Жемчужинка (СИ) - Быков Сергей Николаевич

- Дядя Рамзес, - сурово заявила дочь, - ты дундук! Идиот и чучун, как говорят хобол.

- Правда? - искоса глянул он на дочь.

- Дядя Рамзес, - решительно заявила Жемчужинка, - Иди и убейся об скалу!

- Не могу, - тяжело вздохнул он, - я бессмертный.

- Ох, господи… - сделал я рука-лицо, - Как тебя теперь отмазывать, даже не представляю.

- Отец, - прижалась ко мне дочь, заглядывая в глаза, - ты мудр. Придумай что-нибудь. Они же любят друг друга. Пропиши дяде Рамзесу кары господни, но помоги! Надо.

- Ох, грехи мои тяжкие… - я глянул на Рамзеса. Ну, как есть побитая шелудивая собака. И обликом, и настроением, и вообще… Даже одёжка мятая да грязная, камушки на воротнике и наручах не блестят, рассыпая лучики, а тускло бликуют, и хвост промеж ног поджался.

- Излагай, пес смердячий, - ткнул я пальцем в Рамзеса, - Правду, одну лишь правду и ничего кроме неё. Потом буду думать.

Ну, собственно, история банальней некуда. Получив серёжки от дочи для Люси, Рамзес вдруг понял, что, подарив их, сделает серьёзный шаг в их отношениях. Нет, не так - ШАГ! Вот как правильно. Что там у посланцев в мозгах на эту тему хитрозакручено, я разбираться не стал, просто принял к сведению, что это прям ого-го какое деяние.

Осознав это, Рамзес слегка очканул, стал тянуть вола, жевать сопли и всё такое прочее. Завис, короче, в глубокой нерешительности. Но то, что у него есть некие серьги для конкретной девушки, стало известно очень быстро. Как такое утаить, да.

Все в предвкушении события, особенно Люси, а он - ни «но», ни «тпру»! Девушка начала нервничать, а Рамзес всё не телится. Кто надоумил Люси подогреть Рамзеса, слегка пофлиртовав с другими "мужуками", неизвестно. Но увидев такое, Рамзес, простота душевная, моментально вспыхнул, озлобился и, в пику Люси, отдал серьги Агни. Она как раз случилась рядом в тот момент. Хорошо, что просто сунул в руки, без всяких заявлений и всего прочего, то есть без всяких обязательств, а то бы вообще беда…

Короче, каждый дал косяка основательно, и получилось, как получилось. Не хочу наговаривать на Агни, но, если выяснится, что покрутить хвостом посоветовала Люси именно она, а потом, в нужный момент, оказалась рядом с Рамзесом - не удивлюсь.

Ещё раз, не знаю она или нет, но подобного "дружеского совета" от Божественной или Ночки, точно, быть не могло.

- Мда… - протянул я, выслушав сумбурный и эмоциональный рассказ Рамзеса - Вот, дочь моя, пример глупости от двух супер существ, которые про себя рассказывают байки о всемогуществе, всеведении и всезнании. Так-то они соответствуют заявленным характеристикам, но менее глупыми от того не становятся.

- Они виноваты оба? - уставилась на меня Жемчужинка.

- А ты как думаешь?

- Дядя Рамзес больше.

На что шакалоголовый только протяжно вздохнул с подвыванием и опустил голову.

- Виноват, - согласился я, - Но не больше Люси. Как женщина она должна быть более мудрой и просчитывать последствия такого ужасного чувства, как ревность. А ревность, моя дочь, это одно из самых отвратных чувств между мужчиной и женщиной. Да и просто, ревность - одна из самых разрушительных эмоций. Каждый из них сделал достаточно, чтобы мы имели вот такой результат. Даже мы с тобой.

- Мы? - нешуточно удивилась дочь.

- Именно. Следствие цепи событий. Не сделай ты хорошие, но недостаточно хорошие серьги, - я поиграл бровями, - сама знаешь для кого, ты не отдала бы их Рамзесу. А если бы я не соблазнил тебя, в своё время, такой штукой, как ювелирка, то сейчас всё было бы иначе.

- Тоесть, - задумчиво проговорила дочь, - поступки, даже давние, влияют через пространство и время.

- Да. Мы уже много раз говорили об этом. Поступки, слова, желания… Цепь событий тянется, ветвится, переплетается. Когда и что повлияет на будущее, не знает никто. Поэтому - делай что должно…

- Случится, чему суждено. - закончила за меня дочь кивая головой, - Чему суждено…

- Именно так.

Глубоко, с подвывом и поскуливанием, снова вздохнул Рамзес. Как бы намекая: я тут, не забыли, про меня давайте…

- Может сделать для Рамзеса ещё что-то, - задумчиво протянула дочь, - кулон там, диадему?

- Отчего-то есть у меня уверенность, что и твои поделки, и мои, и чьи угодно ещё просто пройдут сквозь руки это шаламбуда. Думаю, эти "врата" вхождения во благодать для него уже закрылись, - хмыкнул я, - Как говорят, нельзя войти в одну реку дважды.

На что Рамзес, словно соглашаясь, вздохнул ещё протяжнее.

- После долгих и глубоких размышлений, - обратил я взгляд на печального "всемогущего", - мой лохматый и блохастый брат по разуму, у меня есть только одно решение: ты должен подарить Люси другую мульку. Не от кого-то передать, а сделать сам, своими руками.

- Пф-ф-фхр-р… - издал возмущенно разочарованный звук Рамзес, - Брат! Ты же знаешь, что это невозможно! Я могу создать наипрекраснейший бриллиант размером с гору, но и Люси, и каждый из посланцев Великой может создать такой же. Всё, всё что только не придёт в голову, от макро- до микро-, самое удивительное, красивое или, наоборот, ужасное, я могу создать. Но и Люси сможет создать тоже. Наши "мульки", брат, не имеют никакой ценности друг для друга, ты же знаешь. Только вот такие, как подарила мне Жемчужинка.

- Ты уже захлопнись и дослушай мудрого меня, ага! - прервал я его завывания, - Внимательно послушай. Великая, ни секунды не сомневаюсь, очень тобой недовольна. Очень. Но как мудрая, напрямую в ваши отношения не полезет. А вот если ты припадёшь к её ногам и попросишь дать тебе шанс, она даст.

- И что попросить?

- Ты попросишь её обнулить тебя!

- Э? - вылупился на меня Рамзес.

- Обнулить, как посланца. Лишить могущества! Выкинуть тебя в мир простым игроком нулевого уровня. Что бы даже почесаться ты смог бы, лишь напрягая булки до невозможности. Я бы даже посоветовал тебе взять на себя суровый обет, что не сможешь использовать ничего, не сделанного тобой собственными руками.

Захочешь не из лужи хлебать, а из тарелки или там кружки, значит, вырежешь их из дерева, выдолбишь из камня, из бересты скрутишь. А для этого нож изготовишь, сам. Из камня. А захочешь железный, значит, пройдёшь всю цепочку! Руду найдёшь, камнем откалывать будешь, потом молот отольёшь, наковальню. Одежду захочешь - шкуру сдерёшь и сам обработаешь, захочешь ткань, волокна натрепишь, станок смострячишь, наткёшь… И так во всём, Рамзес, во всём, от самого истока! Ни крошки, ни кусочка, ни клочка не тобой сделанного, использовать не сможешь. Всё только сам, брат! И вот тогда, когда ты, преодолевая и возвышаясь, отбиваясь от кракозябр и туповатых цифровых героев, создашь собственными руками, ну пусть будет диадема, и сочтёшь её достойной, чтобы подарить Люси, будет тебе прощение.

- Да! - подскочил возбуждённый Рамзес, сверкая глазами, - Да! Да! Да! Брат! Именно так! С нуля, с самого дна! Великая не откажет, я уверен!

Он порывисто обнял меня, счастливо скалясь.

- Прости брат, спешу теперь. Когда увидимся, не знаю. Не скоро… Но увидимся. Я заслужу прощение.

- И ты прости, - притянул он к себе Жемчужинку, - За то, что глупо распорядился подарком твоим. За то, что расстроил… и за это тоже…

- Фу! - воскликнула дочь, улыбаясь сквозь слёзы и утирая моську, облизнутую шакалоголовым, - Фу так делать, дядя Рамзес!

- Прости, прости, - оскалился он, - но пожалуй, не удостоюсь я больше удовольствия лизнуть тебя, сладкую. В следующую нашу встречу и по возрасту твоему, а тем более по твоему статусу, мне будут непозволительны такие шалости.

- Не говорю - прощайте. Говорю - до свидания.

- Удачи брат! - ткнул я его в лохматое плечо.

- Удачи дядя Рамзес! - прижалась к нему дочь.

- До встречи! - и… исчез.

- Это будет нелегко, - постояв с запрокинутым к небу лицом, наконец-то отмерла дочь, - Дяде Рамзесу будет нелегко. С нуля… Не имея возможности использовать чужое.