Роджер Желязны - Миры Роджера Желязны. Том 9
— Ты думаешь, Джел… он способен его перенести? И если да, то зачем? Или, может быть, это Старейший?
Мелиаш покачал головой:
— Я снова разговаривал с Роком. Он предоставил мне новые сведения. Существует старинное предание, которое гласит, что этот Замок бессмертен, что он просто каким-то образом прикреплен ко времени, поставлен на якорь и движется вместе с ним. И что, если этот якорь поднять, Замок неминуемо будет унесен рекой вечности.
— Чертовски поэтично, но что же все это значит?
— Не знаю.
— Ты думаешь, что все это и произошло?
— Не знаю. Может быть.
— Проклятье!
Холран потер виски, вздохнул, взял кристалл и свесил ноги с кровати.
— Ладно, — сказал он. — Хорошо. Придется разбираться в этом. Я уже зашел слишком далеко. Впрочем, сначала мне нужно умыться и перекусить. Ты говорил с остальными стражами?
— Да. Им нечего добавить к тому, что я тебе рассказал.
— Хорошо. Держи то место под постоянным наблюдением. И немедленно свяжись со мной, если произойдет что-нибудь еще.
— Конечно. Ты собираешься известить Совет?
Холран скорчил гримасу и прервал связь, прикидывая в уме, нельзя ли как-нибудь снять и Совет с якоря и отправить его по реке вечности.
Вейн перестал всхлипывать и надолго погрузился в размышления, не глядя больше на Гальта, но уставившись в небеса за окном, то освещавшиеся, ярким светом, то погружавшиеся в сумрак. Наконец он пошевелился.
Нежно опустив голову Гальта на пол, Вейн встал на ноги. Потом, нагнувшись, взвалил обмякшее тело своего товарища себе на плечи. Выйдя из ниши, он поглядел направо, поморгал глазами и повернул налево. Сгибаясь под тяжестью своего груза, он медленно прошел по галерее и оказался возле лестницы с низкими ступенями, ведущей наверх и влево. Разглядев над ней короткий коридор, в который выходили несколько открытых дверей, он поднялся туда.
Двигаясь медленно, почти крадучись, он заглянул во все комнаты. Нигде никого не оказалось. Во второй и в третьей комнатах были спальни, в первой размещалась гостиная.
Он вошел в третью комнату и, нагнувшись, сдернул одной рукой покрывало с кровати. Потом положил Гальта и сложил ему руки на груди. Поцеловал его в лоб и закрыл с головой покрывалом.
Не оглядываясь, он вышел из комнаты и закрыл за собой дверь. Повернув направо, он добрался до конца коридора, где справа под низенькой аркой была узкая лестница, ведущая вниз.
Спустившись, он оказался в столовой, где возле длинного стола, по одну его сторону, выстроились четыре стула. На столе стояла корзина с хлебом. Схватив кусок хлеба, он сунул его в рот. На подносе лежало нарезанное мясо, накрытое салфеткой. Он стал жадно поедать его. В глиняном кувшине, стоявшем чуть в стороне, нашлось немного красного вина, которое он выпил прямо из горлышка. Насыщаясь, он постепенно обходил вокруг стола и наконец повернулся лицом в ту сторону, откуда пришел.
Лестница исчезла. Там, где была дверь, в которую он вошел, теперь возвышалась глухая стена. Продолжая энергично работать челюстями, он пересек комнату и постучал в стену. По звуку ему показалось, что стена сплошная. Поежившись, он отошел от нее, Ну и местечко…
Повернувшись, он вышел из комнаты через двойные двери в дальнем конце комнаты и очутился в широком коридоре с такой же широкой лестницей, спускавшейся вниз. Коридор и лестница были устланы зеленым ковром, а по обитым шелковой тканью стенам коридора было развешено холодное оружие. Он протянул руку к показавшемуся ему наиболее подходящим мечу, короткому, тяжелому, обоюдоострому, с простой рукояткой. Когда он повернулся, чтобы взмахнуть им и почувствовать его в движении, он увидел, что двери, сквозь которые он только что вышел из столовой, пропали, а на их месте находится окно, из которого льется нежный жемчужный свет.
Он вернулся туда и выглянул в окно. Высокие горы возвышались там, где раньше никаких гор не было и в помине. Небо без солнца и звезд было таким бледным, однообразно белым, словно его написал художник, отказавшийся от всех сочетаний света и тени. Что-то серебристое быстро понеслось издалека в его сторону, остановилось, снова пришло в движение. До него не сразу дошло, что это была приближавшаяся вода. Заставив себя отойти от окна, он направился к лестнице.
Справившись с нахлынувшим на него приступом панического страха, он почувствовал дикую ненависть к Замку и ко всему тому, что в нем было. Спустившись вниз, он пересек прихожую, изысканно декорированную в незнакомом ему стиле, хотя он всегда гордился тем, что ему известны такие вещи. Потом он остановился на пороге большого зала.
Здесь тоже никого не было. Он помнил этот зал, потому что рабы из Замка, схватив его на склоне горы, волокли этим путем. Его и Гальта сперва притащили сюда и бросили к ногам управляющего, Барэна, а потом подвергли обычным издевательствам и заточили в подвал. Вспоминая тот день, он непроизвольно стиснул рукоятку меча. Затем он прошел сквозь огромные двойные двери и, широко шагая, направился в сторону небольшой гостиной, из которой был выход во внешний мир.
Приблизившись к ней, он в изумлении замедлил шаги. Высокий деревянный предмет с круглым прозрачным окном наверху, вокруг которого были нарисованы цифры, издавал пронзительные и жалобные звуки. Приглядевшись, он заметил, что сразу же под окошком находится что-то круглое и подрагивающее. Он так и не понял, что это такое, хотя, впрочем, ему показалось, что опасности это не представляет. Решив не связываться с неизвестным ему волшебством, он пошел дальше и оказался в гостиной.
Быстро подойдя к двери, он поднес к ней руку и вдруг замешкался. Во внешнем мире творились странные вещи. Впрочем, то же самое можно было сказать и про Замок.
Отодвинув задвижку, Вейн распахнул дверь. И тут же на него обрушился пронзительный вой, похожий на рев могучего урагана. Повсюду была вода, простиравшаяся до самого горизонта, и он, как ни напрягал зрение, не мог разглядеть ничего, кроме воды. Поверхность казалась неподвижной, на ней не было видно ни волн, ни ряби. Возможно, в этом был повинен влажный туман, низко нависавший над всем залитым водой пространством…
Он направил вперед меч, и тот погрузился во влажную туманную дымку. Через секунду он отдернул его. Острие меча на глазах покрывалось ржавчиной. Он прикоснулся к окислившемуся стальному краю, и под его пальцами это место рассыпалось в порошок. Снова раздался оглушительный вой. Небо окрасилось ровным перламутровым цветом.
Он закрыл дверь, запер ее на засов и прислонился к ней спиной. Его била дрожь.
Упаковав драгоценности и одежду и положив небольшой узел под кровать, Семирама прохаживалась по комнате, прикидывая, что еще стоило бы захватить с собой. Быть может, косметику?
