Людмила Музыка - Сын герцога
– Ты останешься здесь на три дня. Потом сможешь уехать, куда захочешь.
– Хорошо,– кивнул молодой лорд, понимая, что спорить не было смысла.
При всем желании он не смог бы тронуться в путь прямо сейчас. Хор не выдержал бы поездки. Да и с Лиамом и остальными еще нужно было переговорить. Словно прочитав его мысли, степняк спросил:
– Ты уже решил, что будешь делать со своими аштари?
Сын герцога отрицательно покачал головой, и хаган продолжил:
– Реши этот вопрос до своего отъезда. Мне не нужна смута среди воинов.
У хагана были все основания для того, чтобы требовать этого от Джая.
Если бы Лиам и остальные погибли, все приняли бы это как данность. Но они выжили и теперь отказывались выполнять приказы Триана, по сути, своего рэма (а такое неподчинение у степняков считалось настоящим преступлением). Сложившаяся ситуация грозила вызвать возмущение среди остальных воинов. А этого никак нельзя было допускать. Тем более теперь, когда в любой момент могло произойти новое нападение.
– Да, владыка,– коротко поклонился Джай, а потом спросил,– я должен ответить еще на какие-нибудь вопросы?
– Может быть, позже.
– Тогда, пожалуйста, прими мой подарок,– сказал сын герцога, вспомнив об официальной причине своего визита в Хаганат.
Он протянул руку, и Лар вложил в его ладонь тот самый футляр, в который был упакован подарок, предназначенный для хагана. Наверное, это была единственная вещь (кроме одежды и оружия), которую они привезли из замка. Потому что всем остальным им приходилось обзаводиться уже по дороге.
Подарок Джай вручил по всем правилам: с традиционными поклонами и пожеланиями долгих лет. Когда хаган, наконец, забрал злополучный футляр. Молодой лорд знал, что там находилось. А именно – два изящных кинжала, предназначенных скорее для женской, чем для мужской руки.
Герцог ар-Сантар так и не объяснил ему, почему выбрал именно эти кинжалы в качестве подарка для владыки степи. Юноша знал, что его отец никогда и ничего не делал просто так. У подарка был свой особенный смысл.
Но понять его смог, наверное, только хаган. Он задумчиво посмотрел на врученные ему кинжалы, а потом коснулся вязи, украшавшей лезвия. Несколько символов на очень старом языке гласили:
«Пусть будут они защитой тому, кто дорог мне».
В древности мастера любили украшать оружие такими надписями. А воины считали их чем-то вроде заклинаний, защищающих владельца оружия. Поэтому такие символы можно было найти практически на любом клинке, которой был старше тысячи лет. Правда, некоторые умельцы научились подделывать древнюю вязь для того, чтобы подороже продать свое оружие. Поэтому эти надписи были не такой уж редкостью.
– Я благодарю тебя за твой подарок и за этот разговор,– произнес степняк, завершая церемонию дарения и отпуская Джая.
Только оказавшись в своей комнате, юноша, наконец, вздохнул с облегчением.
Разговор с хаганом был недолгим (едва ли дольше получаса), но за это время он устал сильнее, чем уставал за день, проведенный в седле. Постоянное напряжение, неприятные воспоминания, необходимость обдумывать каждое слово, контролировать реакцию окружающих…
Джай действительно устал. Последние три декады превратились для него в один сплошной кошмар, в котором он не мог позволить себе расслабиться ни на мгновение. Он уже трижды был ранен, и постоянное перенапряжение давало о себе знать.
Сегодня ему было невероятно трудно вести игру. Он наделал слишком много непозволительных ошибок: вел себя чересчур непочтительно, говорил то, чего нельзя было говорить… Хорошо еще, что хаган оказался достаточно терпеливым человеком…
Но, честно говоря, юноша так и не понял, как к нему отнесся владыка степи. Хаган слишком хорошо владел собой для того, чтобы по выражению его лица можно было что-нибудь прочитать. И уж конечно, он никак не мог услышать разговор, который произошел в кабинете хагана сразу после его ухода
Стоило двери кабинета закрыться за спиной Джая, как Асиэль тут же вскочил и возмущенно выдохнул:
– Отец, неужели ты позволишь этому…
Договорить он не успел, потому что владыка степи прервал его.
– Асиэль, кажется, я запретил тебе говорить. Не заставляй меня напоминать тебе об этом в третий раз.
Несколько мгновений Асиэлю удавалось выдерживать взгляд хагана, но потом он опустил голову.
– Я прошу прощения, владыка,– произнес молодой степняк и сел в свое кресло.
Хаган коротко кивнул ему в ответ, а потом повернулся к Райну.
– Что с защитным куполом?
– Прореху уже залатали,– ответил Райн,– сейчас совет древних вместе с Дамиаром проверяет все остальное.
– Этого не достаточно.
– Я утроил внутреннюю охрану дома, а город теперь патрулируют аштари.
– Идея Триана?– поинтересовался хаган.
– Нет, моя,– пожал плечами Райн,– решил, что не стоит надеяться только на магию.
Владыка степи снова кивнул, соглашаясь и с необходимостью предпринятых мер, и с правильностью последнего утверждения сына, а потом сказал:
– Я хочу, чтобы нашему гостю обеспечили полную безопасность.
Райн согласно кивнул, зато Асиэль не удержался от едкого замечания:
– Если бы не он, то нападения вообще не произошло бы. Этот мальчишка – угроза всей нашей семье.
– Если бы он не приехал сюда, мы до сих пор были бы уверены в том, что Итиль Шер полностью защищен,– заметил Райн.
– Еще скажи, что я должен поблагодарить его за то, что в нашем доме оказался убийца,– ответил Асиэль, а потом добавил,– не думаю, что Триан разделит твое мнение. Впрочем, вы всегда плохо ладили…
Райн хмуро посмотрел на старшего брата, но промолчал. Хаган тоже ничего не сказал, но под его задумчивым взглядом Асиэль невольно поежился. Он только теперь сообразил, что в этот раз слишком далеко зашел. Прошло несколько томительно долгих мгновений, прежде чем владыка степи, наконец, продолжил разговор:
– Королева прибывает послезавтра.
– Она не отменила визит?
– Нет,– покачал головой владыка степи,– поэтому я хочу, чтобы к тому времени ты обеспечил безопасность Итиль Шер настолько, насколько это возможно.
– Да, отец,– коротко поклонился Райн.
– Вместе с королевой прибудут еще несколько древних,– добавил хаган,– ты должен встретить их.
Асиэль, который думал, что почетную миссию по приему гостей, возложат на него, как на старшего сына и наследника хагана, удивленно вскинул голову, но промолчал. Он и так уже достаточно сильно рассердил отца, поэтому не хотел окончательно выводить его из себя.
Райн снова поклонился и спросил:
