Элеонора Алова - Странник удачи
Я стояла на пороге собственной комнаты. Высокие двери с позолоченными отделками, массивные ручки, шторы из темно-зеленого бархата, – почти как во дворце. Долгих два месяца я была лишена роскоши, и теперь богатые убранства угнетали меня. Надо с этим как-то бороться.
– Добро пожаловать в ваш номер, принцесса Анжелика.
– Спасибо, – кивнула я горничной и вошла.
Обычная комната в понимании рядовой принцессы, рожденной, выросшей и жившей годами в роскошных дворцах. Только два с лишним месяца скитаний дурно повлияли на мое восприятие. И меня начали угнетать гигантские размеры помещений, кровать с балдахином, разукрашенные столы. Мой взгляд остановился на зеркале.
Да, не вписывалось то, что я там увидела, в убранство номера: худая лохматая девушка со впалыми щеками, в заношенной рубахе и потертых кожаных штанах. Я мылась, старалась не выглядеть замарашкой. Я смотрела на других и себя, но не замечала того, что выгляжу хуже бедняка. Глядя в одно зеркало с Сорро, Сунна, и девушками, я выделялась в лучшую сторону… Да, застиранные пятна – не было на судне волшебных порошков, выводящих пятна без следа. Жесткие как проволока, выгоревшие на солнце волосы совсем не к лицу принцессе. К тому же нас несколько дней назад закончилось все мыло. Порта… там у нас возникло столько проблем, что времени понежиться в мягкой мыльной пене не осталось. Еще и здоровье. Сорро говорит, будто со мной все хорошо, но при этом у меня постоянно кружится голова, а во рту суше, чем в южных пустынях.
Большая слеза скатилась по моей щеке, оставляя на ней кривенькую чуть заметную дорожку. Я утерла ее кулаком, размазав промокшую пыль. Блеск и красота королевской комнаты показали мне всю грязь, что я насобирала на себя за два месяца. И еще Сорро…
Он, голый, завернув бедра в мохнатое белое полотенце, появился на пороге ванной комнаты. Вот он-то вписывался в королевское убранство: успел умыться, пока я устраивала друзей.
– Не плачь, принцесса, – он аккуратно взял меня за подбородок и посмотрел мне в глаза. – Отмоем!
– Я сама, – я пихнула его в грудь и тут же остановилась.
Кем я стала за эти два месяца? Согласно этикету принцессам должно повелеватьсвоими подданными, а я просто толкаюсь, как кабацкая девка. Полгода назад я бы со стыда сгорела после подобного поступка. А тут без зазрений совести пихнула не кого-то незнакомого даже, а любимого мужчину. И все потому, что не хочу быть рядом с ним. Какое хамство с моей стороны.
– Прости, Сорро, – стоя к нему спиной, извинилась я, мне не хотелось смотреть ему в глаза. – Оставь меня одну…
Но он не отпускал меня. Эта боль, что я пережила неделю, две, месяц назад, снова возвращалась в мою душу. Еще несколько дней, и наши пути разойдутся. Он заботился о мне очень долго, он привязался ко мне. Пора говорить: «Прощай!» Или еще рано? Но все равно стоит хотя бы готовиться к неминуемой разлуке. Его рука крепко сжимала мое правое запястье.
– Зачем ты ранишь меня все сильнее?
– Все равно, шрам от этой раны останется навсегда, – он прижал меня к груди, и я зажмурилась. – А если так, то какая разница?
Я прекрасно знала ответ. Только как бы рана не оказалась смертельной. Моя рука потянулась к верхней пуговице на рубашке, но тут же была поймана его рукой. Он как-то изловчился, что я и не заметила, как вдруг оказалась у него на руках. Он нес меня в ванную комнату, словно жених невесту из храма.
– Отпусти! – шепнула я, а душа моя желала, чтобы Сорро не услышал.
– Пока я не привез тебя в Нордстерн, я ни на шаг не отойду и буду заботиться о тебе. Пока я не пойму, что у тебя есть мужчина, что может защитить тебя, я не оставлю тебя.
Какие красивые слова. А у сказавшего их нет ни герба, ни фамильного дерева. Он сын избранного народом градоначальника из маленького поселения в излучине двух горных рек. Он не герцог и не князь. Да-да, за эти два месяца скитаний по родному миру я поняла – не титул дает человеку благородство и доблесть, а его дела. Я бы никогда в жизни не вышла за Магаре или Капра, герцогов Горских, будь они трижды наследниками престолов. Но в то же время с всем сердцем полюбила обычного странника без роду и племени, который в глубине души оказался намного благороднее тех, кто жил по кодексу чести.
Я-таки победила своего сильного телохранителя и убежала раздеваться за шелковую перегородку, зато он хватал мою одежду и куда-то складывал, что я не успевала даже уследить. Залезла я в ванную, наполненную горячей водой и лавандовым маслом после того, как Сорро закрыл дверь со стороны комнаты.
Правда, недолго я оставалась в гордом одиночестве. Мой самозваный телохранитель вскоре вернулся, объявив, что отдал всю одежду в стирку.
– Дай мне зеркало, пожалуйста, – попросила я, и спустя мгновение любовалась своим отмытым лицом в обрамлении мокрых локонов.
Покрасневшие от горячей воды уши, казалось, торчали в разные стороны. Пусть я выглядела немного смешной, но зато не походила на бродягу.
– Тебе голову вымыть? – спросил Сорро, он уже успел разобраться с радугой этих баночек и фляжек, и теперь откровенно скучал. – А то тут есть чисто центральское изобретение как раз для чистки волос – шампу, называется. И пахнет оно яблоком. Правда, в жизни не встречал таких пахучих яблок.
Он протянул мне продолговатую зеленую бутылочку, на которой и было нарисовано яблоко.
– А я не облысею от этого шампу? – скривилась я.
– У меня, как видишь, с волосами все в порядке, даже они какие-то шелковистые после этого…
Он провел рукой по своей короткой прическе. Эти светлые голубые волосы, которые на ощупь всегда напоминали мне хвою, стали настолько мягкими, что даже как будто струились. Рука моя погладила его по затылку, перебирая пальцами приятные на ощупь волосы. И вообще, мой разбойник казался мне теперь самым красивым человеком во всем Инселерде.
А потом Сорро достал с верхней полки над дверью спящую Ню. Как оказалось, и не любившую воду кошку он успел вымыть странным снадобьем из Централи. И, скажу по правде, шерсть животного стала даже немного виться.
Я всегда мыла волосы с мылом. Да в нем присутствовали разные ароматные добавки и целебные травы, только такого эффекта, как от этого шампу, никогда не возникало.
– А давай, мой, – махнула я рукой и поудобнее уселась на подводный приступок, раскинув руки по краю бассейна.
Его большие сильные пальцы ласково втирали мне в голову неведомое вещество, а потом размазывали остатки по длинной косе. Когда Сорро закончил, он только посоветовал:
– Зажмурься и опусти голову в воду, чтобы смыть все.
Я так и сделала, а когда вынырнула, волосы мои тут же оказались закутанными в мягкое полотенце. И в этот момент я пожалела, что все время, что мы с Сорро были вместе, мы провели на дикой природе, далеко от роскоши и дворцовой жизни. А потом он оставил мне сухой халат, а сам отправился комнату.
