Оксана Панкеева - О пользе проклятий
«Ну-ну, – отозвался внутренний голос. – Может быть. Только знаешь… Огонь – штука нестабильная. Вот он пропал, а вот он и вернулся. И что будешь делать, если Огонь к тебе вернется? А ты ведь этого хочешь. Ты по нему тоскуешь. Потому и трешься все время около этой девочки. Потому что тебя греет ее Огонь. Ну, так что будешь делать? Путь воина для тебя будет заказан, если только ты не пожелаешь умереть в ближайшее время. А бард из тебя получится… весьма и весьма посредственный. Безголосый, как в Ольгином мире. Вот тут-то ты и вспомнишь, что такое отчаяние».
«А не пошел бы ты со своими прогнозами, – злорадно откликнулся Кантор. – Нытик несчастный. Вот тогда-то я и пойду к Азиль. Может, она мне сумеет помочь».
«А если нет», – не унимался голос.
«Подамся в драматические актеры или в танцовщики. В этом отношении я тоже, знаешь ли, не бездарь. А будешь и тогда ныть и доставать меня своими причитаниями – возьму и застрелюсь, будешь тогда знать».
На этом внутренний голос испуганно умолк, а Кантор опять задумался, на этот раз о вещах более практических. Например, о том, как же все-таки выдавить из Амарго правду насчет руки, удивительным образом вернувшейся на место. А то уж слишком много получается свидетельств того, что друг и советчик беззастенчиво врет. И не краснеет. Хотя бы насчет того же Жака. Ложные воспоминания, надо же! Галлюцинации! А что бы ты сказал, если б эта галлюцинация меня сегодня мечом рубанула? И кольчуга бы не помогла…
Что-то тихо зашуршало. Кантор открыл глаза и, не шевелясь, посмотрел в сторону, откуда доносился звук. Около стола стояла невысокая хрупкая фигурка неопределенного пола и непонятно шевелила пальцами. Спустя секунду на ладони пришельца возник неяркий шарик света, выхвативший из темноты тонкий профиль и знаменитые на весь мир уши. Интересно, что понадобилось здесь его высочеству, когда все спят? Уж не спереть ли чего собрался? Грязные шмотки? Простыни? Остатки ужина?
Тем временем принц безошибочно нашел среди кувшинов тот, из которого пили драконью кровь, заглянул в него и огорченно поставил на место. Затем переключился на грязные шмотки, покопался в них и выудил бутылку, полную еще почти на четверть. (Бутылку единогласно решили не допивать, а оставить хоть немного королю и Кире, раз уж им не довелось участвовать в совместном распитии.) Ее-то и искал шкодливый принц, и, что он собирается с ней делать, не понял бы только полный идиот. Поэтому, как только Мафей повернулся спиной, Кантор вскочил, одним прыжком подлетел к нему и крепко ухватил за обе руки, чтобы не вздумал смыться или применить что-нибудь из области оборонительной магии. Эльф испуганно вскрикнул и уронил бутылку, которая мягко шлепнулась на ковер. Поскольку она была закрыта плотно, содержимому больше ничего не грозило, и Кантор переключился на пойманного с поличным принца.
– Пойдем в оранжерею, – шепотом сказал он, отпуская одну руку эльфа. – Здесь люди спят. А потом объяснишь, что ты тут делаешь. Только не вздумай колдовать, пальцы поотбиваю.
Его высочество, пригорюнившись, потопал в указанном направлении. Усадив его на ближайшую лавочку, Кантор встал напротив и предложил объяснить свои действия.
– Я ничего плохого не хотел, – жалобно заныл Мафей.
– А чего ж ты тогда шаришь в чужих вещах? Не стыдно воровать? А еще принц!
– Я не собирался ее красть, – обиделся мальчишка. – Хотел только попробовать. Отпить глоточек и положить на место. Мне же наверняка не дадут, а интересно…
– Попробовать? Драконью кровь? Ах ты бестолочь ушастая! – в сердцах вскричал Кантор, убедившись в правильности своих догадок, и ухватил принца за ухо. – Балбес ты недоученный! – приговаривал он, старательно дергая несчастное ухо при каждой фразе. – Придурок непутевый! Тебе что, жить надоело? Лох ты безголовый! У кого-то из старших спросил бы, раз своих мозгов не хватает, пацан сопливый! Ты же от нее мигом окочуришься и вякнуть не успеешь, маг ты недоделанный! Она же только для людей полезна, а у эльфов от нее мгновенный аллергический шок – и привет! Чему тебя учили, кретина тупорылого?!
На этом цензурные ругательства у Кантора закончились, и он отпустил распухшее ухо принца, который настолько обалдел от происходящего, что даже не кричал и не протестовал, а только изумленно моргал, уставясь на новоявленного воспитателя своими эльфийскими глазами.
– Я… я не знал… – пробормотал он и заморгал чаще. – Я никогда такого не слышал.
– Не слышал – спроси у наставника. И больше не тяни в рот что попало без спросу. Ты представляешь, что бы случилось, если б я спал? Нанялся я вам тут всех спасать? Что за день, сплошная раздача добрых дел, прямо как в детских рассказах, самому противно! А теперь второй вопрос. Ты откуда знал, что мы уже спим и где что лежит? Это ты, засранец, подглядываешь, как люди трахаются?
– Я не хотел… – жалобно пискнул принц и хотел прикрыть уши, но не успел.
Кантор немедленно ухватил его за второе ухо и, поскольку, как было уже сказано, печатные ругательства у мистралийца закончились, высказал все, что думал о не в меру любопытных сопливых эльфах, не стесняясь в выражениях.
Оказавшись наконец на свободе, принц Мафей схватился за пылающие уши, сел на лавочку и горько заплакал. Кантор немедленно вспомнил рассказ Ольги о том, как мальчишку в детстве дразнили, и тут же пожалел, что избрал такой путь воспитания. Ведь не столько больно, сколько обидно…
– Ну ладно, не реви, – неловко сказал он, присаживаясь рядом. – Ты же не маленький. Это я не со зла, а в воспитательных целях. Я больше не буду. Веди себя как мужчина, в конце концов. Ты же принц!
Мафей всхлипнул, утер нос рукавом и обиженно сказал:
– Как за уши таскать, так можно, а как плакать – так я принц… Вот в следующий раз буду мужчиной и как шарахну по тебе чем-нибудь… мало не покажется.
– Что ж сразу не шарахнул? – засмеялся Кантор.
– Ты ведь меня спас, – снова шмыгнул носом его высочество. – А это правда… насчет крови?
– Чистая правда.
– Откуда ты знаешь?
– У меня есть один знакомый… тоже полуэльф, как и ты. Он мне рассказывал. Я его как-то хотел угостить сдуру, и он мне объяснил, что с ним будет от такого угощения. Даже во втором поколении надо сначала делать тест на совместимость, а потом пробовать. Да и в третьем желательно, а то мало ли что.
Мафей мгновенно перестал плакать и заинтересовался:
– А твой знакомый – он такой же, как я?
– Не совсем. Он старше тебя, и у него нормальные человеческие уши. А в остальном – такой же инфантильный безответственный лопух. Только вот половыми извращениями не страдает, на этот счет у него все в порядке.
– Я не извращенец, – надулся Мафей, видимо, обидевшись на «инфантильного лопуха». – Мне просто интересно, как люди это делают.
