Владимир Чихирёв - Солдаты Оборотня
— Наш генерал откачал его. И когда тот открыл глаза, то первое что он сделал, так это плюнул в лицо «Оборотню».
Я лишь покачал головой, радуясь, что был в этот момент далеко от нашего командующего.
— Генерал был белым от ярости. Он запустил парню в живот какую-то тварь — Расмус посмотрел на меня показывая руками не то размеры твари, не то дырку в животе наемника.
— Верно — кивнул Монк — проклятое колдовство!
— Эта штука сожрала парня изнутри — продолжил Расмус — он так кричал, что можно было слышать даже в дальних концах лагеря.
— В конце концов, от него осталась только голова — подытожил Монк.
— Да ну, бред это все — отмахнулся Негл — молотят языком словно бабы! Ты это видел?!
— «Оборотень» отослал эту голову папочке парня!
— Черт тебя дери, Расмус! А что, голову отсечь клинком нельзя? Я не спорю, что голова этого парня поехала домой без всего остального, вот только все эти сказки про то, как его живьем ела неизвестная тварь — чушь!
— «Оборотень» — маг — напомнил Монк.
— Спасибо, что просветил — Негл деланно кивнул головой — И что с того? Конечно, при попытке вытянуть из него сведения генерал мог применить свое умение, но, того о чем вы болтаете, не могло быть. Это только в сказках из воздуха появляются, мифические создания.
Мы, молча, переглянулись.
— Да и потом кровищи было бы полно. На кой хрен превращать свой шатер в скотобойню?
Монк покачал головой. Ему не нравилось такая банальная вещь — как удар клинком по шее.
— Может эта тварь и не из воздуха появилась. Кто знает, что водится в туннелях тюремного каземата Элидира, кроме огромных крыс?
— Началось — простонал Негл — я все думал, когда же этих тварей припомнят!
— Но они-то есть!
— Есть — согласился Негл — только это не крысы, а хрен знает какие животные.
— Вот и эта…..
— Хватит — оборвал Монка «Ледяной» — кто эти слухи распространяет? Кто видел это собственными глазами?
— Дабл.
Комната утонула в многозначительных смешках и едких замечаниях.
— Этот тип после «Развилки» трезвым не был ни минуты — проворчал Негл — Напьется до поросячьего визга, засунет себе в рот этот чертов табак и бродит где-то по лесу! Послушать его так он там каждый день с русалками и феями спаривается! Парень пропил себе все мозги, и закончит он тем, что ему дадут пинок под зад не только из гвардии, но и из армии вообще! Нашел, кого слушать, Монк!
— Скорее этот тип окажется у меня — недовольно проворчал «Ледяной». Ко мне в последнее время все отребье спихивают.
По столу снова прошелся ленивый смешок.
— Шутки шутками, но нетрудно догадаться о реакции отца на такой подарок — проговорил я.
— Да уж.
— Вообще мне парень из штаба сказал, что за всей этой возней подозревают Даркмор — посмотрев на меня, сказал Негл — вы с Расмусом уже имели с ними знакомство.
— Не самое приятное, надо сказать — заметил Расмус.
— Эти маги могут крутить мятежниками, словно собака хвостом — Монк поморщился, словно у него болел зуб — нас ждут большие неприятности.
— Теперь наемникам и платить не надо — они пойдут мстить нам за убитого — вставил словечко Армур, молчавший до этого.
— У наших правителей и командиров просто талант заводить себе «друзей» — поддержал я патрульного, доливая себе вторую кружку.
— Это не наше дело — Негл уставился на потрескивающий огонь — мы должны бить врагов. Выпускать им кишки и не спрашивать справедливо это или нет. Пусть о законности и справедливости пекутся наверху.
— Верно — поддержал Негла «Ледяной».
— Где то я уже слышал подобное — в голове у меня шумело, а глаза слипались. Я вылез из-за стола оставляя их трепаться о миропорядке и законах, а сам заснул у стенки, повернувшись спиной к очагу.
Утро снова не заладилось. Ветер был холодный и сырой. Мы выехали, когда остальные наши товарищи ещё спали. Спешить им было некуда, они ждали подводы с Развилки, чтобы сопровождать их до Йерварда. С нами отправился только «Ледяной». Я кутался в плащ, прикидывая, сколько нам еще натирать задницы, добираясь до «Развилки». Кроме того, последние дни шрам от кинжала колдуньи сильно беспокоил меня. Он жег меня, заставляя все время хмурится. Эта чертова девка напоминает мне о себе постоянно. Тихо выругавшись, я потер покрасневший рубец и снова спрятал руку, жалея, что у меня нет фляги, с чем ни будь согревающим.
Мы достигли речки Змеиной, когда и без того темный от обложивших небо серых облаков, день подходил к концу. Моросящий дождь раздражал меня не меньше шрама. Во многих местах булыжники вылетели, и черная жижа хлюпала под копытами наших лошадей. У реки стал собираться туман. Я поежился в седле глядя на небо, в надежде увидеть хоть небольшое просветление. Скоро начнутся холода, а встретим мы их отнюдь ни в теплых казармах «Северного».
Возле речного моста показались фигуры нескольких людей. Сквозь пелену тумана и начинавшиеся сумерки было плохо видно, кем были эти люди.
— Стоять! — раздался возглас, и одна из фигур подняла руку к верху.
Мы остановились.
— Назовитесь — произнес тот же голос.
— Патруль из Йерварда — каркнул наш сержант — Армур и его парни.
— Валяйте — разрешили нам — только осторожно, мост скользкий.
Мы медленно тронулись дальше. Приблизившись к людям, охранявшим мост, я узнал одного из них. Сержант полка «Шершень» из третьего соединения.
Увидев меня и «Ледяного» и разглядев на нас форму гвардии, командир охранения улыбнулся и вскинул руку в приветственном жесте.
— С возвращением! После госпиталя?
— Да отдыхал и отсыпался на чистых простынях!
— Завидую! — ответил он — как йервардские дамы? Небось, неплохо расслабились в портовых заведениях? — снова широченная улыбка — Мне говорили их там не счесть!
— Да уж! Развлекался, как мог — кивнул я, надеясь, что это последнее на сегодня упоминание женского пола портового города.
Сержант понимающе подмигнул. И махнул своим солдатам, чтобы нас пропустили. Мост охраняли с десяток гвардейцев. Когда мы переехали по скрипящему и раскачивающемуся мосту, то увидели две палатки у больших зарослей куманики. Здесь ещё трое солдат сидели на траве и о чем — то тихо переговаривались.
Вновь углубившись в лес, мы вскоре почувствовали, что приближаемся к месту, где расположилась большая армия. Было слышно ржание лошадей и общий шум создаваемый военными лагерями. Проехав ещё немного, я почувствовал горьковатый запах, исходящий от многочисленных костров. И, наконец, достигнув конца леса, мы оказались на «Большой развилке».
