Роберт Энтони Сальваторе - Рассвет Короля (ЛП)
— Да что же вы! — взревел Бренор. — Ни один не узнал меня? Я тренировался с вашими Веселыми Мясниками, я из Фелба…
— Малыш Арр Арр! — воскликнула женщина, и хотела сказать что-то еще, но затихла.
— Да, протеже Рваного Дайна, — сказал первый дворф. — Почему ты вернулся, парень, и… и где ты взял это боевое снаряжение? Твоя репутация не позволяет назвать тебя вором.
— Я не вор, — сказал Бренор. — Нет, никогда. Отведите нас к вашему королю Коннераду, и вы узнаете правду, я обещаю вам.
— Ба, но вдруг вы все волшебники и подло убьете Коннерада, — обвиняющее сказала женщина-воин, и снова ткнула своим копьем в Бренора.
Бренор фыркнул.
— Как же нам знать, что вы не такие? — спросил командир.
— Бха-ха-ха! — громко расхохотался Атрогейт. — Ха, а мы думали, что орки были жестки!
— Вы знаете меня как Малыша Арр Арра, Реджинальда Рундтри из Цитадели Фелбарр, друга Мифрил Халла, почетного Веселого Мясника, — объявил Бренор. — И это так, но у меня есть другое имя, и я признаюсь в этом, но тот, кто называет меня другом Мифрил Халла может быть столь же уверен в этом, как уверен в самом себе. Даже больше, чем в самом себе. Теперь, вы отведете меня и моих друзей увидеться с королем — мы войдем голыми с завязанными ртами, и окруженные копьями, если он так потребует. Но нам есть что сказать вашему королю и ему необходимо это услышать.
— Вы отдадите оружие, — предупредила женщина.
— Да, — подтвердил лидер.
Бренор посмотрел на Дзирта, и тот пожал плечами, а затем на Атрогейта, который засмеялся еще громче, и удивительно, но дворф с черной бородой был первым, кто отдал свои дорогие цепы.
— Только не облизывай их, — сказал он дворфу, который взял их. — От одного твои зубы сгниют, а второй преподнесет сюрприз, когда в следующий раз ты сомкнешь челюсти на бараньей кости, не сомневайся.
Бренор передал свой топор командиру, затем стал скидывать щит, но, только начав, остановился и вытянул из него кружку пива, обратив на себя удивленные взгляды.
— Чертовски хороший щит, — сказал он с подмигиванием, передавая его.
— Шлем тоже, — потребовал дворф.
— Нет, только не это, — сказал Бренор.
— Ба, позволь ему оставить его, — сказала женщина. Она перекинула Тулмарил через одно плечо, а пояс со скимитарами Дзирта через другое.
— Если нам придется сражаться снова, то ты захочешь побыстрее вернуть их мне, — сказал ей Дзирт, и она кивнула, ведь она только что видела, как дроу привел этот разрушительный лук в действие, отбросив орков от пролома в железной стене.
Они пошли через глубинные шахты Мифрил Халла и, в конце концов, пришли в большой подземный город дворфов. Атрогейт смотрел на достопримечательности с интересом и облегчением и просто был доволен оказаться вдали от внешних тоннелей. Он уже бывал в Мифрил Халле прежде, несколько десятилетий назад — как шпион и секретный агент Джарлакса — чтобы уговорить Дзирта и других.
Для остальных трех компаньонов путешествие через Мифрил Халл было намного большим, чем простым облегчением от отсутствия монстров. Бренор вспомнил свой последний визит в это место, несколько лет назад, когда он был известен как Малыш Арр Арр. Он подумал о могилах: своей собственной пустой пирамиде из камней и могиле его отца и отца его отца, и старого Гандалуга, Первого Короля Мифрил Халла который как и Бренор, вернулся из могилы, чтобы снова править как Девятый Король Мифрил Халла.
Он посмотрел на свою любимую дочь, когда он вспомнил о двух других каменных могилах, ее и Реджиса. «Что почувствует Кэтти-бри, когда увидит свою могилу?» — задался он вопросом, поскольку он видел свою собственную, настоящую, в верхнем зале Гаунтлгрима, и ее вид глубоко взволновал его.
Ох и могила Реджиса. Теперь она могла потребоваться снова, он знал.
Та последняя мысль нависла над ним и придавила его плечи, немного лишив решимости и приглушив радость от повторного возвращения домой. Но это чувствовал не один только Бренор, но и Дзирта и Кэтти-бри, и даже шаг Атрогейта стал немного тяжелее.
Они оставили двух любимых и важных спутников позади.
— Верь в них, — прошептал Дзирт, когда они двинулись через город к тоннелям, ведущим к залу аудиенций короля Коннерада Браунавила. Он не сказал больше ничего — и не должен был — все поняли, о ком он говорил.
И да, все они знали, что должны доверять Реджису и Вульфгару. Они выпали из прохода и были далеки от сражения, по крайней мере.
Это было не то время для Компаньонов Халла, чтобы терять надежду.
Он то приходил в сознание, то терял его, не чувствуя течения времени. Каждый раз, когда он просыпался, Вульфгар был удивлен, что еще жив.
Иногда это был крик, который приводил его в себя, иногда громкий металлический стук из ямы в центре прямоугольной комнаты — он не знал, что за тварь там находилась, но она явно была сильной, чудовищно сильной. Вся комната дрожала от ее топота.
Так было и сейчас, и Вульфгару удалось оглядеться достаточно, чтобы увидеть огриллона-мучителя с парой гоблинов позади, идущего прочь от той ямы. Учитывая кровь и кишки на полу у края ямы, Вульфгар предположил, что зверь-огриллон накормил свое чудовищное домашнее животное новой истерзанной душой.
Орк, в шаманских одеждах, вошел в комнату и помчался, чтобы поговорить с огриллоном. Вульфгар не мог услышать то, о чем они говорили, да и не понимал их язык, но по какой-то причине, у него было плохое предчувствие и оно стало только хуже, когда орк указал на него и пошел в его сторону, а другие трое пошли следом за ним.
— Кто твои друзья? — спросил орк, дав ему пощечину. — Дроу, дворфы, женщина-волшебница? Кто они?
— У меня нет друзей, — ответил Вульфгар, его голос был едва слышен, и его ответ явно был недопустим, поскольку орк нанес ряд тяжелых ударов по его ребрам. Злобное существо носило металлические кастеты с небольшими выступами, под которыми ломались кости.
— Кто они? — требовал ответа орк. — Как они вышли?
Вульфгар мог только слышать его, он едва понимал где он и как здесь оказался, но те последние слова звенели в его ушах как сладкая музыка.
Его друзья убежали!
Несмотря на боль и побои, его окровавленное лицо озарила улыбка.
— Возьми его! — закричал орк огриллону. — На карнавал. Возьми его. Разорви его!
Орк закончил правой в лицо Вульфгара, варвар ударился затылком об каменную стену, и его мысли и зрение улетели прочь.
Пленник смутно осознавал, что его цепи опустились, затем он почувствовал взрывы боли, поскольку всем весом опустился на сломанные ноги. Он рухнул на пол и его потащили. Ему удалось открыть один глаз, когда его бросили на тележку, хотя он не мог увидеть много, а потом еще меньше, когда поверх него кинули узника-гоблина.
