Грегори Киз - Кровавый рыцарь
Тем не менее Энни, как ей казалось, отпустила его вовремя. Он не должен был умереть. Должно быть, у него было слабое сердце.
Он бы все равно скоро умер.
– Что? – спросила Остра.
Энни сообразила, что произнесла последние слова вслух.
– Ничего, – покачала она головой.
К счастью, Остра не стала настаивать, и они продолжили спускаться по холму и вскоре миновали южные ворота, ведущие в нижний город.
– Почему здесь так много стен? – спросил Казио.
– Точно не знаю, – ответила Энни, слегка смутившись, но радуясь безопасной теме. – Я никогда особенно не слушала своих наставников.
– Они… – начала Остра, но неожиданно запнулась.
Энни увидела, как побледнела ее подруга.
– Что с тобой? – спросила она.
– Я в порядке, – не слишком убедительно ответила Остра.
– Остра!
– Просто мне страшно, – пробормотала девушка. – Мне все время страшно. Это никогда не кончится.
– Я знаю, что делаю, – заверила ее Энни.
– И это пугает меня больше всего.
– Расскажи Казио о стенах, – предложила Энни. – Я знаю, ты помнишь. Ты всегда внимательно слушала на уроках.
Остра кивнула, зажмурилась и сглотнула. Когда она снова открыла глаза, в них стояли слезы.
– Они… стены строились в разное время. Эслен начинался с замка, точнее с башни. Шли века, и замок рос, но большую его часть построили по приказу императора Финдегелноса Первого. Его сын возвел первую городскую стену, стену Эмбратура; мы только что ее проехали. Однако город продолжал расти, и через несколько сотен лет, во время регентства де Лоя, Эртеум Третий построил стену Нода. Внешнюю стену, которую мы называем Твердыня, возвели во время правления Рейксбургов, при Тившанде Втором. Только она и сохранилась полностью; в остальных стенах есть бреши, из которых брали камень для других строительных работ.
– Значит, настоящая – только внешняя стена.
– В последний раз город был захвачен прапрадедушкой Энни Уильямом Первым. Даже после того, как он преодолел Твердыню, ему потребовались дни, чтобы добраться до замка. Защитники города возвели баррикады там, где во внутренних стенах были бреши. Говорят, что по улицам текли реки крови.
– Будем надеяться, что на сей раз до этого не дойдет.
– Будем надеяться, что это будет не наша кровь, – поправила Энни, надеясь развеселить собеседников.
Казио усмехнулся, но улыбка Остры больше походила на гримасу.
– Что ж, – продолжала Энни, – пусть я не знаю истории, но мне довелось побывать во Дворе Гобеленов, и однажды отец рассказал мне о нем одну необычную вещь.
– Что же? – заинтересовался Казио.
– Это единственное место в городе, где сходятся две стены. Стена Нода примыкает к Твердыне. И они образуют длинный тупик.
– Иными словами, оттуда есть только один выход, – уточнил Казио.
– Ну, почти. Еще там есть ворота, неподалеку от места, где стены сходятся, но они небольшие.
– Так вот почему ты выбрала Двор Гобеленов? – спросила Остра. – Я не знала, что ты так хорошо разбираешься в стратегии. Ты обсуждала это с Артвейром перед отъездом? Или это твой собственный тайный план?
Энни почувствовала внезапную вспышку раздражения. Почему Остра ставит под сомнение все, что она делает?
– Я ничего не обсуждала с Артвейром, – сухо ответила она. – И это вовсе не план, а одна из возможностей. Я бы предпочла войти в замок, как мы и договаривались, но не слишком рассчитывала, что Роберт сдержит свое слово. Так что я действительно думала об этом заранее.
– Но зачем ты сюда вообще отправилась, если была настолько уверена, что нас предадут? – вслух удивилась Остра.
– Потому что мне известно то, чего не знают остальные, – ответила Энни.
– Но мне ты об этом рассказывать не собираешься, верно?
– Ты ошибаешься, – возразила Энни. – Я расскажу, поскольку мне понадобится твоя помощь. Но не здесь и не сейчас. Скоро.
– А-а, – протянула Остра.
Энни показалось, что она стала выглядеть немного спокойнее.
Казио сразу же узнал Двор Гобеленов по описанию Энни, когда они вошли в него через небольшие ворота во внушительной стене красноватого камня. За вымощенной булыжником площадью, вдоль другой стены, находившейся всего в тридцати королевских ярдах, выстроился ряд диковинных зданий. Вторая стена, возведенная из черного камня, производила еще большее впечатление. И Казио понял, что это Твердыня.
Справа он увидел то самое место, где сходились обе стены. А в самом углу располагался необычный узкий особняк, который, казалось, почти опирался на них. В нем было что-то жутковатое. Дальше пространство между стенами немного расширялось, но они все равно оставались в неуютной близости, взбираясь на холм и скрываясь из виду.
Казио не слишком разбирался в войне и стратегии, но ему не показалось, что это место будет легко удержать отряду в пятьдесят человек. Внешняя стена, вне всякого сомнения, полностью контролировалась замком. Что помешает противнику поливать их сверху горячим маслом и осыпать стрелами? Или воинам спуститься сверху на веревках?
Стена Нода была достаточно высокой, но дома жались к ее внешней стороне, что позволяло атакующим воспользоваться ими, чтобы перебраться через нее – крыши всего на несколько ярдов отстояли от верха стены, и почти наверняка в домах были и лестницы.
Иными словами, Казио показалось, что они сами забрались в ловушку.
И тем не менее зрелище завораживало. Здания, вывески, бледные лица, выглядывающие из-под широкополых шляп и вуалей, казались ему диковинными.
– Эчи'Сиеври, – сказал он.
– Да, сефри, – подтвердила Энни.
– Я никогда не видел, чтобы их так много собралось в одном месте.
– Подожди немного, – сказала Энни. – Большинство не выходят наружу до наступления ночи. Именно ночью Двор Гобеленов оживает по-настоящему. Люди также называют его кварталом сефри. Здесь их сотни.
Казио понимал, что глазеет по сторонам, но ничего не мог с собой поделать. Город за стеной выглядел грязным и скучным: ветхие хижины с дырявыми крышами, каменные дома, чьи лучшие дни миновали несколько десятилетий, если не столетий назад, улицы, полные мусора и грязных детишек.
Но Двор Гобеленов оставался аккуратным, чистым и сияющим разноцветьем красок. Высокие, узкие здания с забавными островерхими крышами, все недавно выкрашенные – в различные оттенки кирпичного, горчичного, оранжевого, фиолетового, зеленовато-голубого и других приглушенных, но веселых цветов. Яркие одежды, развевающиеся, точно знамена, на веревках, натянутых между окнами верхних этажей, темно-коричневые вывески с черными буквами, указывающие на лавки предсказателей судьбы, гадалок, аптекарей и представителей других диковинных профессий.
