Сара Маас - Двор Шипов и Роз
От мыслей о Тамлине становилось только хуже. Я прошла два испытания Амаранты, но я знала — чувствовала это своими костями — что именно третье испытание убьёт меня. После случившегося с её сестрой, после всего, что сделал Юриан, она ни за что не позволит мне выбраться отсюда живой. Я не могу всецело обвинять её; сомневаюсь, что я бы забыла или простила — невзирая на то, сколько прошло бы веков — если бы нечто подобное случилось с Нэстой или Элейн. Но я всё равно не уйду отсюда живой.
Будущее, о котором я мечтала, было всего лишь мечтой — ни больше, ни меньше. Я бы старела и усыхала, в то время как он будет оставаться молодым целыми столетиями, а, может, и тысячелетиями. В лучшем случае, у меня будет несколько десятилетий с ним, прежде чем я умру.
Десятилетия. Вот, за что я борюсь. Мимолётная вспышка во времени для них — капля в океане их вечности.
Потому я с жадностью пила вино, я больше не заботилась о том, кто я и что когда-то было важно для меня. Я больше не думала о красках и свете, о зелени глаз Тамлина — обо всех тех вещах, что я хотела нарисовать и теперь не нарисую уже никогда.
Живой из этой горы я не выберусь.
* * *В сопровождении двух теней-прислужниц Рисанда я шла в комнату, где они меня переодевали. Я смотрела в никуда, а в мыслях была ещё большая пустота, когда из-за ближайшего угла раздалось шипение и хлопок крыльев. Аттор. Фэйри с двух сторон от меня напряглись, но слегка приподняли головы.
Я никогда не привыкну к Аттору, но мне придётся смириться с его озлобленным присутствием. Глядя на то, как напряглись фэйри, во мне пробудился дремлющий страх и у меня пересохло во рту, когда мы приблизились к повороту. Хоть мы и были окутаны и скрыты тенью, каждый шаг приближал меня к этому крылатому демону. Ноги налились свинцовой тяжестью.
Затем, в ответ на шипение Аттора, зазвучал низкий, гортанный голос. По камням щёлкнули когти, и сопровождающие меня фэйри переглянулись, прежде чем втолкнуть меня в нишу и нас закрыл гобелен, которого здесь точно не было, тени сгустились и застыли. У меня было ощущение, что если кто-то заглянет за гобелен, то они увидят только тьму и камни.
Одна из них закрыла мне рот рукой, тесно прижав к себе, по её руке скользили тени и переходили на меня. От неё пахло жасмином — я этого никогда раньше не замечала. После всех этих вечеров, я даже не знаю их имён.
Аттор и его собеседник вышли из-за поворота, продолжая разговаривать на пониженных тонах. Только разобрав их слова, я поняла, что мы не просто прячемся.
— Да, — говорил Аттор. — Хорошо. Ей будет весьма приятно услышать, что они, наконец-то, готовы.
— Но что с Высшими Лордами? Их войска присоединятся? — ответил гортанный голос. Могу поклясться, он всхрапнул как свинья.
Они подходили ближе и ближе, не подозревая о нашем присутствии. Фэйри плотнее прижались ко мне, настолько тесно, что я поняла — они затаили дыхание. Прислуга — и шпионы.
— Высшие Лорда сделают всё, как она скажет, — злорадно отозвался Аттор, его хвост зашелестел и ударил по полу.
— Солдаты в Хайберне поговаривают, что Высший Король не рад сложившейся ситуации с девчонкой. Амаранта сваляла дурака, заключив сделку. В прошлый раз её безумие с Юрианом стоило ему Войны; если она снова повернётся к нему спиной, больше её прощать он не собирается. Украсть заклинания и захватить себе кусок территории это одно. А снова провалить его дело — совсем другое.
Я вздрогнула, когда Аттор зашипел и щёлкнул зубами на своего собеседника.
— Миледи не заключает сделок, не приносящих ей пользы. Она дала им клочок надежды, но как только она разрушится, они будут её восхитительно сломленными приспешниками.
Должно быть, как раз сейчас они проходят мимо гобелена.
— Лучше молись, дабы именно так и было, — ответил гортанный голос.
Что это за существо такое, настолько непоколебимое перед Аттором? Призрачная рука фэйри-служанки крепче зажала мне рот, пока Аттор не прошёл мимо.
«Не верь своим чувствам» — эхом прозвучал в мыслях голос Элис. Аттор уже однажды поймал меня, когда я думала, что в безопасности…
— А тебе лучше попридержать язык, — предупредил Аттор. — Или Миледи сама это сделает — а с щипцами добра от неё не жди.
Другое существо снова издало тот звук, похожий на поросячий.
— Я здесь на условиях иммунитета от короля. Если твоя «леди» считает себя выше короля, только из-за того, что она правит этими жалкими землями, то вскоре ей напомнят, кто может лишить её сил — без зелий и заклинаний.
Аттор не ответил — и часть меня хотела, чтобы он возразил, огрызнулся. Но он промолчал, а страх ударил в живот, будто камень, брошенный в озеро.
Над какими бы планами не работал Король Хайберна все эти долгие годы — над его кампанией по возвращению земель смертных — кажется, больше ждать он не собирается. Возможно, вскоре Амаранта получит то, чего так жаждет: полное разрушение моего мира.
Моя кровь похолодела. Нэста — я доверила Нэсте увести нашу семью как можно дальше, защитить их.
Голоса удалились и стихли, но прошло ещё не меньше минуты, прежде чем две девушки расслабились. Гобелен растворился, и мы снова проскользнули в коридор.
— Что это было? — я переводила взгляд с одной на другую, когда тени вокруг нас посветлели — но не очень сильно. — Кто это был? — уточнила я.
— Проблема, — ответили они в один голос.
— Рисанд о ней знает?
— Скоро узнает, — сказала одна из них. И мы продолжили наш молчаливый путь в комнату для переодеваний.
Как бы там ни было, я ничего не могу сделать против Короля Хайберна — не пока я в ловушке в Подгорье, не когда я даже Тамлина освободить не могу, не говоря о себе. А кроме Нэсты, уже планирующей сбежать вместе с нашей семьёй, предупреждать мне больше некого. И так дни шли один за другим, приближая моё третье испытание.
* * *Я думала, что нырнула так глубоко в себя, что понадобится что-то совсем из ряда вон выходящее, чтобы вернуть меня обратно. Я смотрела за пляской света по сырым камням на потолке моей камеры — как за лунным сиянием на воде — когда сквозь камни, будто рябью поднимаясь над полом, до меня донесся шум.
Я настолько привыкла к странным скрипкам и барабанам фэйри, что услышав живую мелодию, я подумала, что это очередная галлюцинация. Иногда, когда я достаточно долго смотрела в потолок, он превращался в безбрежное ночное небо, усыпанное звёздами, а я становилась столь маленькой и незначительной, что меня подхватывал и уносил ветер.
Я посмотрела на небольшую отдушину в углу на потолке, через которую в камеру попадала музыка. Видно, источник был где-то далеко отсюда, потому как до меня доносились только неясные переплетения нот, но когда я закрывала глаза, я слышала её более ясно. Я могла… видеть её. Как если бы она была огромной великолепной картиной, ожившей фреской.
