Равновесие Сил (СИ) - Марочкин Виктор

Никто из боевых братьев не изъявил желания присутствовать на этой церемонии. Каждый из них простился с духами товарищей, и больше не было места для грусти. Эти воины ушли как герои и заслужили нечто большее, чем грусть и слезы. Они достойны вечной славы. Вот только Харт был прав — о них не будут говорить как о героях. Об этой жертве знают лишь те, кому положено знать.

Он шагал по массивным коридорам главной крепости Бретоля. Здесь было пустынно, этой части укрепления не требовалась охрана. Как понял Блэк Харт, сейчас в Бретоле находилось немало высокопоставленных персон, которых стянула сюда одна общая цель — война. Жутко было даже осознавать, кампании каких масштабов должны будут развернуться. Но ко всему этому лейтенант относился с суровой холодностью. Он солдат, и выбор у него невелик.

Пройдя коридор, воин «Сотни» начал спускаться вниз по винтовой лестнице, которая вела глубоко в подземелья крепости. Именно там обустроили покои для жительницы Пандемония, именно покои, а не клетку с цепями. Под чуткой охраной воинов ордена Судей демоница ждала решения своей судьбы.

У входа стояли двое судей, и не простые воины, а два магистра ордена — Азагель и Харахорн. Эти двое были на службе ордена так давно, что уже и не счесть убитых ими врагов Гардии. Они смотрели на всех свысока, по праву великих воинов, и потому подошедшего Блэка Харта едва удостоили взглядом. Хоть и знали, кто он такой. Он в свою очередь не стал с ними церемониться и сразу заявил о своих намерениях.

— Я хочу увидеться с пленницей, — спокойно произнес лейтенант, встав напротив двух стражей.

— Это невозможно, — последовал невозмутимый ответ Азагеля.

— «Чертова сотня» проливала кровь в другом мире, чтобы вам было кого здесь охранять, а сейчас я не могу пройти? — Блэка Харта задел ответ судьи, и лейтенант стал быстро терять спокойствие.

— Каждый из нас выполняет свой долг, но это не значит, что кому-то можно требовать то, что находится для него под запретом, — Азагель ответил тем же равнодушным тоном, не собираясь терять спокойствие.

— К кому мне необходимо обратиться, чтобы меня пропустили?

— Мы магистры нашего ордена, тебе мало нашего отказа? — спросил Азагель, вперив тяжелый взгляд в Харта.

— Раз вы не собираетесь меня слышать, то я найду того, кто заставит вас это сделать, — съязвил лейтенант, пойдя на опасную словесную уловку.

— А может быть, ты сам рискнешь нас заставить? — повернув голову в его сторону, задал вопрос Харахорн.

Блэк Харт посмотрел ему в глаза. «Клюнули», — подумал он.

Но если вдруг эти двое не будут такими разговорчивыми, то у Харта все сложится не наилучшим образом. Он был им совсем неровня, и вряд ли даже успел бы скрестить с ними мечи, как был бы мертв.

Все же лейтенант продолжил:

— Вы хотите бросить вызов воину «Чертовой сотни»? — держась за рукоять меча, он задал им обоим вопрос напрямую.

— Нам безразлично, из какого ты отряда или братства. Если ты переступишь грань дозволенного, твоя смерть неминуема, — ответил ему Харахорн.

— Раз нет другого пути, кроме как через кровопролитие, то, возможно, придется решать вопрос именно так.

Блэк Харт сам не знал, на что он надеялся, сказав это, но осознание пришло в тот момент, когда он почувствовал на себе напряженный взор судей.

Их руки были скрещены на груди, но Харт знал, с какой скоростью эти воины сражаются. Лейтенант напряг каждый мускул, моментально просчитал свои действия, приготовившись к схватке. Но знакомый голос буквально встал между ними непреодолимой защитой и не позволил пролиться крови.

— Пропустите его.

Делахон стоял в тени, и потому виден был лишь его силуэт. Блэк Харт посмотрел в его сторону. Он без труда узнал своего товарища по голосу. Ему стало любопытно, почему он остался в тени, а не вышел на свет.

Воины ордена не подчинились приказу Делахона, наоборот, они раздраженно ответили:

— Наша должность в ордене выше твоей, Делахон. Я не помню, чтобы ты раньше приказывал магистрам, — язвительно заявил Харахорн.

Делахон шагнул на свет. Тогда Харт увидел иссеченное шрамами и усталостью лицо, глаза судьи смотрели хладнокровно, но в них была какая-то особая усталость.

— Мое положение сейчас выше вашей должности и выше поступившего вам приказа.

Подойдя вплотную к стражам, он достал из-под балахона сверток бумаги и протянул его Азагелю. Тот осмотрел печать, удостоверился в ее подлинности, затем сломал ее, развернул сверток и быстро пробежался глазами по написанным строкам.

Все это время лейтенант молчал и наблюдал за происходящим, не имея никакого желания вмешиваться. Но, пока Азагель читал, он перемолвился несколькими словами с Делахоном.

— Тебя не было утром во время прощания с нашими братьями.

— Это потому, что ты был занят своим гневом и горестью и не заметил меня, — спокойно ответил ему судья. — Я стоял недалеко от тебя. В тени.

Блэк Харт посмотрел на него, после чего молча кивнул.

— Приказ верховного судьи Ролкота. — Азагель сверкнул глазами, все-таки через его голову распорядились. — Он может пройти. Но раз тут не указано, сколько времени, то у него не больше десяти минут.

После этих слов магистр ордена отдал обратно свиток Делахону и развернулся к двери. Проведя тремя пальцами сверху вниз, Азагель аккуратно толкнул дверь в покои. Блэк Харт кивнул товарищу по отряду и шагнул внутрь.

Задать себе вопрос, зачем он так стремился попасть к демонице, Блэк Харт удосужился только тогда, когда стоял в ее покоях. Но даже это не помогло ему найти ответ. Девушка изящно повернулась, и ее глаза встретились с холодным взглядом лейтенанта.

Сейчас она выглядела куда лучше, чем в последний раз, когда он ее видел. Ей принесли чистую, новую одежду, служанки помогли принять ванну, и теперь демонесса была одета в белую рубашку, заправленную в женские штаны для верховой езды, ее талия была стянута корсетом, а на ногах красовались ладные сапожки. Аккуратно уложенные назад волосы приоткрывали черты жительницы Пандемония, и Харт заметил небольшие рожки, что едва выглядывали из шелковистых волос. Зеленые глаза смотрели с грустью и тревогой, девушка ждала, что вот-вот наступит ее последний час, но держалась очень достойно. Под белой шелковой рубашкой можно было увидеть, как неровно вздымалась ее изящная грудь — в такт ускоренному биению сердца.

— Ты пришел вынести мне приговор? — спросила демонесса.

— Я воин, а не палач. Выносить приговор — не моя работа, — ответил ей лейтенант.

Она молча посмотрела на него. Девушка хотела взглянуть на черты его лица, услышать его голос, она не знала, почему у нее возникло такое желание, но когда этот человек отдавал всего себя долгу перед родиной, в ее сердце это отозвалось сочувствием и интересом. И вот он стоял перед ней, сам увлеченный неведомым желанием увидеть ту, ради которой пришлось потерять десять товарищей. Шрам розовой полосой виднелся на скуле воина. Она помнила, как он его получил, и думала, что это отнимет у него жизнь, но он стоял перед ней живой, с отметиной на лице, оставшейся на память о том ужасном бое.

— Тогда скажи, зачем ты явился? Сначала в мой мир, а сейчас в мою темницу?

— Слишком шикарно для темницы, — Харт окинул взглядом покои.

— Это, видимо, из-за того, что я особая пленница, — пожала плечами демоница.

— Ты умна. И ты не выглядишь как те твари, что пытались защитить тебя в крепости.

— Если бы ты знал хоть чуть-чуть Пандемоний, то мог бы понять, что это не мир, наполненный одними ужасными тварями и монстрами, хотя таких там и очень много. Поверь, в нем очень много красавиц, из-за которых воины вашего мира с удовольствием сойдутся в поединке с нашими бойцами.

— Глядя на тебя, у меня нет причины не верить сказанному. — Блэк Харт как вкопанный стоял, не в силах сделать ни шагу.

— Ты не ответил на мой вопрос, — произнесла она, и на ее красивом лице появилась небольшая улыбка. — Я знаю, что за моей дверью стоит стража, и эти воины очень сильны, а дверь запечатана магией. Я это чувствую. Но поверь мне, воин грозного отряда: когда явится герцог Рутар, дабы вырвать меня из этого заточения, то его никто не сможет остановить. Ему нет равных, он самый сильный среди герцогов Пандемония, вы даже не представляете, что вас ждет.