Дмитрий Казаков - Я, маг!
Произнесенные слова не вызвали какого-либо видимого эффекта, и Харальд бодро зашагал на север. После первой же сажени обратил внимание на то, что двигаться становится все сложнее. Тело наливалось тяжестью, а окружающий мир уплотнялся. Появилось давление на глаза, которое вскоре привело к тому, что зрение мага затуманилось. Все вокруг колыхалось, словно он смотрел из-под воды.
С неимоверными усилиями он преодолевал шаг за шагом по светящейся дорожке. Пока не уткнулся в перекресток. Более тонкая линия пересекала ту, по которой он шел, почти под прямым углом и светилась немного по-другому, отдавая в красное.
Напрягая ставший вдруг очень неповоротливым разум, Харальд пытался вспомнить, необходимо ему тут поворачивать или нет. Картинка ритуала, только что столь ясная, смазалась, будто с листа пергамента, запечатленного в памяти, смыли половину знаков...
Доведя себя до изнеможения, он вновь и вновь пытался пробиться в глубины памяти, ставшие вдруг непрозрачными. По лицу стекал вонючий пот, глаза щипало, а нужные сведения скользким червяком вывертывались из-под пальцев...
В результате всех усилий удалось извлечь одну лишь фразу. «Бойся красной дороги...» – сказал когда-то невообразимо давно Со-Вифеон, и Харальд, вспомнив об этом, поднял ногу, весящую не менее десяти пудов, и поставил ее на белую линию уже за перекрестком.
Буквально через пару аршин тяжесть начала покидать тело, а память и зрение прояснилось. К следующему перекрестку Харальд подошел уже в нормальном состоянии.
Уверенно повернул, но тут его поджидала неожиданность. Путь ему преградила белая, словно снег, стена. Она непостижимым образом возникла из пустоты, и Харальд едва не уперся в нее носом. Попробовал толкнуть – ни малейшего эффекта. Поди-ка сдвинь с места блок размером с сарай, да еще неизвестно какой толщины. Обойти его тоже не получится. Сходить со светящейся тропы категорически запрещено.
В описании ритуала, полученном от ангела, ни о чем подобном не говорилось. Харальд отступил на несколько шагов, разглядывая преграду. Что-то она ему напоминала, что-то знакомое, очень близкое, свое...
Словно молния, мелькнула мысль, на миг разогнав клубящуюся вокруг тьму: «Штандарт!» Да, преградой на пути стал флаг, такой же, что и над донжоном замка, белый, как молоко, символ магического достоинства Владетеля...
Харальд ощутил, как в душе поднимается забытое давно чувство – гнев. Он не понял, откуда в руке взялся меч, да и некогда было об этом думать. С яростным криком человек, пытающийся перестать быть магом, кинулся на преграду.
Под лезвием она треснула, словно яичная скорлупа, и начала разваливаться, опадать вниз, в бездну, до невозможности тонкими кусками. В полной тишине следил Харальд, как исчезают одним за другим осколки сияющего белизной великолепия...
Когда все закончилось, он обнаружил, что дрожит, а руки его пусты. Меч выполнил свою миссию и пропал.
Утерев ладонями мокрое от пота лицо, он двинулся дальше, и тропа под его ногами продолжала светиться неярким белым светом.
Поворот направо, а потом налево он сделал совершенно бездумно. Слишком устал для того, чтобы осознавать происходящее. Просто двигался так, как запомнил по схеме
Последняя тропка должна привести его к выходу из рисунка, туда, где красуется спираль. Но дойти до нее Харальду не удалось.
Перед собой он увидел нечто вроде зеркала, очень тонкого и чистого. Бликующая пленка тянулась в темноту и там пропадала, и в ней отражался худощавый мужчина с вытянутым лицом. В светлых волосах его змеились заметные пряди седины, глаза смотрели угрюмо, а лоб был изборожден морщинами, словно кора столетнего дуба.
В самой зеркальной пленке чувствовалось кипение силы, она словно пульсировала теплом, давая понять, что проникнуть через нее будет делом непростым. Именно в этой пленке, или прямо за ней, таилась суть заклинания, сотворенного Харальдом. «Пройди сквозь себя, – думал он, разглядывая отражение – Если сможешь».
Он сделал шаг, другой. Что-то мешало двигаться, что-то тяжелое, холодное, висящее на боку.
Недоумение было в глазах отражающегося в пленке человека, когда он снял с плеча сумку, затем оно быстро пропало, сменившись решимостью.
Руки дергало холодом, как будто книга внутри сумки пыталась заморозить человеку руки, лишить его возможности двигаться. Не обращая внимания на боль в пальцах, Харальд широко размахнулся и швырнул сумку с книгой прямо в отражающую поверхность.
Словно слиток раскаленного металла упал в ледяную воду. На миг зеркало треснуло, явив безумное переплетение языков пламени всех цветов радуги Затем края зеркала вновь сомкнулись, выбросив наружу клуб дыма, а из глубины зеркала послышалось яростное шипение Оно становилось все громче и громче и переросло в визг...
Тьма по сторонам треснула, словно разодранная завеса, и Харальд увидел рядом две давно виденные, но хорошо знакомые фигуры. Сапфировые глаза многорукой богини были спокойны, но лицо искажала гримаса, а руки были угрожающе воздеты. Кабаноголовый гигант смотрел внимательно, но чудовищное напряжение сказывалось в его судорожно вздутых мышцах.
Визг оборвался, будто его обрезали, и все закончилось Харальд вновь стоял один на светящейся дорожке, а впереди его ждала зеркальная пленка.
Он оглянулся – путь тянулся назад, словно давая возможности для отступления
«Что ты делаешь. – зашептал в голове бесплотный, но настойчивый голос – Ты разве не знаешь, что лишившийся возможности творить заклинания маг умирает? Остановись! Прерви ритуал! Глупый, глупый маг»
«Да, я – маг!» – подумал Харальд и решительно двинулся к пышущей жаром зеркальной поверхности...
Эпилог
Из «Описания Вещей Чудесных» Лудуна Носатого (1663 г.):
...и последним из владельцев Книги Жажды был Владетель Харальд, бесславно сгинувший на вершине могущества. Можно полагать, что именно сей губительный предмет и стал причиной его падения.
Из «Истории Владетелей» Иисуса Тирянина (1735 г.):
Харальд Кровопийца... Один из пяти Владетелей за полтора тысячелетия, отмеченных Белым Цветом. Год рождения неизвестен. По слухам, происхождением он с запада, из семьи фон Триз. Род этот угас в конце шестнадцатого века, и получить более достоверные сведения невозможно. Правил землями севернее Бабиля от Пьяной реки до Лесной реки с 1566 по 1567 год. До того как стать Владетелем, служил наемником, участвовал в нескольких войнах. Возвысился неожиданно благодаря неимоверной магической силе. По легендам, в одиночку брал замки с многочисленным гарнизоном Весной 1566 года появился во Владении Олава Любящего Темноту, которого победил и убил. Жесточайшим образом расправился с замыслившими бунт вассалами. За эту жестокость и еще за то, что не гнушался использовать кровь в магических ритуалах, и получил свое прозвище. Прославился как непревзойденный полководец. В тот же год захватил западную часть Владения Лии Певуньи. Летом 1567 года разгромил соединенные армии трех Владетелей у Лесной реки (по легенде, с помощью целого войска существ, созданных магическим путем), после чего захватил замок Владетеля Иссахара и ослепил его. По неясным причинам отказался от дальнейших завоеваний и вернулся в свой замок. Обстоятельства гибели Харальда неясны, согласно легендам он не погиб, а неожиданно лишился магического дара и добровольно отказался от власти. Достоверно известно лишь, что трупа Кровопийцы не видел никто, а осенью 1567 года его Владение неожиданно рухнуло и к лету следующего года было поделено между соседями.
