Антонина Клименкова - Тень Радуги
Аббат отодвинулся, достал из широкого рукава белоснежный платок, вытер свои испачканные кровью пальцы. Как будто не нарочно показал знакомый Гилберту перстень с черным камнем:
— Не дергайся, некромант. Подумай о своей невесте! Слишком она молода, чтобы погибнуть здесь из-за тебя.
Не было нужды в угрозах. Гилберт всё равно ничего не мог сделать. Если бы он и вправду имел силы испепелить площадь — он не пожалел бы собственной жизни, лишь бы стереть с лица земли этих мерзавцев! Напоминание о принцессе звучало издевкой. Адель вырывалась с отчаяньем раненной птицы. Гилберт был согласен пойти на всё, лишь бы ее отпустили...
— Как же я рад, что герцогиня Эбер пригласила меня, недостойного служителя Церкви, приехать сюда! Какой бы я был глупец, если бы отказался от ее любезности, — принялся разглагольствовать аббат, наблюдая, как покорного от бессилия пленника монахи втащили на костер, стали привязывать к столбу. — Я пополнил свою научную коллекцию тремя великолепными редкостными тварями... Нет, уже четырьмя, вместе с драконом! К тому же мне выпала честь принять последнюю исповедь у самого короля. В моих руках легендарный королевский венец, обладающий неведомым могуществом... И теперь избавлю мир от гнусного чернокнижника. Поистине, Небеса милостивы ко мне!
— Не останешься полюбоваться казнью? — спросил дир Ваден, следом за аббатом спустившись с помоста. Барон скривился в презрительной усмешке: тщеславие церковника поистине не ведало границ.
— Не выношу запаха гари, — сообщил Хорник. — Сжигаемые грешники ужасно воняют. Полагаюсь на тебя, брат мой. Меня ожидают более приятные заботы.
Проводив неспешно удалившегося аббата недружественным прищуром, барон повернулся к принцессе.
Адель сквозь пелену слез безмолвно молила Гилберта об ответном взгляде. Но мешали снующие по помосту монахи. Когда же их глаза наконец встретились, она угадала: "Прости меня!" — шевельнулись разбитые в кровь губы. Она хотела закричать в ответ, что она не верит в его виновность! Но Гилберт закрыл глаза, прижался затылком к столбу. Смотреть на приготовления к собственной смерти у него не осталось сил. Он мог больше не бояться — из-за веревок он не упадет, если потеряет сознание.
— Принцесса! — дернув на себя, барон заставил Адель развернуться. — Надеюсь, теперь-то вы поняли, какую ошибку совершили? Предпочли этого преступника мне! Покрыли позором не только свое имя, но королевство...
— Вы! — осеклась она, едва сдерживаясь. — Вы же всё это подстроили?!
— Отнюдь. Я простой человек, я вовсе не всесилен, — не покривил душой барон. — Но в отличие от вас, я не был обманут лживой личиной. Я очень надеялся, что истина, которую вижу я, откроется и вам, принцесса.
Адель отвернулась к помосту, не могла не смотреть — и не было сил это видеть... Подбородок задрожал, она не ощущала катившихся по щекам слез.
— Если... — заговорила она. — Если я соглашусь выйти за вас... стану вашей женой... вы остановите казнь?
Барон громко расхохотался:
— Неужели вы настолько наивны? Вы думаете, после всего этого, — он обвел площадь рукой, — мое предложение к вам останется в силе? Не глупите, принцесса! После такого жениха, последний конюх обойдет вас стороной. Замуж! Ха-ха! Король умер, принц исчез, принцесса опозорена! Да теперь трон может достаться любому — и не придется терпеть в довесок хромоногую уродину!
К костру приблизился монах — с зажженным факелом в руке.
У онемевшей Адель подкосились ноги, но двое монахов крепко держали ее под локти.
— Поджигайте! — крикнул дир Ваден.
Пламя факела трепетало, хворост трещал, но огонь перебираться на костер не желал. Порывы поднявшегося ветра мешали исполнить приказ, казнь затягивалась. Адель неотрывно смотрела на привязанного к столбу. Голова безвольно упала на грудь, ветер настойчиво трепал темные волосы.
— Чернокнижник грозу наворожил! — волнами пронеслось по толпе.
Адель подняла взгляд — небо и вправду почернело. Ветер сгонял тучи в подобие воронки водоворота, смерч этот крутился всё быстрее и быстрее, постепенно накрывая всю площадь.
Из темных небесных глубин полыхнула молния. Следом вторая. И еще, и еще. Невероятные разряды оглушали, молнии били прямо в крыши окрест стоящих зданий, сыпалась черепица, взрывались окна. Молнии били не прекращаясь, ветер рвал с людей одежду, поднял песок с мостовой в воздух, слепил, обжигал горло.
Испуганная толпа кинулась врассыпную, началась невообразимая давка. Сквозь раскаты грома слышались вопли — затоптанных, раненных обломками сыплющихся стен и крыш, пораженных трескучими стрелами молний.
Дир Ваден бросился прочь одним из первых. Его слуги и подручные Хорника не отставали.
Только Адель увидела, что творилось в небе над площадью. Прикрыв глаза полощущимся рукавом, она не могла оторвать взгляда от расщепившегося небесного купола. Воронка мечущихся в круговерти туч расступилась, открыв в центре черный "глаз" в преисподнюю. То были врата в иной мир. Мир духов. Мир мертвых.
С каждым разрядом молнии из врат преисподней на землю прорывались голодные духи. Ударяя в не успевших покинуть площадь людей, молния поражала насмерть — и в тот же миг в оставленное душой тело вселялся голодный дух, превращая мертвеца в безымянную тварь. В чудовище, которое боялись даже самые могущественные колдуны Гильдии...
— Опомнись, принцесса! Нужно бежать!
На плечо Адель легла чья-то рука.
Но вздрогнув, очнувшись от этого прикосновения, принцесса кинулась к помосту. Искры от многочисленных молний попали на хворост — костер запылал в мгновение ока. Просто чудом молнии не поразили высокий столб.
— Я не уйду без него! — упрямо выкрикнула Адель.
Гортензия вздохнула. Она-то знала, что этот мальчишка обвинен вовсе не по ошибке. Он погубил множество людей, приказал своим демонам убить ее саму. Но казнь, костер... Всё это время, пока ведьма стояла здесь, в притихшей толпе, наблюдала за происходящим на площади — откровенно сказать, она не ощутила никакого удовлетворения от подобного "торжества справедливости"... Тем более разве сейчас ведьма может оставить принцессу? Как она будет потом объясняться с его величеством... Адель бесстрашно кинулась раскидывать полыхающий хворост, чтобы пробраться к столбу. И Гортензия поспешила на помощь.
К счастью, у ведьмы нашелся при себе нож, которым можно было разрезать веревки. А в памяти всплыло подходящее заклинание, оно укроет от внимания безымянных тварей.
Тела пораженных молниями людей превращались в чудовища за считанные мгновения. Они неловко поднимались с земли, сгорбленные, волоча руки по мостовой, мотая головами. Их мышцы вспучивались узлами, суставы распухали раздутыми наростами, лица искажались, становясь уродливыми масками — пасти, полные клыков, жаждали человеческой плоти... Даже хорошо, что Адель была полностью поглощена заботой о графе и не обращала внимания на творящийся вокруг ужас. Кот принцессы испуганно жался к ногам ведьмы, вздыбив шерсть и не смея даже шипеть.
