Юлия Бажова - Сети
– Тех, кто приходит с ними! Они читают дикарей только в нашем присутствии!
Морган резко поднял веки. По потолку беспокойно метались тени, которые бросала через окно раскидистая лиственница.
– Когда это было?
– В Бренне, перед нашим отъездом домой. Пока вы с дядей Арром отыгрывались друг на друге шестами, мы с Керном… – Глубокий, глубокий вздох. – Дядя Арр твердит, что нам не надо в это лезть. У тебя несчастная любовь. Поэтому мы смолчали.
– Вы открывались? – полуутвердительно спросил Морган, осознавая, что ни на ругань, ни на воспитательную лекцию, ни на подзатыльник у него сил нет. И нет в них смысла, слишком поздно.
– Керн – нет. А я – всего на секундочку. Руэлл, я видела того попа и прикоснулась к его фантому. – В Манне сестры возник затемненный образ человека со сложенными крест-накрест на груди ладонями и низко опущенной головой – так, что длинные волосы прикрывали лицо, оставляя видимыми лишь центр лба и нос. Возник и тотчас задрожал, подернулся рябью, словно отражение в потревоженной воде. Имандра не смогла собрать его вновь. – Он странный. Будто идешь ночью в тумане и впереди что-то манит. Не разглядеть. Идешь и идешь, а оно отдаляется, как радуга, и притягивает все сильнее. Я еле заставила себя вернуться. На нем кровь. Он в ней купается.
Морган напряг Дар так, что в конце концов у него заломило виски, зазвенело в ушах и… никаких других ощущений! Надо взглянуть завтра, когда Имандра протрезвеет. Она склонна к бессознательному перевиранию и приукрашиванию событий. Не исключено, что поп ей приснился. Тем не менее вожжи ослаблять нельзя.
– За эту секундочку он узнал о тебе все, – сказал Морган строго. – И возможно, успел доложить хозяину. Ты хотя бы дома об этом рассказала? Илласу, матери?
– Зачем? Они же там, а он здесь. Руэлл, если ты меня сейчас ударишь, ты никогда не узнаешь самую-самую страшную тайну. Тебя какая-то гнида хочет.
– И правда страшно. Гниды за пределами моих сексуальных возможностей.
Имандра уронила голову ему на грудь и захохотала, сотрясая кровать.
– Тот кузнец из старинной дикарской легенды – ему же удалось подковать блоху. Если ты трахнешь гниду, про тебя тоже сложат легенду. И она будет жить в веках. Там какой-то горбатый урод с мочалкой на голове. Во дворе топчется. Заловил меня на пути из сортира. У меня, говорит, неотложное дело к вашему старшему.
Морган лениво прощупал Манну старикашки. Очередной попрошайка или желающий полечиться на халяву. Еще, бывает, просят навести порчу – таким Морган даже не утруждал себя отвечать. Не потому что не понимал обывательской зависти к чужому добру и жажды расквитаться за перенесенные страдания, а потому что виноватыми в итоге оказывались Суры. Истории с порчами всплывали как утопленники, раздутыми и обезображенными, когда приходило время расчетов с попами. Конечно, порчу можно и выдумать, но совсем другое дело, когда есть на кого указать пальцем и озвучивается конкретная заплаченная за колдовство сумма. Несмотря на бесконечные предупреждения и выволочки от командиров, молодняк берет деньги охотно. Отрабатывать же их никто не спешит: механизм превосходно запускается сам, стоит нарисовать угольком на заборе жертвы череп с костями. Тотчас начинают шуршать как змеи в траве слухи о порче. Жертва узнает о том, что она жертва, и – пришла беда, отворяй ворота.
– Да не вздыхай уже. Мучения твои подходят к концу. Я ему объяснила, что целителей мы с собой не возим, на сглазах-порчах-проклятиях не специализируемся, благотворительностью не занимаемся и командир нервный – чуть что, сразу в челюсть ногой, а потом мечом от плеча до задницы. И тогда он… – Имандра наконец слезла и села рядом скрестив ноги. – Так вот. Это была подготовка. Для слабонервных. А теперь – самая-самая страшная тайна. Знаешь, в чем она заключается?
– В том, что завтра кое-кто получит по ушам.
Хлопок в ладоши.
– Это точно буду не я! Гнида приползла, чтобы рассказать тебе… про попа-вампира!
Морган вскочил быстрее, чем у него возникло подозрение, что этот поп, как и предыдущий, выродился из самогонно-пивного коктейля. Развернулся к Имандре. Она скалила зубы и, захлебываясь хохотом, прикрывала голову подушкой.
– Ду… – Морган махнул рукой. «Дура» прозвучит как похвала. Он вставил ноги в сапоги и по пути от кровати до двери одной цветистой фразой изложил сестре все подробности ее зачатия и появления на свет.
Глава 20
Морган сбежал по ступенькам на первый этаж. Сделал шаг в сторону столовой и передумал: от этих трех пьяных рож сейчас толку нет, будут разевать рты и хлопать глазами. Он вышел во двор, окунувшись в прохладную сырость. Глубоко вдохнул сладковатую весеннюю свежесть, выгоняя из ноздрей чесночно-пивное амбре. Свет горел только в гостинице. Она была словно маяк. Вокруг царила тьма. Небо было затянуто облаками. От шевелящихся теней деревьев неуверенно отделился темный силуэт.
– Эй! – Морган поманил его рукой.
Тощий лохматый дедок, в поношенном тулупе, бойко заскрипел валенками по потемневшему ноздреватому снегу, на ходу сморкнулся в пальцы. Боязливо оглянувшись по сторонам, шмыгнул внутрь.
С освещенной площадки второго этажа торчала паскудно ухмыляющаяся физиономия Имандры. Когда Морган, поддерживая старика под руку, стал подниматься, сестра начала сползать по деревянным перилам навстречу. Масляная лампа опасно кренилась в ее руке.
– С тебя ангелочек! – Имандра оттолкнулась от перил. Если бы Морган не выставил руку, покатилась бы дальше кувырком.
– Ты не в лесу, – прошипел он и отобрал у сестры лампу. – И не дома. – Глянул вслед, как она спускается, отпихивая от себя напрыгивающую сбоку стену: сколько еще продержится на ногах? Минут сорок, не больше. За это время он успеет переговорить со стариком и уберечь ее от необдуманных поступков.
– Самую красивую выбрал, – хихикнул дедок.
Морган со вздохом открыл дверь комнаты, пропуская его вперед, застелил кровать, жестом предложил присесть, а сам устроился напротив, на полу, пристально изучая гостя. Физиономия настороженная, но хитрющая… Следить за ним неотрывно, чтобы не приплел слухов и собственных фантазий.
– Я тебя слушаю.
Дедок поерзал, откашлялся, покрутил головой, постучал по стене позади себя – не слишком ли тонка.
– Это комната моих друзей, – успокоил его Морган. – Комната под нами пустует, а жильцы той, что справа, рубятся в кости в столовой.
– Мой брат – кладбищенский сторож, – зашепелявил дедок вполголоса. – Имя называть не стану и деревню тоже. Кхе… Как бы сторож. Работенка грязная, но прибыльная. – Его ввалившиеся губы растянулись в приторно-лукавой улыбке. – Всякое бывает. Приезжают из других краев, просят зарыть тело. Иногда гвардейцы приезжают, иногда чинуши. Молчание дорого стоит, командир. На один глаз брат был слеп, другим видел как в тумане, лиц не различал. Так вот, два года назад он споткнулся, ударился головой о камень и потерял сознание. А когда очнулся, обнаружил, что глаз, который раньше не видел, прозрел. Хотел похвастаться, да, подумавши, поостыл. Убьют. Сколько за свою жизнь концов в воду спрятал. Слепым быть спокойнее. Только мне признался.
