Константин Асмолов - ФЭНТЕЗИ-2003
Неподалеку от гостиницы, на той стороне реки живет мастер-кузнец, чьи механические игрушки славятся на десяти базарах десяти больших городов. Если он не выполнит просьбу — никто не выполнит, и Доминике придется скитаться до конца дней своих и, засыпая, всякий раз видеть перед глазами череду замочных скважин…
Она поднялась рано, оделась без помощи служанки и спустилась к завтраку прежде всех постояльцев. Так ей, по крайней мере, казалось; тем не менее, стоило ей появиться в пустом и холодном обеденном зале, как в углу — на том же самом месте — обнаружился вчерашний незнакомец, черноволосый колдун, оказавший Доминике услугу.
Возвращаться было поздно. Доминика гордо выпрямилась и прошествовала между темными и липкими деревянными столами к тому единственному, что был накрыт скатертью. У этого господского стола стоял единственный стул; Доминике волей-неволей пришлось усесться лицом к залу. Колдун — на этот раз без плаща и капюшона, в темной кожаной куртке, простоволосый — смотрел на нее из своего закутка. Отводить теперь взгляд было бы невежливо, прямо-таки вызывающе; Доминике вовсе не хотелось ссориться с колдуном. Вот как бы помягче дать понять, что она не считает себя обязанной?
Она кивнула — пожалуй, слишком по-приятельски. Пытаясь загладить оплошность, нахмурила брови и отвернулась. Теперь вышло слишком высокомерно; за стойкой тем временем не было ни хозяина, ни прислуги, никто не спешил желать Доминике доброго утра, не интересовался, что именно она желает съесть на завтрак…
Чуть помедлив, колдун поднялся из-за стола. Неторопливо пересек зал. Остановился перед стойкой. Мельком глянул на Доминику; чуть усмехнулся и вдруг грянул кулаком по дереву — так, что затрещали доски, подскочили пивные кружки, а одна из них охнула и раскололась пополам.
В двери кухни сейчас же возник хозяин. Очень бледный, насколько могла судить Доминика.
— Госпожа желает завтракать, — сказал ему черноволосый.
— Сию минуту, — просто ответил хозяин.
Доминика разглядывала скатерть. Что, благодарить еще и за эту нежданную услугу?..
— Вы позволите? — Колдун был уже рядом. Взялся за скамейку, стоявшую у соседнего стола, без усилия подтянул ее поближе, уселся напротив Доминики. — Сожгли? — спросил, глядя ей в глаза.
— Да, — сказала Доминика, наблюдая, как заспанный мальчишка-поваренок собирает черепки расколовшейся кружки.
— Я хотел бы узнать, добрая госпожа, где проживает купец, который продал вам плащ.
— Портной, — пробормотала Доминика.
— Портной. Вы носите плащ недавно, вы путешествуете небыстро, стало быть, мерзавец обретается неподалеку?
Пауза затягивалась. Доминика никак не могла выбрать правильный тон.
— Селение называется Погреба, — сказала она наконец. — Портной там один, направо от постоялого двора… Но он мог ничего не знать.
Незнакомец кивнул:
— Разумеется, добрая госпожа, он мог ничего не знать… Все возможно.
Кухонная девушка уже расставляла посуду. Поваренок принес хлеб и фрукты; странный собеседник Доминики поднялся:
— Приятной трапезы, добрая госпожа, и легкой дороги… К сожалению, я покидаю этот гостеприимный кров прямо сейчас.
И, слегка поклонившись, двинулся к выходу. На ходу подбросил, не глядя, большую золотую монету; вертясь волчком, монета описала дугу и упала на ладонь хозяину, за мгновение до этого показавшемуся в дверях кухни.
Хозяин быстро справился с оторопью. Оглядел монету, спрятал куда положено, потер ушибленную ладонь. Запоздало поклонился в сторону закрывшейся двери.
Доминика только сейчас сообразила, что этот, ушедший, так и не назвал своего имени.
* * *Мастер-кузнец долго рассматривал ключ. Поворачивал то так, то эдак, смотрел на просвет.
— Позвольте, госпожа, подмастерьям показать?
— Зачем?
Кузнец смутился:
— Ну… Редкая вещица. Они такого в жизни не видывали, так пусть бы поглядели… Но ежели не хотите, — добавил, следя за ее лицом, — так и не покажу. Как скажете.
— Я не на смотрины его принесла… За работу возьметесь?
Мастер задумчиво подергал себя за длинный седовато-рыжий ус:
— Новые ключи к старым замкам — делал, как не делать. Но вот чтобы новый замок к старому ключу…
— Возьметесь? — резче спросила Доминика.
— Н-ну, — кузнец теперь держал ключ на ладони, как в колыбели. Руки у кузнеца были огромные, потому ключ казался куда меньше, чем был на самом деле. — Ну как вам сказать, госпожа… Ключик-то… не простой. И замочек к нему полагается не простой… Невесть сколько провожусь, все другие дела брошу…
— Сколько?
— Не о том речь. — Мастер нахмурился. — Работы много. Заказы. Ярмарки опять же. Не сделаю — что мне скажут? Скажут — шельма. Доброе имя — оно дороже…
— Вы попробуйте, — сказала Доминика. — Если не выйдет — задаток оставите себе.
— Задаток, — кузнец с опаской потрогал острую, как бахрома сосулек, бородку ключа. — Задатка мало… Работу сделаю, время потрачу…
— Ну, все деньги оставите.
— Ежели все деньги — что мне за выгода стараться? Я, может, и пробовать не буду, а вам скажу — не вышло…
— Давайте так. — Доминика сжала кулаки. — Если ничего не выйдет — все деньги за работу возьмете себе. А если выйдет… Тогда я вас отдельно поблагодарю. Еще приплачу — вдвое… Пусть только дело будет!
Последние слова она почти выкрикнула. Мастер наконец-то перестал разглядывать ключ и перевел взгляд на Доминику:
— А вам, стало быть, большая надобность?
— Большая, — глухо уверила Доминика.
* * *Выйдя от кузнеца, она едва держалась на ногах. Прославленный мастер — а перед этим плащ-жизнесос — постарались на славу.
В последний момент сделка едва не сорвалась: кузнец поставил условием передачу ключа в мастерскую на все время работы. «А как прикажете иначе к нему делать замок?..» — удивлялся он громко и чуть фальшиво; Доминика представила, что за радость будет подмастерьям разглядывать диковинку, обсуждать ее и неумело копировать. Она вообразила себе, как от неосторожного обращения ключ ломается пополам; она почти увидела, как в лавку при кузнице пробираются грабители, как их привлекает холодный блеск ключа… И, разумеется, она отказала мастеру. Сделайте копию, сказала она.
Все началось сначала. Только когда Доминика отчаялась и собралась уходить, кузнец вдруг сдался. Ключ был с великими предосторожностями оттиснут на алебастре и возвращен хозяйке…
— Госпожа, — сказал Сыр, когда, тяжело опираясь на его руку, она брела обратно в гостиницу.
