Личия Троиси - Гильдия убийц
— Дубэ!
Они оба упали на землю в одно мгновение, потом она запрыгнула на него, как будто и не была ранена, и вытащила кинжал.
Юноша лежал под ней, а она прижимала его к земле рукой, не давая ему двигаться. Он был ошеломлен и слабо сопротивлялся. Она закричала. Ее крик не имел ничего общего с человеческим криком. Затем она с невероятной силой обрушила свой кинжал на противника. Кинжал вошел в грудь юноши по самую рукоятку, потом она вынула кинжал и снова вонзила, и снова, и снова. Кровь текла, умирающий юноша кричал. Дубэ держала его стальной хваткой, и убийца не мог пошевелиться.
Лонерин окаменел. Это была настоящая бойня, зверское убийство. Дубэ смеялась грубым смехом. Ее лицо было искажено безумной радостью.
Он хотел было бежать, но не способен был даже пошевелиться. Ведь Дубэ была тут, она скрывалась в этом теле, которое теперь не принадлежало ей, и он не мог оставить ее.
Дубэ оторвалась от трупа юноши, потом остановилась, чтобы втянуть ноздрями воздух.
Лонерин все сразу понял. Его природное хладнокровие пришло ему на помощь. Он сложил руки, закрыл глаза и начал произносить заклинание. Это была борьба со временем.
Он услышал приближение тяжелых шагов Дубэ, услышал ее вопль обезумевшего животного. Он продолжал читать заклинание громким голосом, а магическая энергия обволакивала его тело, шла через сложенные руки.
Потом — вспышка боли, какой он никогда не испытывал. Она. Кинжал… Она попала в него! У него перехватило дыхание, но он прочитал последнее слово заклинания, выкрикивая его в сторону Дубэ.
Он почувствовал, как ранившая его рука слабеет и выпускает кинжал, все еще пронзающий его плечо. С трудом Лонерин открыл глаза. На секунду он встретился со взглядом Дубэ. Этот взгляд стал наконец нормальным, переполнился несказанным ужасом.
— Спаси меня, — прошептала она ему из последних сил и, засыпая, упала ему под ноги.
Лонерин издал вздох облегчения. Потом осмотрел свою рану: удар кинжала чудом ушел вверх, и, хотя шла кровь, рана не была ни глубокой, ни опасной. Тогда Лонерин принялся осматривать Дубэ. Она была ранена в бедро, но и ее рана была скорее поверхностной. Лонерин двигался с трудом, внимательно осматривая рану. Никакие органы не были задеты, только на коже глубокий разрез.
Конечно, поводов для радости было мало. Они оба ранены, и до Лаодамеи оставалось два дня пути. Было бы глупо предполагать, что по их следам послали только одного убийцу. Вероятно, этот оказался самым первым.
Обе лошади во время схватки убежали.
Лонерин чувствовал себя растерянным, погибшим. Ужасный образ утратившей свое обличье Дубэ стоял у него перед глазами, раненое плечо пронзала боль. К тому же он потерял волшебные камни, при помощи которых связывался с Советом Воды.
Лонерин открыл глаза. На небе не было ни облачка, светило солнце. Над головой кружились черные грифы. Два черных грифа, высоко в небе. Наверное, их привлек запах крови.
Лонерин никогда не пробовал своего заклинания на грифах, но ничего другого ему не оставалось.
Он обратился к одному из них, произнеся властно одно-единственное слово. Даже это простое заклинание его утомило. Он совсем устал.
Гриф приземлился перед ним, покорно глядел несколько мгновений Лонерину в глаза. Он ждал.
Лонерин произнес еще два слова и вскоре почувствовал, что теряет сознание. Если так будет продолжаться, то у него не останется сил лечить Дубэ.
Об этом подумаю после.
Гриф неподвижно застыл.
«Гильдия хочет воскресить Астера и вселить его дух в тело полуэльфа. Они будут использовать запретную магию. Мы находимся на Большой Земле, я и одна моя помощница, мы недалеко от границы с Землей Воды».
Лонерин завершил заклинание, указав место, куда гриф должен отнести известие и прощальное слово. Птица взмахнула крыльями и улетела.
«А что теперь? Надо идти».
«Спаси меня».
Дубэ сказала: «Спаси меня».
Не в его власти было избавить ее от рабства, но унести ее отсюда, пока она не истекла кровью или зверь, проснувшись, не овладел полностью ее разумом, — это он мог и должен был сделать.
Он опять осмотрел рану девушки. Теперь он был не в состоянии произнести даже самое простое заклинание для лечения.
Он снял с себя плащ и разорвал его на тонкие полоски. Снял флягу, которая еще висела у него на плече, и налил немного воды, чтобы промыть рану Дубэ, а затем принялся перевязывать ее.
После этой операции он немного передохнул, выпил воды. Он попытался перевязать и свою рану на плече, но это удалось ему только наполовину. К тому же главным было хотя бы частично остановить кровотечение.
Как только он почувствовал себя немного отдохнувшим, двинулся в путь. Он старался не смотреть на труп на земле, положил Дубэ себе на плечи и с трудом поднял ее.
Ему стоило нечеловеческих усилий идти, но он старался. Боль в плече была острой, а ноги подгибались от усталости. Но он все равно шел вперед. Он должен был доказать — себе и, прежде всего, Дубэ, — что теперь все зависит только от него.
Он думал о Теане, о том, увидит ли он ее когда-нибудь.
Лонерин шел по пустынной равнине до самого вечера, он совершенно исчерпал свои силы, еле волоча ноги.
Закат, когда солнце покидало землю, был великолепен: появился чудесный зеленый луч, такого цвета, о существовании которого Лонерин даже не догадывался.
Он улыбнулся. Дубэ рассказывала ему об этом как-то вечером.
«Я была там вместе с моим Учителем, когда еще только начинала учиться. Вечер был печальным, но я увидела самое поразительное зрелище в мире: зеленый луч на закате солнца. Ты никогда этого не видел?»
Лонерин остановился на ночлег. Он опустил Дубэ на землю, накрыл ее тем, что осталось от его плаща. Прикоснулся к ране. Как и можно было предположить, повязки намокли. Кровотечение не останавливалось.
В этот момент он был уверен, что не увидит завтра восхода солнца.
34
СОВЕТ ВОДЫ
Кто-то настойчиво звал его. Наверное, его трясли, но он не мог понять. Он хотел заговорить или хотя бы открыть глаза. Но для этого надо было сделать нечеловеческие усилия.
— Черт возьми, Лонерин…
— Он умер?
— Да, я умер.
Однако он почувствовал биение сердца и звон в ушах.
С трудом он поднял руку.
— Нет, к счастью, нет.
Лонерин наконец открыл глаза. Светил яркий свет, который трудно было вынести.
— Эй, парень, все в порядке? Что скажешь, нет? Я уж было испугался. В любом случае мы уже двигаемся в Лаодамею, и быстро, пока нас никто не увидел.
Лонерин попытался подняться. Попытался заговорить.
