Стивен Кинг - Песнь Сюзанны
Сюзанна смутно почувствовала, как что-то теплое вылилось ей на ноги, на ноги Миа, увидела, как джинсы потемнели в промежности и на бедрах. Ее воды наконец-то отошли.
— Пойдем… рожать РЕБЕНКА! — восторженно, совсем как ведущий какого-нибудь телешоу, воскликнул Сейр. Улыбка у него вышла очень уж зубастой: они сверкали двумя рядами как внизу, так и наверху. — А потом разберемся. Обещаю тебе, твоя просьба обязательно будет всесторонне рассмотрена. А пока… Хайл, Миа! Хайл, Мать!
— Хайл, Миа! Хайл, Мать! — закричали остальные, и Миа вдруг поняла, что ее тащат в глубину зала, «низкий мужчина» с бульдожьей физиономией за левую руку, а птицеголовый, похожий на ястреба, за правую. У Ястреба при каждом вдохе в горле что-то неприятно шипело. Ее ноги едва касались ковра, Миа буквально несли ко второму птицеголовому, с желтыми перышками. Кенарь, так она его назвала.
По взмаху руки Сейра Бульдог и Ястреб остановились. Соответственно, остановилась и Миа. Сейр заговорил с Кенарем, указывая на входную дверь «Дикси-Пиг». Миа услышала имя Роланда, потом Джейка. Кенарь кивнул. Сейр вновь указал на дверь, покачал головой. «Никто не должен сюда войти, — означало покачивание. — Никто!»
Кенарь опять кивнул и что-то зачирикал. От этих звуков Миа хотелось выть. Она отвернулась, и взгляд упал на гобелен с рыцарями и их дамами. Они сидели за столом, который она узнала: его «срисовали» с того, что стоял в банкетном зале замка Дискордия. Артур Эльдский сидел во главе стола, в короне и с женой по правую руку. Глаза его были голубыми, как ей не раз снилось.
Ка выбрала этот самый момент, чтобы в обеденный зал «Дикси-Пиг» проник неведомо откуда взявшийся порыв ветра, которым и завернуло уголок гобелена. Через секунду-другую уголок встал на место, но этого времени хватило Миа, чтобы увидеть еще один обеденный зал, отдельный, для небольших компаний.
За длинным деревянным столом под сверкающей хрустальной люстрой сидели с дюжину мужчин и женщин, их желтовато-зеленые лица перекосились и ссохлись от возраста и злобы. Оттянувшиеся губы выставляли напоказ целый зубной арсенал. Дни, когда любое из этом чудищ могло закрыть рот, остались в прошлом. Из уголков черных глаз сочилась какая-то жидкость, напоминающая деготь. Зубы торчали и из желтой кожи щек, между отвратительными на вид островками шерсти.
«Кто они? — воскликнула Миа. — Во имя богов, кто они?»
"Мутанты, — ответила Сюзанна. — А может, следует называть их гибриды.[108] И это не имеет ровно никакого значения. А что имеет, ты видела, не так ли?"
Она видела, и Сюзанна это знала. Хотя уголок гобелена очень быстро вернулся на место, обе они успели разглядеть в центре стола портативный электрический рашпер с вращающемся вертелом. На вертеле вращалась и безголовая тушка, с коричневой корочкой, истекающая соками. И в воздухе пахло не свининой. На вертеле, коричневый, как жареный сквоб,[109] вращался человеческий младенец. А существа, сидевшие вокруг стола, подставляли чашки из тонкого фарфора под капающие с него соки… салютовали ими друг другу… и пили.
Порыв ветра стих. Уголок гобелена отсек жуткое зрелище. И еще до того, как рожающую женщину вновь ухватили за руки и потащили из обеденного зала в глубины здания, соединяющего многие миры, расположенные вдоль Луча, до нее дошло, что же изображено на гобелене: Артур Эльдский подносил ко рту не куриную ножку, как могло показаться с первого взгляда. Нет, то была ножка младенца. И в бокале, который поднимала леди Ровена, плескалось не вино, а кровь.
— Хайл, Миа! — вновь воскликнул Сейр. Уж он-то пребывал в превосходном настроении: голубь, летевший из дальних краев, вернулся в голубятню.
— Хайл, Миа! — прогремело в зале. Словно приветствовали любимую футбольную команду. К вампирам и «низким людям» присоединились сидящие за гобеленом, путь их голоса, скорее, напоминали рычание. И рты они набили едой.
— Хайл, Мать! — и Сейр в насмешку ей поклонился, дабы подчеркнуть, что весь этот торжественный прием не более, чем насмешка.
— Хайл, Мать! — вторили ему вампиры и «низкие люди», волна этих насмешливых аплодисментов унесла ее сначала на кухню, потом в кладовую и, наконец, на уходящую вниз лестницу.
А в конце пути, к сожалению, ее ждала дверь.
18Сюзанна поняла, что они на кухне «Дикси-Пиг» по запаху готовки: конечно же, готовили здесь не свинину, а то, что пираты восемнадцатого столетия называли «длинной свининой».
Сколько лет вампиры и «низкие люди» Нью-Йорка использовали этот ресторан, как свой аванпост? Со времен Каллагэна, с семидесятых или восьмидесятых годов? С ее времени, шестидесятых? Наверняка дольше. Сюзанна предположила, что некий аналог «Дикси-Пиг» существовал и в те далекие годы, когда голландцы купили этот остров у индейцев за несколько мешков с бусами и начали насаждать среди них христианскую религию, которая пустила более глубокие корни, чем их флаг. Практичные люди, эти голландцы, большие любители свиной отбивной и не терпящие никакой магии, что белой, что черной.
Она увидела достаточно, чтобы понять: кухня «Дикси-Пиг» — близнец кухни, в которой она побывала в замке Дискордия. Той самой кухни, где Миа убила крысу, пытавшуюся урвать свою долю оставшейся там еды, зажаренного в духовке поросенка.
«Только не было там ни духовки, ни поросенка, — подумала она. — Черт, и кухни не было. Поросенок был за амбаром и принадлежал он Тиану и Залии Джеффордс. А убила его и пила горячую кровь я — не она. К тому времени она почти полностью завладела моим телом, только я этого не знала. Интересно, а Эдди…»
Когда Миа схватила ее на этот раз, оторвав от своих мыслей и зашвырнув в темноту, Сюзанна осознала насколько полным был контроль этой вечно что-то требующей, жуткой стервы над ее жизнью. Она знала, почему Миа это сделала: ради своего малого. Но почему она, Сюзанна Дин, допустила такое? Потому что и прежде в ней жила вторая личность? Потому что она не могла существовать без незнакомки в собственном разуме, как Эдди не мог обойтись без героина? Она боялась, что это правдивый ответ.
Сюзанна летела в вихрящейся тьме. А открыв глаза, увидела яростную луну, висящую над замком Дискордия, и мерцающее красное зарево (кузница Короля) на горизонте.
— Ко мне! — выкрикнул женский голос, совсем как в прошлый раз. — Сюда, где нет ветра.
Сюзанна посмотрела вниз и увидела, что ног у нее нет, и она сидит на той же грубо сколоченной тележке, что и в свой первый визит в замок. Та же женщина, высокая и статная, с черными волосами, развевающимися на ветру, звала ее. Разумеется, Миа, и все это, замок, крепостная стена, галерея, казались Сюзанне столь же «реальными», как воспоминания о банкетном зале.
