Любовь Колесник - Витязь. Содружество невозможных
После всего, что произошло.
Лицо Мастера Войны было привычно бесстрастно, лишь горящие ненавистью глаза вонзались в дракона; он уже знал идеальную траекторию смертоносного прыжка, предвкушал ее всем своим тонким, звенящим, как струна, телом.
— Не тяни, Тайтингиль, витязь Нолдорина. Прими меня или откажи — и освободи убить лживого ящера…
— Хватит смертей. Мы победили — довольно, — сказал эльф. — Я принимаю тебя как союзника, на равных и от всего сердца, Мастер Войны.
Он снял золотой шлем — распустилась скрутка волос, разлетелась крылом на сквозняке, гуляющем по сокрытому магией этажу Москва-Сити. Лицо Тайтингиля, изнуренного и физически, и битвой духа, вновь лишившегося оружия, заострилось; в глазах еще стояли отсветы далекой грозы.
— Мы победили. Я…
— Тай… — тихо мявкнул Котов, отчего-то вдруг заминая и пряча окурок, будто школьник, подбираясь, чтобы встать. — Тай…
— Что? Н-ну? — Голос эльфа, всегда ровный, вдруг зазвенел напряжением.
На пыльный бетон упала одна алая капля. И еще. И еще.
Витязь недоуменно поднес руку к лицу — из носа полило. Он отшагнул, бессильно прислонился к грузному драконьему телу. Запрокинул голову, унимая течь. Кровь алыми языками распласталась по доспехам, набитым золотыми рунами, по цветку на нагруднике…
В пробитые стеклянные фасады влетали бабочки — десятки, сотни. Они садились на тело дракона, на плечи и волосы эльфа, на пол, на голые стены…
— Что-то не так, верно? — хрипло выговорил Мастер Войны, напрягаясь всем телом. — Что-то не так. Что-то. Нечто… проклятый язык…
Эльф прижал окровавленные ладони к вискам, зажмурился, будто через силу вглядываясь в великую тьму, которую не объять взором. И выдохнул:
— Она успела родить детей своих, Багрянец Небес. Вот что не так. Она сказала, что победила, и она сделала так. Она сказала… это не конец. Она… я чувствую. Альгваринпаэллир, ты… сильнее меня. Посмотри… посмотри сам сквозь складки и скажи! О, как я хочу ошибаться…
Дракон закрыл золотой глаз нижним веком и произнес с угольно-черным выдохом:
— Не ош-шибаешься. Его дети. Его, белоглазого. Паучиха з-зла и мс-стительна. Они в твоем мире, эльф. В той с-с-складке. Слыш-шу, как они пожирают свет. С-силы эльфов, силы твоего народа, его с-суть…
— Мои дети? — взвизгнул Мастер Войны. — Заткнись, ящер, я не желал этих детей!
Он крутнулся на каблуках невидимых под алыми полами кованых сапог в бессильной злобе, связанный союзнической клятвой.
— Что станем делать, Тайтингиль, витязь Нолдорина?
— Просить Альгваринпаэллира открыть нам путь, — одними губами отозвался эльф, бессильно стекая по драконьей чешуе вниз. Котяра был уже рядом, поддерживал, протягивал платок, шептал какие-то утешительные слова. — Открыть путь. Я отметил его драконьим камнем, когда пришел. Я…
— Еще одна война… Я устал от них. Про-с-сто устал, — выдохнул Багрянец Небес вместе с густым черным дымом. — Она с-сказала, что я трус, но я про-с-сто устал… Я не смогу получить долгожданного забвения, пока не выполню данное тебе с-слово всецело, эльф. Значит, мне придет-с-ся… Придется… с-силы… гаснут. Кровь… уходит из ж-жил.
— Значит, времени у нас нет. Нисколько, — выговорил Тайтингиль. — Значит, мы уходим сейчас. Немедленно!
Миг слабости прошел, эльф снова был прям. Решительно, даже зло оттер кровь с лица, оценил расстановку сил.
Трое безоружных мужчин. Дряхлый дракон. Раненый звездный корабль.
— Твой… транспорт мы не используем никак, Мастер Войны, — сказал он. — Не сможем. Я полечу на драконе.
Грузная алая голова согласно мотнулась.
— Вы со мной? Ты?
Котик замер.
С ним. С великолепным эльфом — каким он сам всегда хотел стать.
В мир ломающегося под ногами черного льда.
— Конечно, — выдохнул он, не поднимая глаз. — Я… конечно…
И наконец посмотрел на Тайтингиля.
— Но мне страшно, честно.
Мастер Войны подшагнул ближе.
— Я уже доставал из бесполезного создания того… орка. Достал один раз и достану еще. И поучу твоих оружейников ковать хорошие клинки, Тайтингиль, витязь Нолдорина, — сказал он. — Не трясись, Кот-ту, я видел тебя воином, и теперь это уже никуда не денется. Наши миры связаны, я понял. Зло нельзя истребить здесь и сейчас, его надо победить везде. Корабль останется здесь, да…
— Ты говоришь верно, Мастер Войны… Что ж, вы тоже поезжайте. Туда. Ты знаешь. Мы с Альгваринпаэллиром прибудем и немедля откроем путь. Время… нет времени. Нет.
Тайтингиль примолк и добавил негромко:
— Дай мне волшебное зеркало… айфон, орк. Я должен сказать Ирме. Должен поговорить с ней, попрощаться. Увидеться уже не получится.
Никто не увидел, как под блистательным алым атласом дрогнули безупречно прямые плечи Мастера Войны.
* * *— Оставьте, пожалуйста, сообщение после звукового сигнала.
— Ирма?
— В настоящее время я не могу подойти к телефону. Оставьте, пожалуйста, сообщение после звукового сигнала.
— Ирма, — заговорил эльф, дождавшись, когда в плоском зеркале пискнет, — я вернулся… Мы победили. Но я снова ухожу. Я должен. Передай двергам мою благодарность. Передай Алине мое почтение и поклон. Я сделаю все, чтобы вернуться к тебе, Ирма. Я познал любовь — иную для моего народа, но любовь, и я счастлив возле тебя. Береги себя и дочь. Ирма… я…
Айфон потерянно пикнул, разряжаясь. Эльф глянул — и швырнул ненужное приспособление с высоты драконьего полета — куда-то туда, вниз, в переплетение причудливых форм огромного города.
Ветер, злой московский ветер бил в лицо, полоскал златые волосы, вымывая запахи липы и песка и оставляя лишь кровь и смерть.
Дракон, окутанный облаком бабочек, вдруг взмыл вверх — охватив город крыльями, и еще выше, выше, застыв крылатым силуэтом со всадником на спине на фоне неба. Внизу исправно циркулировали люди в офисных костюмах, сосредоточенные на своих серьезных взрослых делах, никогда не смотрящие вверх. Старый дракон, кровь которого капала вниз и рассыпалась драгоценными камнями еще в воздухе — волшебными камнями, которым было суждено остаться ненайденными, завис, давая Тайтингилю обнять взором эту часть странной человеческой Земли, мира без магии, и ринулся вниз.
Тайтингиль направлял древнее создание пламени — дракон пикировал, оставляя дымные хвосты позади себя, и безупречно точно вписался в узкий задний дворик за популярным баром.
Вписался.
Ирма включила автоответчик на айфоне и замерла на краю ванны.
Ей до зарезу нужны были десять минут — десять минут молчания, для себя, чтобы понять, что произошло. Растерянная, опешившая.
