Роберт Сильверберг - Песни умирающей земли. Составители Джордж Р. Р. Мартин и Гарднер Дозуа
Не обращая внимания на свои раны, Тьяго вскочил на ноги и кинулся бежать, отбрасывая в сторону ветви, перепрыгивая выступающие над землей корни, спотыкаясь, но делая все мыслимое и немыслимое, чтобы только оказаться подальше от джида. Чудовище взревело где-то позади, и, хотя его крик и не стал менее громким, показалось, что он исходит теперь из более узкого горла — он приобрел хрипловатое, надтреснутое звучание, сопровождаемое подозрительным жужжанием. Дерве Корим нигде не было видно. Попытки Тьяго припомнить, успела ли она добежать до противоположного (точнее, уже этого) края расщелины, успехом не увенчались. Он начал задыхаться от усталости и спустя пару секунд нырнул под похожее на клубок змей переплетение корней мандура и принялся старательно закапываться, пока его полностью не скрыла черная грязь. Буквально минутой позднее его окатило волной жара, словно нечто огненное пролетело прямо над ним. Он вжался лицом в землю и лежал так еще какое-то время. Потом рискнул сесть и, выдергивая терновые шипы из своей кожи, принялся вглядываться в небо. Он изрядно перепугался и дергался сейчас от каждого звука.
Завеса проливного дождя, казалось, была готова потушить первые лучи солнца — пульсирующего красноватого зарева на востоке. Да и после небо осталось все таким же хмурым. Ветер гнал по нему черно-серебряные тучи под аккомпанемент грозовых раскатов.
Тьяго пошарил вокруг, пытаясь отыскать свой рюкзак. Тот сгинул, унеся с собой их запас провианта, а также разнообразные руны и устройства, которые удалось перед походом выбить из Васкера. Над вершиной высокого холма виднелась макушка башни, но стоило воину направиться к ней, как вновь зарядил косой дождь, тут же промочивший его до нитки. Немного не дойдя до вершины холма, Тьяго наткнулся на руины часовни. Каменный притвор сохранил некоторое подобие целостности, и теперь в нем, скрестив ноги, сидела перед огнем женщина в черном костюме. Дерве Корим. Рядом с ней на земле валялся обглоданный до костей скелетик какого-то небольшого животного. Женщина бросила на воина равнодушный взгляд и облизала измазанные в жиру пальцы.
Тьяго, грязнее самой грязи, опустился возле костра. Шип, который ему так и не удалось извлечь из своей спины, вновь попытался впиться еще глубже.
— Пожрать есть? — поинтересовался воин.
— А твой рюкзак где? Хочешь сказать, что вся наша еда на дне той расщелины? — Дерве удрученно вздохнула, порылась в карманах и извлекла тряпицу, в которую были завернуты несколько съедобных корешков и орехов.
На вкус коренья изрядно горчили, и, пытаясь разжевать один из них, Тьяго скривился от боли.
Женщина немного понаблюдала за тем, как он шарит во рту пальцем, а потом произнесла:
— Когда мы повстречались в Каспара-Витатусе, мне показалось, что ты очень похож на Кугеля. То, как ты разговаривал с Васкером и остальной компанией, напомнило мне о нем. Но когда ты разделался с деоданом, я поняла, что ты совсем другой. Ему не хватает твоей отваги, и хоть твоя манера боя далека от совершенства, зато отражает прямолинейность характера. На тот момент мне даже подумалось, что ты искренний и честный человек. А вот теперь, после того как ты загубил несколько сотен жизней единственной безрассудной выходкой, я сижу и гадаю, не приняла ли я за честность и прямолинейность банальное отсутствие ума? И пришлось спросить себя, так ли уж отличается непонимание последствий своих поступков от продуманного преступления? Результат-то один: гибнут безвинные.
— Неужели ты настолько наивна, что полагаешь, будто Мелорий и впрямь собирался устроить для тех людей в клетках неделю курортного отдыха? Их заставляли двигаться его заклинания… они были уже мертвы. Или ты скорбишь о его собственной жизни?
Дерве явно собиралась выдать в ответ что-то довольно резкое, но вовремя прикусила язык.
— И все же, — наконец произнесла она, — ты заставил меня прыгнуть в бездонную пропасть и пробежать по лбу джида. Тебе самому-то, если оглянуться назад, это не кажется плохим решением?
— Рискованным — да. Но цель достигнута, так что я не соглашусь, что оно оказалось плохим.
— Помнится, ты говорил: «Терпение укажет нам путь». Я так понимаю, это был пример того, что ты подразумеваешь под терпением?
— Важно вовремя понять, когда терпение более не приносит пользы. И я принял решение.
— Смиренно прошу впредь заранее посвящать меня в детали своих будущих решений. — Дерве отряхнула грязь со своих брюк.
Ближе к полудню небо расчистилось и длинные тени протянулись на солнце от огромных валунов, украшавших поле у подножия башни; само строение тени почему-то не имело, и этот факт заставил Тьяго помедлить — как, впрочем, и вид пельграна, слетевшего с вершины и, прежде чем вернуться в свое гнездо, описавшего над путниками круг. Это явно была самка и, судя по неуверенному, неуклюжему полету, еще ко всему прочему и беременная — а уж в таком состоянии они были особенно злобными и непредсказуемыми.
Впрочем, на Дерве Корим ничто из этого не произвело ровным счетом никакого впечатления. Ее нетерпение только нарастало с каждым шагом. Когда они приблизились к зданию, Дерве разве что не побежала, не в силах сдерживать овладевшее ею воодушевление. Однако к тому моменту, когда Тьяго добрался до подножия башни, его спутница уже всем своим видом выражала отчаяние. Она бегала вдоль стены, ощупывая ее руками и издавая скорбные стоны.
— Входа нет! — заявила она. — Никакого. Вообще ничего!
Башня, казалось, была вырезана из цельного куска камня — огромный, без единой трещинки монолит высотой в сотню футов, лишь наверху расширявшийся в некое подобие луковицы, где загадочным изящным узором были прорезаны оконца, позволявшие обитателям наблюдать за окрестностями и при этом самим оставаться невидимками.
Оставив Дерве Корим беситься от ненависти, Тьяго направился в обход вокруг башни, исследуя каждое, даже самое незначительное, углубление или выступ в надежде, что нажатие на них откроет потайную дверь. Примерно часом позднее, когда он еще не успел проверить свою гипотезу и на треть, с противоположной стороны башни донеслись раздраженные чем-то голоса, и громче всех орала Дерве Корим. Приняв оборонительную стойку и сжимая в обеих руках кинжалы, она отбивалась разом от пятерых. Шестой уже валялся на земле, из порезов на его груди и руках текла кровь.
Завидев Тьяго, незнакомцы отступили от женщины и прекратили сыпать угрозами. Компания была довольно разношерстной даже в том, что касалось возраста. Младший лишь недавно обрел право называться юношей, а старший оказался пожилым мужчиной с обветренным лицом и носил коническую, нахлобученную по самые седые брови красную шляпу, напоминающую крыши домов той деревушки внизу. Чужаки были вооружены вилами и носили грубые белые платья, перехваченные в талии зелеными поясами. С шей свисали свинцовые амулеты с примитивным изображением какой-то антропоморфной фигуры.
![Эрик Френк Рассел - Космический марафон [сборник]](/uploads/posts/books/105339/105339.jpg)