Елена Малиновская - Летопись безумных дней
В кабинете повисло продолжительное молчание. Хранитель не торопил меня с принятием решения, а я пыталась понять, как поступить в такой ситуации.
– Давай рискнем, – наконец произнесла я и сама удивилась, как хрипло прозвучали эти слова. – Только… Обещай мне: если у меня не получится – ну все же может случиться, вдруг то создание победит, – то, пожалуйста, убей меня быстро и без боли.
Мердок грустно улыбнулся. Затем одной рукой провел мне по щеке, убирая волосы.
– Я надеюсь, что до такого не дойдет, – прошептал он и легонько поцеловал меня в лоб.
– Тогда пойдем, – излишне громко сказала я. – Надерем этому созданию задницу вместе. А потом наконец-таки нормально поедим. Проведем вечер как обыкновенная семья.
– Как скажешь, – отозвался мой муж. Хотел было еще что-то добавить, но в последний момент передумал. Поднялся на ноги и протянул мне руку, помогая встать. Мне почему-то было неловко смотреть ему в глаза. Словно он ожидал от меня еще каких-то слов, а я их не сказала.
В подвал Управления мы спускались молча, каждый погруженный в свои мысли. Мердок шел впереди, я следом, осторожно нашаривая ступеньки в полутьме, пытаясь не споткнуться. Этот путь мне уже доводилось проходить ранее – во сне, поэтому я была спокойна. Почти, если не считать смутного чувства тревоги. Интересно, что будет, когда я встану напротив себя же. И смогу ли поднять меч против прежней Элизы?
Наконец спуск прекратился. Мы остановились напротив знакомой двери, поверхность которой была испещрена непонятными знаками. Мердок долго колдовал над засовом, а я, прислонившись спиной к стене, пыталась совладать с невольной дрожью. Как все-таки страшно осознавать, что вот-вот должна будешь сразиться с чем-то жутким и непонятным.
С душераздирающим лязгом и скрежетом засов отошел в сторону. Мердок с усилием потянул на себя дверь. Из темного прохода сразу же потянуло сыростью и едва уловимым запахом гари. Я судорожно сглотнула – настолько неожиданно накатил сильный приступ дурноты.
– С тобой все в порядке? – испуганно обернулся Мердок, каким-то шестым чувством ощутивший неладное.
– Да, – хрипло отозвалась я. – Все нормально. Не обращай внимания.
Глаза Хранителя едва заметно поблескивали в темноте, когда он кинул на меня внимательный взгляд. Я постаралась ободряюще ему улыбнуться. Не уверена, что он заметил мою жалкую попытку изобразить бодрость духа, но после этого Мердок наконец-то переступил порог таинственной комнаты. А я с замиранием сердца последовала за ним.
В помещении все оставалось так, как мне привиделось во сне. Тот же приглушенный свет, исходящий от возвышения, на котором стоял до боли знакомый гроб. Я было сунулась вперед, но Мердок тут же больно схватил меня за плечо, останавливая.
– Не высовывайся, – властно приказал он, отстраняя меня к себе за спину. Пришлось повиноваться.
В комнате стояла полная тишина – даже в ушах неприятно звенело. Ни звука не доносилось со стороны возвышения. Лишь собственный пульс грохотом отдавался в ушах. Мердок бесшумно подошел к гробу, сделав мне знак оставаться на месте. Долго молча вглядывался в то, что лежало под надежным хрустальным стеклом. И лишь потом жестом разрешил мне подойти.
Коленки у меня постыдно тряслись, когда я преодолевала эти несколько шагов. Больше всего на свете мне хотелось сейчас оказаться в уютной, маленькой камере, где, я знаю точно, до меня никакое чудовище не добралось бы. Конечно, если не считать за монстра Мердока, пусть он не обижается за такое сравнение. Но жаловаться было глупо – я сама выбрала такой путь. Поэтому не оставалось ничего иного, как крепко стиснуть зубы и взглянуть на то, что покоилось в гробу.
Создание лежало с закрытыми глазами. Наверное, если очень постараться, то можно представить, будто это обычные обгоревшие тряпки. Просто очень похожие на останки человеческого тела.
Я едва не вскрикнула от испуга, когда Хранитель положил мне руку на плечо.
– Элиза, – прошептал он на ухо, успокаивающе поглаживая меня по спине, – еще не поздно отказаться. Подумай хорошенько.
Словно в ответ на эти слова создание пошевелилось и открыло глаза. На меня уставился знакомый немигающий взгляд. Целую вечность длилась пауза. Наконец губы чудовища дрогнули, растягиваясь в омерзительной ухмылке, более напоминающей гримасу боли.
– Ты пришел, дорогой, – шелестящим голосом проговорила та Элиза, переведя взор на Мердока.
Я чуть слышно облегченно вздохнула и попыталась незаметно вытереть холодный пот со лба, обильно выступивший после столь пристального разглядывания.
– Да, пришел, – спокойно ответил Хранитель и, на миг запнувшись, добавил: – Элиза.
Создание расхохоталось. Я пискнула от ужаса и спряталась за надежную спину Мердока. Уж очень страшно это выглядело – будто вот-вот тонкая, полуистлевшая оболочка тела лопнет от невеселого смеха и наружу хлынет вся мерзость, скопившаяся внутри.
– Я скучала, – так же резко перестало смеяться чудовище и облизнулось розовым влажным языком. – Я действительно скучала, любимый. Это слишком жестоко – бросать жену так надолго в одиночестве.
– Ты же знаешь, – в голосе мужчины послышалась настоящая мука, – ты мне больше не жена.
– Вот как? – хмыкнуло создание и кивком показало себе на предплечье, где сквозь сажу и гарь золотился обручальный браслет, точная копия моего. – Разве в империи разрешили разводы?
– Ты не та Элиза, которую я люблю, – жестко отозвался Мердок.
– А кто же тогда та? – издевательским тоном переспросило создание. – Пустышка, которая прячется у тебя за спиной? Капризный ребенок, который и шагу не может сделать без твоего одобрения? Скроенная из лоскутков моей души кукла? Не смеши меня, драгоценный мой. Я считала, что ты предпочитаешь сильных женщин. Только не говори, что ты на самом деле любишь это жалкое подобие меня.
– Да, я люблю ее, – усмехнулся Хранитель. – Потому что она – это ты. Прежняя ты, с которой я некогда был счастлив. А сейчас я так же счастлив с ней. И она по праву является моей женой.
– Вот как? – с неожиданной злобой подалось чудовище вперед. – Полагаю, ты даже сводил ее к Плетельщице Судеб и наградил обручальным браслетом. Что же, мудрое решение. Она, наверное, была до безумия рада получить законный статус в глазах общества. А тебе спокойнее – за малую подачку купил преданность. Бедное дитя. Очередная игрушка в твоих умелых руках. Скажи мне, единственный мой, когда она тебе надоест, ты вновь примешься перекраивать ее жалкую душонку по своему вкусу?
– Она мне не надоест. – упрямо покачал головой Мердок. – Она моя жена по праву. А ты… Ты утратила право называться человеком.
