Софья Ролдугина - Моя рыжая проблема
А Лао? Он же оставался на холме…
В голове у меня промелькнула, кажется, целая тысяча мыслей, миллион страхов, а времени прошло всего ничего — чудовищная молния обрушилась на вершину, сконцентрировалась в одной точке. И отпружинила обратно, похоже, прямиком к тому, кто ее создал.
Этой «точкой» был сам Лао.
— Видела? — свистяще прошептал рыжий. В голосе у него сквозило чистое восхищение, граничащее с обожанием. — Вот что значит подмастерье направляющих удар… Но тот гад выжил, кажется. А жаль. Значит, пока два за мной, один за Диккери. Еще парочка — и все.
— Троечка, — мрачно поправила его я. Адреналиновая волна пока не схлынула, но мышцы уже начали противно ныть. Шрах, как подумаю, сколько у меня ушибов, тошно становится. — Ты забыл про шестого.
Тейт скрипнул зубами. Видимо, и вправду забыл.
— А где он?
Я растерянно ткнулась куполом в одну сторону, затем в другую… М-да, не только Тейт облажался. Но у меня есть оправдание: слишком много всего происходит, слишком быстро. И если маги в здешнем хаосе чувствуют себя как рыба в воде, то я просто-напросто тону.
— Не знаю. Потеряла. Нужно раскинуть купол пошире.
В висках противно закололо. Плохо… Похоже, начинаю выдыхаться. Не из-за перенапряжения, из-за стресса. Надо успокоиться, вернуть концентрацию, иначе с позором вылечу на скамейку запасных раньше времени… Сколько его прошло, кстати? Вряд ли больше десяти-пятнадцати минут, а по ощущениям — час, не меньше. Ладно. Соберись, Трикси…
Купол раздвинулся и тут же сжался, зацепив чужую смерть, мучительную и жуткую. Умирал свободный, совсем молодой, ровесник Айки, наверное, обездвиженный песней Лиоры, надвое разодранный вздыбившейся, бритвенно острой скалой. Кажется, это было дело рук Маронга…
Меня вывернуло — прямо на руках у Тейта, хорошо, что не на него. Во рту поселился противный кислый привкус, обгорелый склон перед глазами закачался…
— Трикси? — уложил меня рыжий на землю и тут же затормошил. Диккери отползла на коленках в сторону, оглядываясь по сторонам и сжимая «ракетку». — Тебя задело? Ранена?
— Задело… — едва смогла выдавить я, утыкаясь лбом в переплетение гладких корней, в суховатый древесный ствол. — Человек… умер. Не успела… отключиться. Больно… пройдет.
Склон продолжал раскачиваться. Мышцы словно в кисель превратились — не было сил ни подняться, ни даже на локтях привстать. Сквозь пелену я видела, как на оплавленный участок вылетел-выкатился туманный серый ком. Пространство вокруг него постоянно изменялось — то электричеством потрескивало, то становилось фрагментированным, как бракованное изображение.
Итасэ с кем-то сражался.
Его противник, похоже, и не надеялся победить — он отступал ниже, ниже, забирал левее, к уцелевшим террасам, точно хотел затеряться среди зелени. Итасэ удвоил напор, и туманный шар увеличился в диаметре, а потом распался. Свободная, женщина с белыми волосами, лежала на земле, связанная, но, очевидно, живая. Итасэ взмахнул рукой и выкрикнул неразборчиво:
— …последний?
И время остановилось. Последний — шестой — возник у него за плечом. Его заметил Лао и соскользнул по склону, быстро, легко, и веселье у него впервые трансформировалось в безжалостность. Шестого заметил и Тейт. Отчаянно рискуя задеть друзей, он вскинул руки, выплескивая чудовищный трескучий жар в свободного. Я кричала, срывая горло, и тянулась ослабленным куполом, и впервые мысль казалась мне такой мучительно медленной.
Шестой что-то сделал, и часть холма просто исчезла. Лао спасла реакция; нас с Диккери — невероятное чутье Тейта. Остальные, к счастью, были достаточно далеко. Но пока мы кубарем летели по склону, куда угодно, лишь бы прочь от небытия, я сумела краем купола накрыть… нет, не врага — Итасэ и намертво вцепиться в него, даже не на пределе сил, а сверх них. И лишь потому сумела ощутить, как расстояние между нами вдруг увеличилось на пять километров, одним махом.
И еще.
Я выла, скребла ногтями землю, цеплялась за Тейта, но нить не обрывала, медленно привыкая к тянущей боли. А когда смогла дышать, то сделала одновременно две вещи.
Первое — разомкнула губы и сказала тем, кто склонился надо мною, Лао и рыжему:
— Он жив… Итасэ. Шестой его не убил, просто забрал с собой.
И послала полный образ Ригуми Шаа.
Мастеру понадобилось ровно три секунды, чтобы закончить бой. Не знаю, что там произошло, но его противник в буквальном смысле исчез; белая прореха в небе стала постепенно затягиваться. Ригуми Шаа спустился с высоты — в жгучем сиянии, в холодном гневе, за которым проглядывал простой человеческий страх.
— Ты все сделала правильно, Трикси-кан, — мягко произнес мастер, прикасаясь к моему лбу. — Потерпи еще немного. Ты сможешь идти по следу?
Нить, связывающая меня с Итасэ, напряглась.
— Да.
А что еще ответить?
Он поднялся, подзывая Кагечи Ро. Я вцепилась пальцами в запястье мастера, транслируя направление уже не напрямую, а через контакт. Откуда-то появились фиолетовые щупальца, и боль в мышцах стала отступать, а за ней и тошнота.
Я стиснула зубы, удерживая контакт с Итасэ.
Не время для слабости — охота только начинается.
Глава 21
ЧЕРНЫЙ ЦВЕТ, АЛЫЙ ЦВЕТ
Совершенство, которое имеет плоть, характер, имя, пару милых привычек и одну необъяснимую привязанность.
Из свитка «Загадки Лагона»Кагечи Ро диагностировал у меня трещины в ребрах, многочисленные ушибы, нервное перенапряжение и истощение сил. Дома, в родном мире, это означало бы как минимум неделю больничного под наблюдением опытного биокинетика или врача. Здесь мастер только удостоверился, что я могу стоять на своих двоих, и изрек:
— Полетишь на айре с Тейтом, Трикси-кан. Постарайся отдохнуть.
Не то чтобы я винила его. Если бы похитили рыжего, наверное, сама бы всех подгоняла… И, честно признаться, судьба Итасэ, несмотря на то что наши отношения были не особенно близкими, беспокоила меня. По тоненькой нити ментальной связи фонило беспомощным ужасом, унижением и безнадегой. Такого убийственного коктейля не пожелаешь и врагу.
— Ты его слышишь? — шепнул на ухо Тейт, точно угадывая мои мысли.
— Угу. Пока еще — да.
Шекки летел как-то особенно плавно, словно чувствовал, что один из наездников не в форме. Я сидела ближе к шее химеры, откинувшись спиной на грудь рыжему; он коленями сжимал мне бока и вдобавок рукой удерживал поперек живота. Если отрешиться от холода и прикрыть глаза, можно представить, что сидишь в самолете…
Ну да, в самолете. В бомбардировщике, который направляется аккурат на поле боя.
