Уильям Моррис - Воды дивных островов
Зарумянилась Заряночка, и повесила голову, но лесная матушка уселась с нею рядом, и расцеловала девушку, и молвила:"Но теперь позабудь обо всем, кроме своей повести, и перескажи ее во всех подробностях, ибо не хотелось бы мне упустить ни одной мелочи". "Да, - кивнула Заряночка, - но с чего мне начать?" Отвечала Абундия:"Мне ничего не ведомо, кроме самого начала, когда бежала ты прочь нагая, и ускользнула от ведьминского гнева; а также и окончания, ибо известно мне, что Посыльная Ладья предательски бросила тебя на последнем из Дивных Островов. А ко мне воззвала ты не вовсе напрасно, ибо ведьма к тому времени уже скончалась, и ничто не помешало мне выслать к тебе на помощь одно из моих дерев и обитательницу его (кою я, может быть, и покажу тебе однажды), дабы спасли они тебя от гибели в пучине вод".
Услышав эту речь, Заряночка бросилась к лесной матушке, и принялась обнимать и целовать ее, и благодарить за помощь в словах самых нежных и трогательных, что только могла измыслить. А лесная матушка рассмеялась от радости, и погладила девушку по щеке, и молвила:"Вот теперь снова почитаю я тебя дочерью, ибо благодаришь ты меня с такой ласковой горячностью за то, что добрая мать сделает, не задумываясь. И велю я тебе, милая, никогда больше не уезжать от меня далеко, так, чтобы всегда могла я помочь тебе с легкостью, и утешить тебя, не покидая собственных владений, где могуществу моему нет предела. А теперь начинай рассказ, ибо не терпится мне услышать повесть о твоей жизни из твоих собственных уст".
Тогда, не медля более ни минуты, повела Заряночка речь, и поведала о жизни своей ровно так, как вы уже слышали. Да, и много чего другого порассказала девушка, что перо не опишет, ибо в избытке наделена была лесной мудростью. А в перерывах лесная матушка угощала ее изысканными яствами и напитками, подобных которым Заряночке не доводилось пробовать прежде. А к тому времени, как дошла девушка до побега с Острова Непрошенного Изобилия, солнце уже село и сгустились сумерки. И сказала лесная матушка:"Пора тебе вернуться домой; и не бойся ни ведьмы, ни злобных тварей, ибо я рядом, и стану беречь тебя. Хороша твоя повесть, доченька, и милы твои подруги; и порадовалась бы я случаю оказать им услугу; в особенности же твоей Виридис, что, кажется, так же нежна и мудра, как ты сама. Или досадно тебе, что я готова ее полюбить?" "Нет же, нет, - отвечала Заряночка со смехом, - я почитаю это за счастье. А после того, как расскажу я тебе, сколь жестоко поплатились девы острова за свою доброту ко мне, я прикажу тебе полюбить их еще сильнее, чем теперь". На том расстались подруги, и Заряночка возвратилась в дом свой; а по пути сочиняла байку, в насмешку над былыми своими горестями, будто поджидает ее на пороге ведьма, чтобы примерно высечь. И так запугала сама себя бедняжка, что взялась за ручку двери не без робости, опасаясь, что ведьма, чего доброго, и впрямь воскресла.
Однако в доме царило безмолвие; и вошла Заряночка под кров его в последних лучах заката, и проспала всю ночь мирным сном, как в лучшие времена в Пяти Ремеслах.
Глава 19. Абундия укрывает наготу Заряночки волшебным одеянием.
На следующее утро Заряночка задержалась в доме ровно настолько, насколько было необходимо, а затем поспешила в лес; когда же показалось впереди Древо Встречи, ло! - там поджидала Абундия, и в руках теребила она великолепный наряд, так что вполне можно было счесть, что вернулись времена Неволи, и под дубом сидит сама Заряночка, трудясь над неоконченным платьем.
Радостно встретились они, и обнялись, и заговорила хозяйка леса:"Ну что же, любимица судьбы, я сдержала слово, и ежели отважишься ты нарядиться в ткани волшебного племени Фаэри, будешь ты разодета не менее роскошно, чем во времена житья своего среди рыцарского сословия; а там и к рассказу можно вернуться, милая, а там, глядишь, мудрость бездетной лесной обитательницы окажется не вовсе для тебя бесполезна".
С этими словами набросила Абундия на вытянутые руки Заряночки принесенный с собою наряд, и словно бы луч пробился сквозь густую крону дуба, и разогнал полумрак вокруг девушки, так ярко вспыхнуло и засияло переливчатым заревом золотое шитье. Заряночка уронила платье на землю, и ощупала тонкую сорочку, отделанную желтым и белым шелком, словно смешались воедино сливки и масло; и поглядела она на башмачки, что лежали рядом с платьем, сработанные изящно и дивно, подобно оперению прекрасной птицы, о коем и не скажешь, яркое оно или серое, тысяча в нем оттенков или всего один. Затрепетала от радости Заряночка при виде столь чудесных одежд, и восторженно вскрикнула, опускаясь на колени перед Абундией, дабы поблагодарить ее; затем в мгновение ока сбросила девушка нищенское свое рубище, и в следующую минуту сорочка прильнула к прекрасному нагому телу, а затем и платье одело Заряночку лучезарным ореолом, и золоченый пояс обнял ее бедра, словно воспылав к ним нежностью. И оглядела Заряночка лес, и рассмеялась, в то время как Абундия, устроившись на траве, улыбалась ей ласково с теплотой и любовью.
Но вскорости посерьезнела Заряночка, ибо перед мыслью о том, какой прекрасной явится она очам возлюбленного своего, когда увидится с ним в лучший из дней своей жизни, отступили детское тщеславие и неуемный восторг. И подобрала она с земли башмачки (ибо их девушка не одела), и присела подле хозяйки леса, любуясь на дивный подарок, а затем, долее не медля, продолжила рассказ с того места, на котором остановилась накануне, и поведала о том, как Посыльная Ладья понесла ее по волнам к Острову Юных и Старых.
Глава 20. Заряночка рассказывает Абундии о своей любви к Артуру и добивается от нее обещания помощи.
Долго сидели они под дубом в тот день, до тех пор, пока солнце не опустилось, а к тому времени мало что осталось прибавить к уже помянутому, ибо дошла Заряночка до города Пяти Ремесел. Не раз и не два на глаза девушки наворачивались слезы, и обращалась она к Абундии за утешением, пока пересказывала, смущаясь и стыдясь, однако ничего не скрывая, повесть о любви своей к Артуру Черному Оруженосцу от слова и до слова, и о том, как любовь эта застала ее врасплох, и о мудрости избранника, и красоте его, и учтивости. А лесная матушка держалась с девушкой все так же приветливо и ласково, как всегда; однако любой, кроме влюбленного, заметил бы, что все это по большей части кажется Абундии странным и непонятным, и глядела она на Заряночку, как на дитя неразумное, что поломало любимую игрушку, и горюет об утрате, не желая утешиться, хотя в мире таких игрушек - не счесть. Когда же сгустились сумерки, как было сказано ранее, и настало время расставаться, заговорила она с Заряночкой и молвила:"Правду сказать, доченька, многое пережила ты за эти шесть лет; и не дивлюсь я, что так расцвела красота твоя, и обрела новое величие; ибо прекрасная судьба выпала тебе на долю, хотя познала ты и горе, и муки. А теперь знаю я, о чем ты тоскуешь, и потому снова стану я тебя матушкой, и постараюсь добыть для тебя то, что сердцу мило. Потому не тревожься и не грусти, а это для моего прекрасного дитяти трудности не составит, ибо вот что заметила я в тебе: Любовь - повелитель не настолько деспотичный, и вассалы его могут порою обратиться мыслями к иным предметам и утешить души, чтобы выжить, несмотря ни на что".
