманного, резко отпускает меня и уходит, ослабив натяжение цепей, так, что я снова оказался на коленях.
Почему это произошло, я не понимаю, но значило ли это, что у меня появился шанс спастись? Хотя бы кто-то из мучителей не согласен со своим положением. Однако, своего предполагаемого спасителя я встречаю уже в качестве аннигилятора.
Функционал нес в руках несколько тяжелых распорок. Я, из последних сил оставаясь в сознании, уже понял, что проиграл. Распорки устанавливаются на ногах и руках заведенных за спину. К последним прикрепляют цепь.
— Не бойся, — слышу неуместное замечание аннигилятора, смотрю на него, ожидая увидеть насмешку в лице, — «Подыграй мне», — следует ментальное сообщение.
Вероятно, мое удивление было воспринято как страх, потому и не вызвало подозрений. Цепь начинает натягиваться, выворачивая суставы рук, но боли я не ощущаю. Как такое происходит, понять я не в силах, но, взамен, сам погружаю свое сознание в недифференцированное состояние, воспринимаемое как дезориентацию при агонии. Сил удержать накопители закрытыми мне хватает.
— Зачем тебе это нужно? — спрашиваю я у него, когда, закончив попытки «разговорить» меня, нас оставляют наедине.
— А как ты думаешь? Чтобы помочь, — он отцепляет распорки от моих рук и ног.
— Почему помогаешь? — говорить мне тяжело, но ментальное общение сейчас для меня не доступно.
— Не уверен, что делаю правильно, — честно отвечает функционал, — но все происходящее здесь выглядит слишком странно.
— Тебе сказали, почему я здесь?
— Да, сказали — за уничтожение двух групп, — Пирит вместо того, чтобы пристегнуть мои запястья к скобам на стене, опускает меня на пол, давая телу необходимый отдых.
— Почему же ты не поверил?
— Потому что о вас говорили другое, — опережая мой вопрос, поясняет, — что вы пожертвовали собой ради приговоренных функционалов.
— Знаете, почему я здесь на самом деле?
— Хотел бы послушать вашу версию, — он укрывает меня полотном, сдернутым со стоящего в камере стола, изношенным и в ржавчине, но я благодарен ему за такую заботу.
— Кому-то понадобилась информация моего Куратора. Они решили добыть ее, пока я, как носитель ослаблен.
— Что по поводу групп, которые вы уничтожили?
Я подбираю слова перед ответом.
— Группа Гуата исчезла и мы отправились на поиски, но нашли только портал светлых, — я смотрю на него, оценивая его доверие, но сомнения не вижу, — я хотел отдать свой потенциал, чтобы опечатать его, но, видимо, что-то пошло не так и никто кроме меня не покинул этого места.
Опускаю голову, заново осознавая произошедшее. Баулт говорил, что они приложат все усилия, чтобы я выдержал. Возможно ли, что они истощили себя до предела? Ради меня….
— Наверно, я все же виновен в этом, — честно отвечаю функционалу.
— Но, не в той мере, как это представляют Итир и его подчиненные, — делает он свое заключение. Я удивлен этим, но Пирит продолжает, — вот как мы поступим.
План его прост — дать мне возможность дождаться разрушения оболочки, а в Уровнях сообщить обо всем происшедшем. Осталось выбрать методы, позволяющие мне сохранить информационные каналы.
Только плану не удалось исполниться. Скоро ко мне возвращаются прежние мучители. Вместе с Итиром.
Часть 99. Дознаватель
— Считай, тебе повезло, энгах, к тебе прислали доверенного дознавателя Старшего, — сообщает он с нескрываемым недовольством, — только не думай, что для тебя на этом все закончится.
Отвечать на это я не собираюсь, просто жду, что будет дальше. Считыватель и аннигилятор остаются стоять у стены, Итир становится спиной ко мне, посреди помещения, лицом ко входу. Снаружи слышатся шаги.
Вошедший функционал мне не знаком, я даже не могу распознать его уровень возможностей и функции. Но Итир явно обеспокоен его присутствием. Передо мной становится довольно высокий мужчина с завязанными в хвост длинными темными волосами и сильным телосложением. Он кладет руку мне на голову, от чего горячая волна опалят все внутренние подсистемы.
— Он сильно истощен, — говорит он в заключение, — осталось не долго до физиологической ликвидации. Нам это не нужно, — оборачивается он к стоящим позади, — приведите его приемлемому состоянию, тогда я приступлю к работе.
Он направляется к выходу, поравнявшись с Итиром, говорит:
— Да, и еще — не стоит больше испытывать его по функции наложника, это приведет к нежелательным последствиям.
Властность и значимость слов этого функционала становится неоспоримой, поскольку функционалы, почтительно ответив, тут же приступают к работе. Я же готов зародить в себе надежду, что смогу разъяснит ему свое положение.
Но сейчас мне достается только тяжелый взгляд Итира.
— Пришлите лекаря, — говорит он двум функционалам, отстегивающим меня от скоб, — к следующему дню он должен быть готов.
Потом действительно приходит лекарь и двое младших. Без лишних слов и аккуратности меня отмывают от запекшийся крови и перевязывают, даже вливают некоторое количество резерва. После всех процедур укладывают на металлическую плоскость, заменившую мне ложе.
— Не долго тебе радоваться, — с долей раздражения говорит лекарь, прежде чем погрузить меня в анабиоз.
Прихожу в себя, как и прежде, помимо своей воли.
— Встань, — слышу команду, передаваемую больше ментально, чем словесно.
