Елена Грушковская - Багровая заря
— Люди из группировки Октавиана.
Она водила пальчиком по моим щекам — подлизывалась.
— Мама, а почему ты не хочешь принять Гришу в отряд?
Глаза открывать не хотелось. Я нежилась под тяжестью её юного тела, и не хотелось ничем портить это блаженство. Однако, упоминание о Грише всё-таки слегка испортило его.
— А тебе он что, нравится?
Она смутилась, замолчала. Сидела, сопя рядом с моим ухом. Он нравился ей, его мертвенная красота завораживала её. Это был самый классный парень, которого она когда-либо встречала. Такой классный. Клёвый.
— Он… симпатичненький, — сказала она.
Я ощутила укол в кишки и приоткрыла глаза. Симпатичненький!
— Только не вздумай с ним что-нибудь замутить, — сказала я, глядя на неё сквозь ресницы. — Он тот ещё оболтус.
Вертел передо мной своим персиковым задом, хотела я сказать, но прикусила язык. Ещё подумает, что у меня с ним что-то было. Она поёрзала у меня на коленях, и её глаз горел лукавством и девчоночьим норовом. Если девочке нравится мальчик, поди, попробуй её удержать!.. За этой хитрой козой нужен глаз да глаз, но у меня нет, просто катастрофически нет времени!
А она уже задабривала меня, целуя тёплыми и мягкими губками мой холодный пересохший рот. Я подставляла губы, держа их плотно сжатыми. Глаза снова закрылись, кресло поплыло из-под меня. Я снова отключалась.
— Пойдём на диванчик, мамуля.
Я позволила ласковым рукам Карины освободить меня от куртки и ботинок, а также укрыть меня пледом.
— Не уходи, куколка…
— Я с тобой, мама.
Она присела рядом. Согретая её теплом, я опять провалилась в чёрную пропасть.
9.9. Я хочу спатьМне не дали как следует поспать. Мою дрёму прервал стук каблуков за дверью и запах Юлиных духов. Они вошли вместе — президент «Авроры» и её приёмный сын.
— Прости, Аврора, — сказала Юля. — Мы не хотели тебя будить… Отдыхай, мы зайдём позже.
Я приподняла голову с подушки. Череп вместе с мозгами в нём весил целую тонну. Как много значит хороший сон и как он мне сейчас нужен! Четверо суток на ногах, точнее, на крыльях — это вам не шутки. При других обстоятельствах я послала бы к чёрту любого, но меня посетила президент «Авроры» собственной персоной, а её я не могла послать к чёрту. Раздирая слипающиеся веки, я промямлила:
— Ничего… Мне не впервой. Проходите, чувствуйте себя как дома…
Юля, простучав каблучками мимо меня и обдав меня волной аромата своих духов, присела в моё кресло, а Гриша остался стоять у стола. Юля не стала тянуть кота за хвост и сразу заговорила по делу.
— В принципе, если Грише так хочется, я не против того, чтобы он вступил в твой отряд. В самом деле, хватит ему лоботрясничать… Пора становиться настоящим мужчиной и членом «Авроры». Если он хочет сделать для «Авроры» что-то реальное, то лучше службы в отряде «чёрных волков» и не придумать.
Уронив голову обратно на подушку, я две минуты слушала её идеологическую муть, изложенную также и в предисловии Устава «Авроры». И она говорила это с самым серьёзным видом.
— Ладно, — перебила я. — Если он сделал такой выбор, то пусть потом не сожалеет. На его счастье, обучение новичков ещё не закончилось.
— Значит, ты принимаешь меня? — спросил Гриша, а сам весь просиял.
И чему он только радуется?!
— Да, да, — проворчала я, натягивая на себя плед. — Иди… Получай форму и приводи в надлежащий вид причёску.
Он потрогал свою роскошную шевелюру.
— А это обязательно?..
— Обязательно, обязательно, — усмехнулась я. — Обратись к Виктории, она поможет тебе устроиться. Но запомни: нянчится с тобой и водить тебя за ручку я не собираюсь. Конечно, ты сын президента «Авроры», но как только ты наденешь форму «волков», ты перестанешь чем-либо выделяться. Никаких привилегий. Будешь нарушать дисциплину — накажу, мало не покажется. Понял?
— Так точно! — радостно воскликнул он.
— Всё, проваливай, — сказала я. — Я хочу спать.
Уткнувшись в подушку, я закрыла глаза.
9.10. Приглядывать, но не опекатьЯ определила Гришу во взвод к Алексу: он был не только самый опытный, но и самый суровый командир. А что? Пусть мальчишка не думает, что быть «чёрным волком» — это только лишь носить чёрную форму и настоящие острые мечи. Я даже сказала Алексу, чтобы он был построже с Гришей, хоть тот и президентский сынок.
— Я сделаю из него «волка», — пообещал тот.
А когда Алекс что-то обещал, он это выполнял. Подумав, я всё-таки наказала ему по-отечески за ним приглядывать. Но не слишком опекать.
9.11. Никаких происшествийЯ вернулась на базу в три часа ночи.
Дежурный вскочил. Приложив к губам палец, я сказала «ш-ш», и он доложил шёпотом:
— Никаких происшествий… Всё спокойно. Группы с шестой по одиннадцатую прибыли на отдых в двадцать три тридцать.
В раздевалке шептались. Не иначе, как между двумя «волками» противоположного пола вспыхнула романтическая искорка. Нет, это строго запрещено, и все «волки» безоговорочно подчинялись этому запрету, но какая-то парочка его сейчас нарушала. Я скрипнула зубами, вспомнив доклад дежурного. Никаких происшествий, говоришь? Всё, говоришь, спокойно? А это что за безобразие у тебя под носом творится?
Через секунду я поняла, что это было не просто безобразие, а вопиющее безобразие. Запах Карины! К кому же моя доченька сюда пробралась среди ночи? Ну, я ей задам!
Так и есть: в раздевалке была Карина. Она сидела на коленках у молодого «волка», обнимая его за плечи. Их лица были близко, он наматывал на палец прядку её волос, а она поглаживала его по затылку.
— Там так жутко, — шептала она. — Холодно… И ты тоже такой холодный.
Как она проскользнула незамеченной мимо дежурного? Играя её волосами, «волк» также шёпотом спросил:
— Но ты же меня не боишься, котёнок?
— Нет, тебя я не боюсь, — прошептала она игриво. И поёжилась: — Вот только холодно.
— Надо было одеться потеплее, — сказал «волк».
— Если бы я стала одеваться, мама бы проснулась, — ответила Карина. — Она всё слышит и чует, прямо ужас…
«Волк» снял форменную куртку и накинул Карине на плечи.
— Прости, по-другому согреть тебя не могу, — сказал он.
— Спасибо, — прошептала Карина, кутаясь в куртку.
Она смотрела на него и хотела спросить: у тебя, наверно, было уже много девчонок. Он пропускал меж пальцев прядки её волос и думал: но ни одна из них не была такой сладенькой, как ты. Я не сразу узнала в этом «волке» Гришу. В «волчьей» форме и без своей копны кудрей он выглядел совсем иначе. Облик избалованного юнца-повесы остался в прошлом, теперь он выглядел мужественно и внушительно. Но облик — это ещё не всё, ведь верно? Мне показалось, что замашки у него пока оставались прежними.
