Диана Марселлас - Зов Колдовского ущелья
— Меган! — повторила Брилли.
— Что? — последовал сонный ответ девочки.
В нем не было и капли былого страха. Быть может, она заперла его в одной из комнат на втором этаже, добавив к другим своим опасениям и страданиям?
— Проснись, Меган! — настойчиво воскликнула Брилли.
— Я проснулась, — ответила Меган, действительно пробуждаясь от сладкого сна.
Первым, что бросилось ей в глаза, был белый снег, продолжавший валить с неба.
— Почему кругом все белое? — спросила Меган у Брилли и только сейчас осознала, что едет на лошади, что позади нее сидит незнакомый человек и заботливо обнимает ее сильной рукой.
Она повернула голову и взглянула на него. Стефан добродушно улыбнулся.
— Кто это? — подумала Меган и задала тот же самый вопрос самому Стефану.
Через пару мгновений она довольно захихикала, потом, когда он сказал ей еще что-то, залилась звонким смехом.
— Какой чудной этот Стефан, — промелькнуло в ее голове.
— Почему чудной, Меган? — полюбопытствовала Брилли.
— Говорит, что он — сэр Стефан Луинби, великий защитник и охранник леди Брилли Мефелл. Что готов защищать и меня, если я захочу. У тебя есть великий защитник, мама? — удивленно спросила она.
— Я о таком до сегодняшнего дня ничего не слышала, дитя мое, — ответила Брилли.
— Он хороший, — заметила Меган, довольно гладя Стефана по руке.
— Меня зовут Меган, — сказала она вслух, обращаясь к своему защитнику. — Почему вокруг все белое?
Брилли не слышала, что ответил Стефан.
Вскоре Стефан с Меган и Другом тоже скрылись из виду. А через несколько минут и Мелфаллан с Брилли достигли отверстия в скале. Вход в пещеру был узким и довольно низким — едва-едва проходила лошадь с всадником, а Мелфаллану пришлось пригнуться. Сама пещера в ширину и в глубину достигала футов тридцати. Вся компания с легкостью разместилась в ней.
Ниалл уже зажег фонарь и факел и принялся разбирать дельные вьюки. Стефан слез с лошади и, сняв Меган, поставил ее на пол. Брилли медленно и неловко перекинула ногу через спину коня, спрыгнула вниз и с криком упала на пол. Тело ее пронзила страшная боль. Меган рванулась к ней.
Брилли поднялась на колени, обхватила Меган руками, привлекла к себе, вздохнула и закрыла глаза.
— Лошадь! — торжественно провозгласила Меган, указывая на кобылу Стефана. — Стефан сказал, что я могу ездить на ней, когда захочу! У меня теперь целых две лошадки, мама!
Она говорила таким тоном, словно на свете не существовало никаких проблем и горестей.
Брилли в замешательстве уставилась на нее. В поведении девочки — в движениях, словах — не было и следа так недавно терзавших ее безумных страхов. В данный момент она думала лишь о лошади Стефана. И почему ей так понравилась эта кобыла? Откуда в малышке взялся столь сильный интерес к ней? Не исключено, что ее отцом был какой-нибудь конюх, влюбленный в лошадей. Эта страсть могла вполне передаться ей вместе с колдовством матери. Брилли одернула плащ Меган и крепче прижала ее к себе. Девочка порывисто и нежно обхватила Брилли за шею.
— Мама! — ликующе подумала она, словно не видела Брилли несколько дней и очень по ней соскучилась, словно повстречала ее здесь совершенно случайно.
Восторг Меган был не менее сильным, чем восхищение лошадью. Брилли это польстило, но не успокоило ее. Как видит эта маленькая девочка окружающий мир? Почему одинаково радуется матери и лошади? Принимает Брилли за мать, хотя родной матери не может помнить — ее юная родительница скончалась на родовом ложе.
И что за наблюдателя усмотрела Меган в кустах и у дерева? Откуда появилась в ней колдовская память, ведь раньше девочке никогда в жизни не доводилось видеть колдуний? Временами Меган казалась Брилли непостижимой. А порой она впускала ее даже в свои сны — на тихий берег реки, залитый ярким сиянием солнца. Если маленькая колдунья не умеет отличить реальный мир от вымышленного, как она может заняться врачеванием?
— Дитя мое…
Брилли поцеловала Меган в щеку. Девочка погладила ее по плечу и вновь повернула голову туда, где стояла лошадь Стефана.
— Ей ужасно понравилась моя кобыла, — счастливо улыбаясь, заметил Стефан.
— Я это поняла, — ответила Брилли и тоже улыбнулась. — Спасибо, что рассказали обо мне графу Мелфаллану, Стефан. Вы спасли нас от неминуемой смерти. Я не понимала, какой опасности подвергаю себя и Меган.
— Всегда рад помочь вам, милая леди, — ответил Стефан, приблизился к Брилли, взял ее руку и элегантным движением поднес ее к губам.
Видно было, что этот человек воспитывался при дворе. Мелфаллан многозначительно кашлянул и метнул в сторону Стефана осуждающий взгляд. Стефан, ничуть не смущаясь, усмехнулся:
— Ничего не могу с собой поделать. Это привито мне с первых лет жизни!
— Хорошо, что твоя жена это понимает, — сказал Мелфаллан и отвернулся к своему скакуну.
— Прекрасно понимает, — дружелюбно ответил Стефан, пожимая плечами.
Ниалл все еще занимающийся сумками, скептически фыркнул.
— В чем дело, Ниалл? — повернулся к нему Стефан. — Не хочешь ли ты сказать, что моя жена имеет что-то против манер? К ней я отношусь точно так же, даже с большим вниманием. И ей это нравится!
— Она знала, за кого выходила замуж! И ничего я не хочу сказать, — ответил Ниалл, оглядел пещеру и повернулся к Мелфаллану. — Неплохое убежище, ваша светлость. Придется переждать здесь бурю. Зима в этих горах началась нынче слишком рано. Но такое случается.
Он поклонился Брилли даже с большим, чем Стефан, почтением. Это был темноволосый человек с выразительными чертами лица и короткой бородой, лет на десять старше Мелфаллана и Стефана, мускулистый и мужественный. Брилли сразу понравились его спокойный взгляд и уверенность, сквозившая в каждом движении.
— Леди колдунья, я — сэр Ниалл Ларсон, курьер леди Ровены в Мионн. Это она велела мне отправляться за вами вместе с графом Мелфалланом. Очень рад познакомиться с вами.
— Я… не леди, сэр Ниалл, — смущенно пробормотала Брилли, но позволила курьеру Ровены поцеловать свою руку.
«Скоро я привыкну к подобному обращению», — забавляясь, подумала она.
— Каждая колдунья шари'а для меня — леди, — сказал Ниалл, пожимая ее руку. — И никто меня в этом не переубедит. Я вас предупреждаю.
Он улыбнулся и вернулся к лошади.
Ветер продолжал устрашающе свистеть, а снег все сыпал. Вскоре тропка в сугробах, проложенная лошадьми к входу в пещеру, уже была едва заметна.
