Луиза Тичнер - Зеленый огонь
— Мама, — прошептала Ривен, — ты права, мама. Мир стал другим, и в нем нет больше места для таких, как мы. Наверное, мне следует пойти за тобой. Наверное, и моя жизнь тоже должна закончиться сейчас.
Но лишь только эта мысль пронеслась у нее в голове, Ривен ощутила сильный толчок в живот, словно ее дитя подслушало ее мрачные мысли и заявило таким образом о своем несогласии.
Ривен поняла вдруг, что улыбается сквозь слезы.
— Ты хочешь сказать своей матери, что хочешь жить, сынок?
Ребенок у нее в животе отозвался на эти слова бойкой барабанной дробью, и Ривен громко рассмеялась. Затем она снова уселась на берегу.
— Да, я вижу, что ты — хочешь. Твоя мать может сколько угодно оплакивать свои потери и гибель своего мира, а ты готов встретить мир новый, жить в нем и видеть сны о новых, прекрасных и удивительных мирах.
Все еще улыбаясь, Ривен наклонилась к воде и провела рукой над ее поверхностью. Откуда-то ей было известно, что сейчас она увидит будущее, увидит его каким-то особым способом, каким никогда раньше не пользовалась.
В воде внезапно показалось лицо, в котором она инстинктивно узнала своего еще не родившегося сына. Это был тот же самый десятилетний мальчик, которого она уже видела однажды. Тогда его лицо было искажено мукой, но теперь сын с надеждой улыбался ей из воды.
— Каким красивым мальчиком ты будешь со своими черными кудрями и голубыми глазами, — прошептала Ривен. — Ты так же красив, как и твой отец в те годы, когда он похитил у Ниомы зеленый камень и положил начало всем этим событиям…
Изображение на воде задрожало и исчезло. Вместо него в воде появилось лицо Броуна, который неслышно подошел к Ривен и наклонился над водой. Ривен ахнула и обернулась, чтобы убедиться, что это и в самом деле он.
— Нет, — прошептала она, — ты не должен… это нельзя!
Броун не обратил внимании на ее протесты. Он, казалось, даже не слышал ее, хотя его пристальный взгляд не отрывался от ее лица.
— Еще один раз я отправился за тобой в горы, Ривен. Еще раз я прошу тебя вернуться со мной в Джедестром.
В величайшей тревоге Ривен заломила тонкие пальцы:
— Тебе нельзя здесь оставаться, Броун. Это священный Омут доуми, место, куда мы приходим умирать.
Броун крепко схватил ее за руку:
— Ты ведь не хотела покончить со своей жизнью, правда?
— Нет, нет! — Ривен отрицательно покачала головой. — Я хочу жить ради нашего сына.
— Тогда останься со мной, Ривен. Будь моей, будь королевой. Народ Полуострова нуждается в тебе. Ты нужна и мне, Ривен! — Его сапфировые глаза умоляюще смотрели на нее.
Ривен не выдержала и отвела взгляд.
— Ты говоришь так потому, что я доуми, — сказала она, отворачиваясь. — Ты думаешь, что это укрепит твое и нашего сына право на трон.
— Ты действительно так думаешь? — Броун охватил ее за плечи и заставил подняться. Прижимая ее к себе, он заглянул ей прямо в глаза: — Я полюбил тебя с того самого момента, как увидел. Поверь мне.
Ривен внимательно посмотрела ему в лицо, любуясь его решительными и непреклонными чертами. Раньше ей казалось, что годы лишили его былой юношеской красоты, но теперь она поняла, что она ошиблась. Она подумала, что Броун сейчас гораздо красивее, чем когда-либо.
— Как я могу поверить тебе, поверить, что именно я тебе нужна, если ты до сих пор носишь эти камни и думаешь, что наш сын сумеет править при помощи их могущества? Если они убивают тебя, то тоже самое они сделают и с ним.
— Значит, между нами стоят только эти проклятые камни?
Ривен медленно кивнула:
— О Броун, они всегда стояли между нами и всегда будут стоять.
— Вот тут ты ошибаешься. — возразил Броун. — За эти камешки я продал свою юность и, может быть, часть души, но им не отнять у меня того, что осталось от моей жизни.
К ужасу Ривен и к удивлению Альбина и Фена, которые продолжали следить за происходящим из своего укрытия высоко на горе, Броун сорвал с головы корону и сильным движением руки зашвырнул сверкающие на солнце камни в священные воды Омута.
Ривен с изумлением смотрела на воду. Как ни тяжела была корона, она не погрузилась в воду, а осталась на поверхности, медленно дрейфуя к берегу. Ривен потянулась туда, словно желая схватить камни, но Броун крепко держал ее за плечи.
— Оставь это, — решительно сказал он.
— Но Омут не имеет дна! Ты никогда не получишь их назад.
— Я не хочу получать их назад! — Подувший ветерок взъерошил золотые кудри Броуна, прилепив несколько прядей к его высокому лбу. — Я хочу только, чтобы у нас с тобой было общее будущее. У нас и у нашего ребенка.
Ривен отвернулась от Омута и взглянула на него.
— Ты и правда так думаешь?
— Правда. Камни доуми и их могущество — это наследие прошлого, в котором мы больше не нуждаемся. Покуда мы уповаем на них, они будут тянуть нас назад, виснуть на плечах тяжким грузом. Без них мы сможем уверенно идти вперед и строить наше собственное будущее. Разве ты не видишь этого, любимая?
Ривен бросила взгляд в сторонy Омута. Корона стала погружаться. Когда чеканный золотой обруч и камни исчезли под водой, поверхность озера вздрогнула. Броун сделал свой выбор.
— Пути назад нет, — прошептала Ривен, глядя ему прямо в глаза.
— Нет, — проcто сказал он.
И немедленно ее зеленый камень стал горячим и тяжелым. Ривен сжала его в кулаке, продолжая смотреть на Броуна. «Он предлагает мне и моему ребенку новую жизнь» — подумала она, ни на секунду не усомнившись в его искренности, ибо только что, у нее на глазах он принес ей величайшую жертву.
Затем взгляд Ривен снова вернулся к Омуту. Наверное, Броун прав. Может быть, этот день станет концом старой эры и началом чего-то совершенно нового. Таунис, Дриона, Грис — все они ушли в небытие. Только она и Эол оставались живыми представителями рода доуми. Очень может быть, что они никогда больше не услышат об Эоле, капризном и бесшабашном скитальце, и поэтому все камни должны вернуться в Омут.
— Ты примешь меня без этого? — спросила Ривен, снимая с шеи цепочку, на которой в последнее время она носила свой камень.
— Я приму тебя без всего. Ради того, чтобы ты была рядом, я готов пожертвовать всем, кроме чести.
— Тогда я готова сделать эту малость, — сказала Ривен и, улыбнувшись Броуну со всей любовью, которую ей не было нужды дольше скрывать, она легко забросила цепь и камень в воду. Камень скрылся под водой, и поверхность озера слегка зарябила, приобретя бледно-опаловый оттенок.
— Пропал навсегда, — прошептала Ривен.
— Легко отделалась, — ответил Броун.
Пристально глядя Ривен прямо в глаза, он вынул из кармана своего дорожного плаща знакомый золотой предмет. Ривен счастливо улыбалась, пока король снова надевал на ее запястье свадебный браслет. За их спинами по поверхности Омута метались искры, а из глубины доносилось негромкое бормотание.
