Сергей Лукьяненко - Дневной дозор
— Второе… второе! — сдавленным голосом произнес Юха Мустайоки. Остальные закивали.
— Нет ли возражения со стороны присутствующих? — спросил Витезслав.
Вновь поднялся Гесер. Вздохнул:
— Мы в качестве маленького жеста доброй воли… считаем возможным разрешить обвиняемым магию… маленькую магию… с неодушевленными предметами.
Казалось, что каждое слово дается Гесеру с трудом, что он заставляет себя проявлять милосердие.
— Ну, скажем, найти потерянную вещь… маленькую… ключ там или монетку… Мух из комнаты прогнать… по установлению мухи считаются неодушевленными, так? Карбюратор в машине прочистить…
На лице вампира появилось легкое удивление. «Не понял!» — сообразил Эдгар.
— Инквизиция не возражает… — сказал наконец вампир. — Наложить на обвиняемых печати!
Два Инквизитора подняли правые руки — и к четырем осужденным протянулись тонкие мерцающие нити энергии. Печати накладывались намертво, оставляя осужденным возможность лишь к самой слабой магии. Пожалуй, Инквизиторы и впрямь не поняли, что неожиданная доброта Гесера лишь усилила наказание. Одно дело — быть начисто лишенным магии, постепенно смиряясь с человеческим существованием. Совсем другое — каждый день ощущать себя немощным калекой, довольствуясь тенью былых способностей.
Впрочем, финны об этом пока не думали. Совершенно ошалевших от счастья, их вывели из зала Трибунала. Юха все порывался вырваться и начать пожимать всем руки, но бдительные стражи самыми банальными толчками и подталкиванием вынудили его выйти вон.
Эдгар покачал головой. В общем-то было приятно, что братья-Темные спаслись. Но такой ценой… Пожалуй, он бы предпочел быструю смерть.
— Следующий вопрос заседания не был заявлен заранее, — сказал Витезслав. — Инквизиция просит войти в круг обвинения руководителя Московского Ночного Дозора, известного под именем Гесер…
Завулон торжествующе улыбнулся.
— И руководителя Московского Дневного Дозора, известного под именем Завулон.
Легкая растерянность на лице Завулона очень порадовала Эдгара. Вот только… насколько она наигранна?
— Первый вопрос Инквизиции к Великому Магу Гесеру. — Витезслав говорил сейчас вежливо, но очень твердо. — Гесер, производилось ли вами воздействие на Книгу Судьбы присутствующей здесь Великой Волшебницы Светланы Назаровой с целью вынудить упомянутую Великую Волшебницу стать матерью Светлой мессии?
В зале повисла тишина.
— Уточните формулировку, Витезслав, — мягко попросил Гесер. — А то обижусь.
Вампир ощерился в улыбке:
— Отвечайте по существу дела. Великий Маг Гесер.
— Хорошо, — кивнул Гесер. — Не ожидал подобных обвинений, но… поясню для трибунала.
«Ожидал, — подумал Эдгар. — Все ты ожидал, старый интриган…»
— Подобное воздействие невозможно в принципе. Даже для меня, — скромно сообщил Гесер. Витезслав, похоже, смешался:
— Светлый маг Гесер, но Книга Судьбы Светланы Назаровой…
— Показывает, что она станет матерью величайшей из Светлых волшебниц, говоря поэтическими терминами — мессии Света. — Гесер радостно улыбнулся. — Это огромная радость для Ночного Дозора Москвы… да что там мы — для всех Светлых! Но уважаемая Инквизиция должна понимать — такие вещи не впишешь в Книгу Судьбы. Никак. Ничем. Даже известным вам артефактом, по праву принадлежащим Ночному Дозору.
— Но воздействия на Книгу Судьбы Светланы Назаровой производились? — продолжал настаивать вампир.
— Да, — кивнул Гесер. — Как известно всем… или почти всем… произвести новую запись в Книгу Судьбы возможно, но это напрямую затрагивает равновесие Света и Тьмы. Довольно просто внести пустячные изменения в судьбу обычного человека. Несколько сложнее — незначительные изменения в судьбу Иного. И чем данный Иной сильнее и чем серьезнее изменение, тем большее возмущение претерпевают Свет и Тьма. Подсчитайте-ка, уважаемые члены Трибунала, каковы были бы последствия от внесения в Книгу Судьбы Великой Волшебницы записи о том, что она станет матерью мессии?
Никто не ответил.
— Любого из нас… да всех Иных, вместе взятых, развоплотит при попытке подобных подтасовок! — громко воскликнул Гесер. — В пыль сотрет! Мир рухнет! А вы меня обвиняете в подобных деяниях!
— Светлый маг Гесер, какие же изменения были внесены вами в Книгу Судьбы Светланы Назаровой?
Гесер развел руками:
— Да всякие пустяки! Обязан я заботиться о сотрудниках или нет? Поездка на итальянский курорт какой-то… обучение в автошколе… еще что-то… Я могу предоставить подробный список, если желаете. Ничего серьезного. Мелкие радости человеческой жизни!
Витезслав подумал и уточнил:
— Куда были внесены записи? До или после записи о рождении Величайшей Светлой?
— Кажется, до… — улыбнулся Гесер.
— Таким образом, вы скорректировали время этого события. — Витезслав не спрашивал — он размышлял. — Создали максимальную вероятность того, что будущая дочь Светланы станет мессией Света…
— Возможно, — согласился Гесер. — Ну и что? Я лишь улучшал быт своей сотрудницы!
— А вы не могли использовать для улучшения жизненных условий Светланы Назаровой другие методы? Бесплатная путевка, денежная премия, дружеский совет?
Гесер теперь выглядел искренне обиженным:
— Я использовал то, что было под рукой. Инквизиция вправе удивляться, почему я забиваю гвозди микроскопом, да… Но никак не обвинять меня в этом!
Инквизиторы переглянулись. На этот раз молчаливое совещание длилось почти с минуту. Эдгар чувствовал, как по спине стекает струйка холодного пота. Что сейчас может начаться! Если Инквизиция обвинит Гесера… развоплотить Великого Мага — это не с четверкой финнов справиться…
— Неподсудно, — сказал наконец Витезслав. — Великий Маг Гесер, выслушав ваши объяснения, Инквизиция признает, что вы не нарушили букву Договора…
— Букву и дух! — резко уточнил Гесер.
— Букву и дух! — с прорвавшимся раздражением согласился вампир. — Однако ваши действия все-таки представляются сомнительными и опасными…
— Не более чем попытка Дневного Дозора Москвы уничтожить Светлану Назарову незадолго до ее инициации, — отрезал Гесер. — Ко мне имеются еще какие-либо вопросы?
— Нет, — признал Витезслав. — Вы можете вернуться на свое место.
Все время разбирательства Завулон скромно простоял на самом краю решетчатого круга. Скромная, серая, неприметная тень… Казалось, он ничуть не огорчился, что обвинение Гесеру не было предъявлено. И вот это Эдгара тревожило.
