Кассандра Клэр - Город стекла
Саймон глянул на девчонок. Будь он человеком, то покраснел бы.
— Серьезно? Я заметил, как они уединяются и шепчутся. Не знаю, к чему это.
— Еще б ты знал! — ухмыльнулась Клэри. — Бедняжечка, за тебя бьются две девчонки. Тяжело тебе придется.
— Ну и отлично. Посоветуй, кого выбрать.
— Ага, разбежался! Сам выбирай. — Она снова перешла на шепот. — Какую ни выберешь — я за тебя. В любом случае. Поддержка — мое второе имя.
— Теперь понятно, почему я не знал твоего второго имени. Думал, оно какое-то страшное.
Клэри пропустила шпильку мимо ушей:
— Только обещай кое-что, ладно? Я сама девчонка — и знаю, как девушки ревнуют, если у их парней лучший друг — тоже девушка. Не забывай меня, ага? Вдруг захочется потусить, как прежде. Хоть иногда.
— Иногда? — Саймон покачал головой. — Клэри, ты спятила.
Сердце ушло в пятки.
— То есть ты…
— Не стану я встречаться с девушкой, которая потребует вырезать тебя из моей жизни. Это даже не обсуждается. Хочешь кусочек счастья? — Саймон указал на себя. — Короче, мой лучший друг идет в комплекте, и я его из жизни не вычеркну. Скорее отрежу себе правую руку и подарю другой девчонке на День святого Валентина.
— Фу, гадость какая. Не шути так!
Саймон широко улыбнулся:
— Да ладно, проехали!
* * *Ангельскую площадь было не узнать. В дальнем конце светился Зал Договоров, частично скрытый аккуратным леском высоких деревьев прямо в центре площади. Магическая иллюзия, решила Клэри, хотя… Магнус в Манхэттене еще не так забавлялся. Деревья вполне могут быть и реальными, а то и просто пересаженными: высотой с башни Аликанте, серебристые стволы обмотаны лентами, в шепчущих кронах мерцают разноцветные огни.
Пахло белыми цветами, дымом и листьями. По периметру площади выставили столы и длинные скамьи, вокруг которых собрались нефилимы и нежить. Все пили-ели, весело смеясь. В то же время, бок о бок с радостью, здесь присутствовал дух скорби.
Лавки и магазинчики тоже пооткрывались; из распахнутых дверей на мостовую лился яркий свет. Мимо сплошным потоком шли празднующие — с тарелками, бокалами вина и прочих ярких напитков. Мимо Саймона проскользнул кельпи с бокалом чего-то синего. Вампир приподнял бровь.
— Вечеринка не в духе Магнуса, — заверила его Изабель. — Пить, в принципе, можно все, не боись.
— В принципе? — встревоженно спросила Алина.
Алек посмотрел в сторону леса. В его голубых глазах что-то мелькнуло. У самой рощи, беседуя с девушкой в белом платье и с облаком светло-каштановых волос, стоял Магнус. Маг обернулся, и вместе с ним — девушка. На мгновение ее глаза и глаза Клэри встретились. Знакомый взгляд…
Прервав беседу, Магнус направился к друзьям, а девушка исчезла среди деревьев.
Одет маг был в викторианском духе: черный сюртук поверх фиолетовой шелковой жилетки, в кармашке которой красовался квадратный платочек с вензелями М. Б.
— Милая жилетка, — улыбнулся Алек.
— Хочешь такую же? — спросил Магнус. — Любого цвета, заказывай.
— Да я на тряпках не особенно заморочен.
— Простота мне в тебе и нравится. Хотя было бы неплохо разнообразить твой гардероб дизайнерским костюмом. «Дольче»? «Зенья»? «Армани»? Что скажешь?
Алек скривился. Изабель расхохоталась. Тогда Магнус воспользовался моментом и, наклонившись к Клэри, прошептал:
— Ступени Зала. Бегом марш!
Клэри хотела просить пояснений, однако Магнус вернулся к остальным. Впрочем, у Клэри возникло чувство, что ответ она знает.
Она пожала руку Саймону, и тот коротко улыбнулся ей.
Клэри решила срезать путь через лес и нырнула под его сень. Оказывается, он простирался до самого крыльца Зала, потому оно и оставалось никем незанято… почти. К цоколю одной из колонн прислонилась знакомая фигура. Сердце забилось чаще.
Джейс.
Полы платья пришлось подобрать, чтобы не наступить на них ненароком. И вообще, лучше бы Клэри нарядилась в обычную одежду, потому как Джейс явился на праздник в своем излюбленном наряде: джинсы, белая рубашка и черный пиджак. Первый раз, наверное, за все время знакомства он не прихватил оружия.
Клэри чувствовала себя разодетой чересчур пышно. Она остановилась в паре шагов от Джейса, не зная, что и сказать.
Почувствовав ее взгляд на себе, Джейс обернулся. Усталый: синяки под широко раскрытыми глазами, сальные волосы, — он держал на коленях небольшую серебристую шкатулку.
— Клэри?
— Кто же еще?
Джейс не улыбнулся:
— Ты на себя не похожа.
— Это все платье. — Она застенчиво оправила наряд. — Обычно я не ношу таких… изысканных вещей.
— Ты и без них прекрасна. — Клэри вспомнила, как Джейс впервые назвал ее прекрасной — в парнике Института. Причем он не делал комплимента — констатировал факт, как если бы сказал, что у Клэри рыжие волосы или она любит рисовать. — Но сейчас ты такая… чужая. Не прикоснешься.
Клэри присела подле него на широкую верхнюю ступеньку, ощутив прохладу камня, и протянула заметно подрагивающую руку:
— Прикоснись, если хочешь.
Джейс прижал ее ладонь к своей щеке и почти сразу же отвел в сторону. Клэри слегка дрожала; вспомнились слова Алины: дескать, теперь, когда можно, Клэри Джейсу неинтересна. Он говорит, что Клэри чужая, далекая, а у самого в глазах выражение такое, будто он в другой вселенной.
— Что у тебя там? — указала Клэри на шкатулку, которую Джейс по-прежнему крепко сжимал в руке. На вид дорогая, серебряная, с узором в виде птиц.
— Днем я заходил к Аматис. Тебя не застал и поговорил с самой Аматис. Она передала мне это. — Джейс показал шкатулку. — Она принадлежала отцу.
Отцу? Валентину?! Да нет же…
— Ну да, все верно. Аматис была замужем за Стивеном Эрондейлом.
— Я просмотрел содержимое: фотографии, письма, страницы из дневника. Хотел ощутить связь с отцом… все впустую. Письма написать мог кто угодно, отцовского я в них не чувствую.
— Джейс, — мягко произнесла Клэри.
— И кстати, у меня больше нет имени. Я не Джонатан Кристофер, так звали другого. Хоть я и привык, что меня зовут так.
— Кто придумал тебе прозвище Джейс? Ты сам?
Джейс покачал головой:
— Нет. Валентин постоянно звал меня Джонатаном, и так меня называли, когда я только появился в Институте. Валентин, сама знаешь, не хотел, чтобы я выяснил своего имени: Джонатан Кристофер… Все вышло случайно, да и то отец писал в дневнике о другом сыне. О Себ… о настоящем Джонатане, успехами которого интересовался. Когда я выдал Маризе свое второе имя, Кристофер, она сама сказала: память ей, наверное, изменяет, но Кристофер — второе имя сына Майкла. В конце концов, прошло десять лет. И тогда же она стала называть меня Джейсом. Должно быть, хотела подарить новое имя, от себя. Мне оно понравилось, ведь я никогда не любил имя Джонатан. — Он повертел шкатулку в руках. — Теперь вот думаю: может, Мариза знала? Или догадалась, а знать не хотела? Мариза любила меня… только сама в это не верила.
