Свой выбор (СИ) - Зеленая Рина Васильевна

Северус Снейп промаялся от боли почти до рассвета. Ни одна мазь, зелье или заклинание не убирали неприятных ощущений и не могли быстро залечить прокушенную ногу. Зельевар о слюне церберов только читал и не думал, что когда-нибудь придется на собственной шкуре ощутить ее действие. Даже в детстве ему не приходилось терпеть боль слишком долго — Эйлин Принц всегда держала под рукой баночки с подходящими мазями и обезболивающее зелье. Начав же служить Темному Лорду, Снейп был достаточно сильно мотивирован изобрести зелье, облегчавшее последствия Круцио. Вот только сейчас ничего на боль не действовало, даже самое мощное обезболивающее притупляло боль лишь немного.

Решив не бороться с собой, а выпить зелье Сна-без-сновидений, мужчина с трудом сполз с кровати и отправился в личное хранилище зелий. И уже там с раздражением обнаружил нужную полку пустой. Из-за боли он и забыл, что споил последние пару флаконов кому-то из семикурсников-слизеринцев.

Тихо выругавшись, Северус вернулся в спальню, распахнул шкаф и с отвращением взглянул на ряд одинаковых черных мантий. Стоило полностью переодеться, но от одной лишь мысли, что нужно влезть в штаны, а после — в ботинки, зельевар скривился.

Ограничившись самой длинной мантией, застегивавшейся спереди от горла и до пола на мелкие пуговки, Снейп отправился из подземелий в Больничное крыло. Во владениях Поппи уж точно был запас нужного зелья. Его она выдавала школьникам уж очень неохотно, предпочитая ограничиваться другим снотворным зельем или же успокоительным.

Выйдя в холл, мужчина направился было к лестнице, но потом круто развернулся, недоуменно глядя на чуть кривоватую светлую полосу, пересекавшую холл по всей ширине. Даже боль на миг отступила, стоило представить тех безмозглых лоботрясов, что посмели раскрасить камни холла.

Вот только вблизи полоса оказалась не нарисованной. Это сами камни сияли чистотой настолько, будто их не топтали ноги учеников и учителей почти тысячу лет.

Снейп осмотрелся, ища причину случившемуся. Но кругом было тихо. Лишь факелы потрескивали в держателях…

Утро для профессоров началось не с чая и не с кофе, а с необычного явления в холле, которому даже опытный в чарах Флитвик не смог дать объяснения. Вызванный в холл директор долго изучал полосу, водил палочкой и подергивал носом, но тоже не смог ничего сказать. Домовые эльфы лишь неопределенно пожимали плечами. И лишь появление Аргуса Филча с непонятной штуковиной в руках дало хоть какую-то зацепку.

Завхоз не стал отпираться и признал, что полоса появилась его стараниями. И даже пояснил, что артефакт у него в руках — волшебный пылесос, но про Поттера умолчал, решив, что мальчишке можно простить нарушение правил.

Директор очень заинтересовался артефактом и попытался отобрать его у завхоза, якобы для проверки и изучения, но даже всегда спокойная и терпимая Помона недовольно хмыкнула, видя алчный блеск в глазах Дамблдора. Филч заартачился было, но зря. Как выяснилось через минуту, ни директор, ни кто-либо из учителей не мог взять пылесос или воздействовать на него магией. Это настолько разозлило Альбуса Дамблдора, что он на миг растерял всю свою показную мягкость, представ перед толпой подтянувшихся в холл студентов в своем истинном облике: злого пожилого мага в аляповатой мантии. Но ничего не помогло, пылесос остался у Филча, и тот с довольным оскалом удалился прочь, неся свой новый агрегат одной рукой. А миссис Норрис, задрав хвост, по-кошачьи выругалась в сторону учителей и удрала вслед за хозяином.

Но все случившееся Гарри проспал. Как и всем младшим курсам, воронятам изменили расписание так, что уроки первого ноября начались лишь ближе к обеду.

Глава 40. Ход Дамблдора

Следующие несколько дней Гарри мало волновало то, что происходило вокруг него. Большую часть времени он оставался глубоко погружённым в себя. И даже на половине занятий не выныривал из собственных мыслей. Это было не сложно, ведь на Истории, ЗОТИ или Астрономии учителей мало волновало то, где витают ученики. Лишь бы соблюдалась дисциплина и эссе были сданы вовремя. Но подобное было не возможно на уроках профессоров МакГонагалл или Снейпа. И та, и другой внимательно следили за студентами и не давали им отвлекаться. И лишь поэтому Поттер время от времени сбрасывал оцепенение, сосредотачивался и пытался вникнуть в темы уроков. И только поэтому мальчик заметил хромоту Снейпа.

Терри, оказавшийся большим сплетником, на вопрос Гарри тут же выкатил не меньше шести версий о травме учителя, гулявших по школе. Многие были совершенно нелепы, но зубы цербера тоже упоминались в слухах. И время от времени Поттер посматривал за профессором, искренне ему сочувствуя. Но вот все остальное проходило мимо Гарри.

Так он не обратил внимания на сплетни о Филче. Как и не замечал самого завхоза, в перерывах слишком занятый новыми знаниями, видом разлитой вокруг магии и собственными размышлениями. Не заметил Гарри и сплетен о том, что директора видели несколько раз после отбоя, идущим в направлении Астрономической башни. А преподавателей — дежурящих в коридоре третьего этажа.

Лишь неделю спустя мальчик смог освоиться с собственными новыми знаниями и хоть немного от них отрешиться, чтобы выделить время и для всего остального. Но за учебой, чтением самоучителей по языкам, книг по артефакторике и дневников, за перепиской с поверенным и Луной Гарри как-то незаметно для себя провел почти весь ноябрь, едва ли замечая все, что происходило вне сферы его интересов.

Те, кого он мог бы назвать приятелями, относились к загруженности Поттера с пониманием. Драко и другим слизеринцам хватало для этого воспитания. Да и сами они, хоть и занимались дома до учебы, все еще вливались в учебные будни. Воронята, хоть и дружили внутри группы, все же были сами по себе, а потому такой отстраненности не удивлялись, а барсуки просто не настаивали.

Но к декабрю Гарри немного привык, вошел в новую колею и стал осматриваться по сторонам. Теперь он заходил в Библиотеку не дважды в неделю, а чаще. И эссе снова начал писать в компании Невилла и Драко. То и дело к их сдержанной компании присоединялся кто-то из девочек с Хаффлпаффа или Рейвенкло, но чаще всего Се Ли, Лайза, Падма, Сьюзен и Ханна собирались отдельно, образовав свой собственный кружок по интересам. Среди же других студентов мало кто пытался подсаживаться к троице мальчиков в Библиотеке, их довольно быстро записали в своеобразное трио. И только Гермиона время от времени вклинивалась в их компанию, нарушая чинный порядок за столом огромной стопкой книг.

Мальчики относились к этому достаточно спокойно, кроме тех дней, когда Грейнджер начинала бесцеремонно совать нос в их книги и пергаменты. И если Невилл на это лишь смущенно пожимал плечами, а Драко краснел от раздражения, но сдерживался от желания сказать что-то неприятное, то Гарри хмурился. Со стороны этот навязчивый интерес, привычка поучать и непрекращающиеся нотации выглядели довольно странно. Будто Гермиону то и дело переклинивало, будто кто-то вкладывал ей в голову мысль, что студенты не должны заниматься в свободное время ничем иным, кроме непосредственно учебы, а триггером становились книги по колдомедицине, языкам или что-то из художественной литературы. При этом иногда Поттер видел девочку в коридоре с книгой по праву или истории, так что ее претензии выглядели еще страннее. Будь у Гарри больше времени, он бы непременно присмотрелся к гриффиндорке, желая понять причину ее странного поведения. Но у него было и так множество причин не отвлекаться на посторонних.

Однажды утром за завтраком он обнаружил как в соке, так и в чае щедрую порцию какого-то зелья. Об этом его предупредило и кольцо, и активизировавшееся магическое зрение. У других ребят Гарри подобного не заметил и потому сильно насторожился.

Он пока не мог распознать, что же такое ему подлили, но по свечению быстро понял, что это не витаминная настойка или что-то шуточное — на подобное его личная «сигнализация» не сработала бы, а потому предпочел отказаться пить что-либо вообще. А перед началом уроков вызвал к себе в пустом классе Тинки и попросил выяснить, что же происходит.