Вольфганг Хольбайн - Месть нибелунгов
Зигфрид еще немного полежал на земле. Всякий раз, когда он думал, что теперь ничто не может его напугать, Утгард находил новый способ, чтобы повергнуть своего гостя в ужас. Разум подсказывал принцу, что меч Нотунг не способен был бы победить Моина и Гоина, но тщеславие воина чуть было не заставило его вступить в битву с этими чудовищами.
«Умный воин осмотрительно выбирает свои битвы…».
— Спасибо, Брюнгильда, — прошептал он. — Это был хороший совет.
У Зигфрида появилось ощущение, что он постепенно начинает понимать сущность Утгарда. Это было не просто место, где обитали демоны и монстры, жаждавшие покорения человеческой плоти. Утгард был местом искушения. Он взывал к демону в сердце человека, и укрощение этого демона было не менее сложным, чем борьба с чудовищами. А вот искусство владения мечом не имело значения. Утгард обращался к слабостям воина, переворачивая его душу, словно человеческая душа была камнем, под которым прятались жирные мокрицы. Щит самоуверенности и высокомерия, поднятый каждым, кто привык побеждать, не мог защитить от злых мыслей, пробужденных в человеке Утгардом. С тем же успехом Зигфрид мог бы идти по Утгарду голым и безоружным.
Некоторое время все вокруг оставалось подозрительно спокойным, и принц даже предположил, что чудовища Утгарда спят, как и люди в Мидгарде, но затем ему стало ясно, что там, где нет ночи, нет и сна. Он понял это, когда заметил, что его не мучили ни голод, ни жажда, ни усталость. У него ни разу не появилось желание прилечь и отдохнуть.
Время от времени принц оглядывался на Иггдрасил, чтобы определить, насколько он отдалился от мирового древа, но такие действия тоже не имели смысла — древо не становилось меньше, и Зигфрид не мог отделаться от ощущения, что он топчется на одном месте. Лишь сменявшиеся кусты и деревья свидетельствовали о том, что это не так.
Зигфрид заметил существо, поджидавшее его на скале, только в тот момент, когда оно прыгнуло ему на спину и вцепилось в него когтями. Зигфрид закружился на месте, пытаясь стряхнуть гортанно хихикавшую тварь, но не сумел даже выхватить Нотунг. Острые зубы в слюнявом рту клацали, пытаясь добраться до его горла и прокусить кожу на затылке, чтобы поскорее убить принца. Не успев придумать ничего лучше, Зигфрид резко упал на спину, придавив чудовище всем весом, а потом завел руку за плечо и, схватив демона за длинные волосы, выдернул его из-под себя.
Враг оказался мелким, черным с головы до ног, с горящими глазами и отвратительной огромной пастью. Он вырывался и вопил, но по силе не мог сравниться с Зигфридом. Принц вскочил на ноги, швырнул вонючего карлика на скалу и отрубил ему голову, прежде чем тот сумел что-то сделать. Зигфриду не пришлось долго думать. Это был демон из той орды, которая напала на Ксантен! Он нашел их!
Следующие несколько шагов подтвердили его предположения. Все больше демонов выпрыгивали из кустов, с визгом бросались на него, падая телами прямо на лезвие Нотунга. Некоторым Зигфрид разбивал череп, другим пронзал грудь, а если какой-то из демонов подбирался к нему слишком близко, он хватал его, бросал на землю и топтал своими тяжелыми ботинками. Чудовища умирали десятками. Гнойно-желтая кровь демонов орошала путь Зигфрида до их логова, горной цепи с множеством нор. От этих гор распространялась такая вонь, словно они были сделаны из дерьма титанов.
Теперь не осталось времени для осмысления мудрых советов. И Нотунг должен был обрести свое предназначение. Без особых усилий он танцевал в руках Зигфрида, и его музыка обрушивалась смертью на чудовищ, укравших Ксандрию. Он мог одним ударом убить сразу трех демонов или отрубить им ноги, так что они с визгом уползали.
А потом внезапно все прекратилось. Зигфрид не мог сказать, покончил ли он со всеми тварями или же они трусливо попрятались, чтобы не погибнуть от его меча. Но ему было все равно, потому что он нашел то, что искал.
Ксандрия.
Королева была прикована к скале перед норами. Грязная и уставшая, она все же была жива и, увидев его, бросилась к нему навстречу:
— Зигфрид!
Оба заплакали от счастья, и принц, разрубив Нотунгом тяжелые оковы, заключил возлюбленную в свои объятия. Подняв королеву над землей, он прижал ее к себе покрепче.
— Все уже позади. Сейчас я отнесу тебя к Иггдрасилу, а потом конь Брюнгильды доставит нас в Ксантен.
— О Зигфрид, — всхлипнула Ксандрия, лаская пальцами его затылок. — Я никогда не сомневалась, что ты спасешь меня.
— Я не медлил ни секунды, — сказал он и поцеловал ее в губы.
Ее губы были мягкими, а ее дыхание пахло розами и вином.
«Последуй зову твоего сердца…». Зигфрид сделал именно это. Он последовал зову своего сердца и пришел к той, которая молилась о нем днем и ночью. Он вновь поцеловал Ксандрию, и ее поцелуй был точно таким же, как в ту ночь, когда они впервые занимались любовью. Но именно поцелуй навел Зигфрида на мысль о том, что тут что-то не так. Королева находилась в Утгарде дольше, чем он, и, глядя на демонов, ему даже думать не хотелось, что они могут делать со своими пленниками.
Но Ксандрия была не просто невредимой — молодая женщина чувствовала себя вполне хорошо. Ее теплое тело не дрожало, ее руки крепко обнимали его шею. Ни один ноготь на руках королевы не был сломан. Разум Зигфрида умолял его не отравлять себе победу и брать то, что ему дают. Ноги сами вели его к Иггдрасилу, не давая ему спокойно подумать.
«Последуй зову твоего сердца…».
Зигфрид остановился. Он прижал к себе легкое тело своей возлюбленной, и она вопросительно поглядела на него:
— Что случилось, мой принц? Мой король?
Он поцеловал ее еще раз, пытаясь ощутить зов ее сердца, почувствовать любовь Ксандрии, незримую нить, связывающую их. И… не обнаружил ничего. Это изумило Зигфрида больше всего. Неужели его любовь к ней прошла? Или ее любовь к нему? Разве это не та же Ксандрия, которая когда-то пробралась в его шатер? Разве он не узнавал каждую веснушку на ее коже? Он хотел отпустить Ксандрию и спросить, что же происходит, рассказать о своих мыслях. Но женщина прижималась к его груди и не отпускала.
— Пожалуйста, не надо.
Чем настойчивее он отстранял Ксандрию от себя, тем сильнее становилась ее хватка, и, когда мышцы его рук стали действовать в полную силу, у королевы выросли когти и впились принцу в горло. Ее кожа вмиг потемнела, ярко-рыжая грива волос втянулась в череп, а стройное тело скукожилось. Мурлыкающий голос превратился в истеричное хихиканье.
Морок!
Ярость охватила Зигфрида, и ему удалось собраться с силами и сорвать чудовище, принявшее облик королевы, со своей шеи. Демон попытался отползти в сторону, но Зигфрид придавил его ногой.
