Пожиратели миров. 10 том (СИ) - Кири Кирико

Она потеряла обоих. Потеряла сестру, которую любила сильнее себя, и потеряла человека, в которого была влюблена все сердцем, по итогу уступив его своей родной крови.

А теперь их нет.

Алианетта провела не один день, заливаясь слезами после похорон, прежде чем смогла взять себя в руки. Катэрию Барбинери похоронили на семейном кладбище рядом Марианеттой Барбинери, как часть её семьи, а останки Гранта… Их даже не нашли. Некого было хоронить, и в могилу рядом с Катэрией положили пустой гроб.

Его верные товарищи так и не раскрыли тайны его гибели, сказав, что он отдал жизнь за нечто большее, о чём могут представить жители этого мира. «Он отдал её за то, чтобы у вас наступило завтра», — так ответил Зигфрид, отведя взгляд, и она была склонно верить, что тот, кто мог бросить вызов чуть ли не всему государству, погиб, борясь с действительно страшным врагом.

Вернувшись с Марой, Алианетта лично проследила, чтобы все сели в челнок и никого не забыли. На её совести были дети, и она отдавала всю себя на то, чтобы заменить им мать, если это было вообще возможно.

После того, как дом Барбинери лишился главы, следующим его главой становился Кален. Но до тех пор, пока он не вырастет, чтобы быть способным управлять им, правлением занимались наиболее компетентные люди из числа других семей их дома. И в их число попала Алианетта.

Да, из другого дома, но она всем сердцем была готова посвятить себя этому. И делала многое, чтобы дом вновь встал из пепла, как сделал это несколько лет назад. Это была её любовь к семье, которую она частично успела потерять. Её отцу пришлось лишь смириться и закрыть на это глаза, иначе он рисковал потерять не только вторую дочь, но и более-менее сотрудническую связь с домом, которому пророчили великое будущее.

— Так, Фарен, мы опаздываем на десять минут, — предупредила Алианетта, садясь в челнок.

— Не беспокойтесь, госпожа Голд. Мы не опоздаем, — заверил он её.

— Очень на это надеюсь. Так, дети, пристегнулись, давайте. Кален, ты тоже.

— Да, тёть Али… — вздохнул он. Мальчик тяжело переживал потерю матери, но справлялся, как и положено мужчине.

— Ну всё, полетели, — махнула она рукой, и челнок медленно поднялся в воздух в сопровождении целой делегации военный кораблей, что им выделило для охраны государство.

В конце концов, Финисия вот-вот станет супругой наследника Вальцелава, и допустить, чтобы с её семьёй что-то произошло, особенно после того, как именно Барбинери сделали огромный вклад в сохранение порядка, они не могли. Второй раз ударить в грязь лицом государство позволить себе не могло.

И потому дом Барбинери только начинал переживать свой расцвет, становясь домом, с которым придётся считаться не только сильнейшим домам государства Тринианского, но и кланам из других стран.

Алианетта бросила взгляд в окно, где открывался вид на зелёный пушистый лес, который сверху обрамляло голубое небо.

Они многое потеряли, они многих потеряли, и мир перевернулся, но… жизнь, она всё же продолжается. И на эмоциях Алианетта обняла Мару и Дору, которые недоумённо посмотрели на неё, такие маленькие, но такие смышлёные.

— У вас всё будет хорошо, — прошептала она, чмокнув в щёку сначала одну, а потом и другую. — Я сделаю всё, чтобы так оно и было…

Очень скоро целая эскадра скрылась в теперь уже мирном небе.

Эпилог

Тишину редколесья нарушал только щебет птиц. Лишь иногда к нему добавлялся шелест листвы, когда налетал слабый ветер, колыша траву у земли. Сквозь негустые кроны повсюду пробивался солнечный свет, придавая этому место какой-то своеобразный сказочный вид, что мог поднять настроение. И лишь опустив взгляд, можно было понять, что это было места, где ты мог найти покой и уединение.

Могилы, аккуратные каменные, выстраивались осторожными рядами среди стволов, ухоженные и очищенные, будто время ни разу не тронуло их. Они стояли в тишине и одиночестве, скрытые от посторонних глаз, но под присмотром тех, кому было суждено сохранить память о людях, что однажды встали на защиту своей семьи во всех смыслах этого слова.

И около двух могил, расположившихся совсем рядом, сидя на коленях и сомкнув руки в замок что-то тихо шептали две девушки. Быстрый взгляд по надгробиям, по портретам и скупым надписям, давал понять, что здесь были захоронены Катэрия и Грант Барбинери. Рядом возвышалась величественная могила прошлой главы этой семьи, Марианетты Барбинери.

Семья, с которой началось восхождение дома Барбинери и которые погибли, сражаясь за него.

И две девушки, как бы трепетно они относились к могилам, не могли прочувствовать ту боль, что хранило это место. Тогда они были лишь детьми, чья память смазалась, а потом и вовсе стёрла воспоминания об ужасе давно минувших дней. Сейчас они лишь знали, что их родители погибли во время войны домов, встав на защиту государства против предателей.

— Так, ну всё, мы закончили, можно возвращаться, — встрепенулась темноволосая девушка. — Давай, а то опоздаем.

— Да-да… — медленно, даже слегка лениво произнесла светловолосая, медленно вставая с колен. Она коснулась надгробных камней по очереди и тихо произнесла. — Мы пошли, мама и папа.

— Мы ещё вернёмся! — её сестра была куда более шебутной.

Вдвоём они направились к выходу с кладбища семьи Барбинери, шагая по вымощенной камнем дорожке.

— Ну что, ты сказала, что ссосалась с тем патлатым парнем маме? — толкнула Мара сестру в бок, захихикав.

— Очень смешно, — фыркнула она. — По крайней мере, я не прогуливаю уроки.

— Уроки по физ-ре!

— Да какая разница, — слегка высокомерно задрала Дора нос. — Тебе бы оценки подтянуть.

— Охотницам не нужны оценки так-то! Главное — сила!

— Ну да, я и забыла, что мозг вам не нужен, — хмыкнула она.

Так, негромко, и даже любя переругиваясь, они подошли к выходу с кладбища, где их ждала женщина, которая заменила им мать.

Алианетту было не узнать.

Она изменилась, повзрослела и стала элегантной, чьи тридцать семь лет не отразились на её лице никак, лишь добавив того самого шарма взрослой женщины. До сих пор Голд, но в семье Барбинери её всё равно все считали родным человеком, особенно Дора и Мара. Шестнадцать лет она жила с ними, заботилась о них, и могла по праву называться их матерью. И пусть Алианетта ни разу и не просила так себя называть, дети, что выросли в красивых девушек, сами к этому пришли.

— Вы долго, — заметила она строгим тоном.

— Да Дора ябедничала мама, — хмыкнула Мара. — Мы же успеваем.

Та взглянула на часы.

— Это пока вы успеваете, но будете и дальше так телиться, точно опоздаем. Да и что-то в последнее время вы ведёте себя слишком фривольно. Может урезать вам карманные расходы?.. — последнее она произнесла задумчиво, посмотрев в небо.

— Ну ма!

— Не ма, Мара. Так, ладно, Дора, солнце, когда приедем, проследишь, чтобы Мара не напортачила нигде в документах, хорошо?

— Конечно, мам.

— Да в смысле⁈ — возмутилась Мара. — Это простая проверка дара что там напортачить можно⁈ Ты во мне сомневаешься⁈

— Как-раз таки в тебе я и не сомневаюсь, — улыбнулась Алианетта. — В том, что ты найдёшь способ.

Дора тихо хмыкнула, даже как-то победно, а Мара покраснела то ли от недовольства, то ли от стыда.

Глядя на них, почему-то Алианетта каждый раз невольно улыбалась. Одна слишком спокойная, чуткая, но строгая, в то время как другая уж слишком гиперактивная, что не могла усидеть на месте, в карман за словом не полезет, да и в нос дать может. Так было всегда, одна заботилась, другая защищала. И чем-то по-своему они напоминали ей Гранта и Катэрию, каждая взяв общие черты своих родителей.

— Кстати, мам, хотела спросить, когда мы к тёте Финисии едем на ужин? Сразу после проверки или уже на следующий? — спросила тихо Дора. — Я хочу платье купить перед этим.

— А прошлые тебя не устраивают?

— Они немного… устарели. Я же не могу появиться перед государем и государыней в чём попало.