Ольга Елисеева - Хозяин Проливов
— Да в дом-то их не пустят, дорогой господин, — всплеснула руками старуха. — Они дворовые рабы.
«Дворовые, домашние, что-то раньше я такой разницы не припомню».
Левкон оставил ее, зашагав вперед, потому что из внутренних комнат уже доносился громкий раздраженный голос Никомеда. Туда уже сбегали молодые рабыни, вертевшиеся во дворе и слышавшие возгласы Хариксены.
— Племянник? — трубил во все горло хозяин. — Что за вздор? Нет у меня никакого племянника.
Левкон положил руку на меч:
— Есть.
Арета с любопытством уставилась на дверь. Хозяин не заставил себя долго ждать. Это был немолодой грузный мужчина с седыми кудряшками, жесткой проволокой торчавшими вокруг лысины. Приподнимаясь над ушами, они придавали ему сходство с сатиром. Колоксай даже опустила глаза, ожидая увидеть козлиные копыта, выглядывавшие из-под туники.
— Я говорю: какой племянник?
— Прежде всего живой, — мрачно сообщил Левкон, выдвигаясь вперед, — И свободный. А ведь именно этого ты так не хотел, дядя, когда послал скифам отказ заплатить за меня выкуп. И просили-то, тьфу, — десять оболов. Они же не знали о нашем богатстве. Вернее, о моем.
Нельзя сказать, чтоб Никомед плохо владел собой. На его обрюзгшем недовольном лице не отразилось никакого удивления.
— Да ты сдурел, бродяга! — с гневом крикнул он. — Пугать меня вздумал! Мой племянник погиб больше двух лет назад. А ты кто такой, я знать не знаю!
Вокруг них во внутреннем дворе стали собираться рабы, из всех окон высунулись любопытные лица. На верхней галерее тоже теснились люди.
— Ах, не знаешь? — Левкон угрожающе шагнул вперед и, протянув руку, схватил дядю за горло. — Так я тебе напомню.
Никомед заверещал, как поросенок:
— Стража! Сюда!
«У него еще и стража! — поразилась Арета. — Может, тут и конница за углом?»
Из дверей во двор и на галерею мигом высыпало несколько лучников в кожаных нагрудниках и нацелило стрелы на незваных гостей.
— А боевого слона у тебя нет? — фыркнул Левкон, разжимая пальцы.
Дядя грузно осел на пол. Но он быстро пришел в себя, приняв вид оскорбленной добродетели.
— Выведите этих наглецов за ворота и покажите дорогу с моей земли.
— Она недолго будет твоей, — огрызнулся Левкон. — Весь поселок меня знает. И если ты отказываешься признать меня, то найдутся граждане Пантикапея, которые под присягой в Народном Собрании подтвердят, что я Левкон, сын Леарха, твоего брата, а также, — он недобро ухмыльнулся, — хозяин всего этого.
— Иди поищи граждан из поселка, — насмехался Никомед. — Эти овцы в степи глодают отбросы, которые я из милости позволяю им собирать.
— По твоей милости они лишились земли и домов! — Гиппарх чуть снова не бросился на дядю, но Арета удержала его за руку, видя, как опасно натянулись тетивы луков охраны.
«Почему он сейчас нас не убьет? — думала она о Никомеде. — Не хочет делать этого здесь? Слишком много свидетелей? Тогда прикажет сделать это в степи. Как только мы отъедем от усадьбы». Она поймала на себе чей-то изучающий взгляд и с тревогой обернулась. В тени одного из столбов, подпиравших галерею, стоял рослый стражник с густой черной бородой и белым бельмом на глазу. Широкий шрам, шедший через все лицо, придавал ему свирепый вид. Он не держал лук, потому что правая его рука была искалечена, но левая довольно уверенно сжимала обнаженный меч. Кривой охранник с неодобрением пялился на нее, словно собирался прожечь в меотянке дыру своим единственным оком. Арета разозлилась и состроила ему рожу. Одноглазый невозмутимо перевел взгляд на Левкона и пожевал толстыми губами. «Ноги отсюда уносить надо, — подумала девушка. — Что этот искатель правды тут топчется?»
— Выведите их! — взвыл Никомед.
У Левкона хватило ума самостоятельно ретироваться до лошадей и покинуть двор под гул угрожающих голосов стражи.
— Ну и чего ты добился? — зло спросила Арета уже за воротами. — В доме не было ни единого человека, способного тебя узнать.
— Ты ошибаешься. — Гиппарх развернул коня и направил его шагом мимо виноградников.
— Эта полоумная старуха?
— Не только, — бросил Левкон. — Были еще люди.
— Кто? — не унималась Арета.
— Увидишь, — спокойно цедил гиппарх. — Надо отъехать отсюда подальше. Вон за теми камнями видно обе дороги на Пантикапей. И по побережью, и степью. Дядя явно пошлет к Калимаху гонца, — пояснил он.
Ждать пришлось недолго. Вскоре из ворот усадьбы выехал верховой и погнал коня по степи.
— Сможешь снять? — Левкон понимал, что меотянка стреляет лучше его, и не хотел рисковать.
— Быстро идет. — Арета вскинула лук, и прежде чем Левкон успел выдохнуть, темная точка ударила всаднику в спину.
— Теперь к морю. Будет второй. — Гиппарх тронул поводья и пустил лошадь вниз по склону.
На косе скрыться было негде. Только поравнявшись с ивняком, они нашли убежище. Другой гонец появился менее чем через полчаса.
— Люблю иметь дело с предусмотрительными людьми. — Теперь Левкон сам взялся за лук.
По песку лошадь шла медленнее, и он легко сбил седока.
— Двоих уже нет, — констатировал гиппарх. — Всего у него в охране человек десять. Не меньше четырех он оставит оберегать дом. Значит, ждем в гости еще четверых. — Он подъехал к гонцу, спешился и обыскал тело. — Вот и слезные просьбы о помощи. «Дорогой друг и благодетель… та-та-та… Самозванец и негодяй… та-та-та… выдает себя за племянника…» Ага, вот это: «Пытался ограбить дом…» Ну надо же! «Прошу прислать отряд дозорных для охраны…» Вот с отрядом мы повременим. — Левкон выбросил письмо в кусты.
С холма раздался дробный топот копыт. Спутники вновь взметнулись верхом. По крутой дороге к ним мчался небольшой отряд под предводительством одноглазого. Этот последний повел себя в высшей степени странно. Он уже с расстояния громко засвистел, предупреждая жертвы о погоне. Товарищи воззрились на него в крайнем изумлении. Но все дальнейшее произошло слишком быстро, чтобы он успел дать им какие-нибудь пояснения.
Арета вскинула лук и дважды спустила тетиву, предоставляя Левкону право начать ближний бой. Тут она могла ему только помочь, вступать же в личный поединок с более тяжелым всадником для нее было смертельно опасно. Кони сшиблись и закрутились на месте. Послышался стук мечей. Левкон сразу уложил охранника, вырвавшегося чуть вперед. Арета ткнула акинаком в кожаный бок того седока, у которого из плеча и локтя уже торчали ее стрелы. На остальных, развернув лошадь, напал бородатый. Это почему-то ничуть не удивило гиппарха. Несмотря на кривизну и искалеченную руку, одноглазый оказался сильным бойцом. Он держал меч в левой руке и наносил мощные удары, от которых его противникам нелегко было уклониться. Вдвоем с Левконом они смяли сопротивление четверки стражников и прикончили их. Даже со стороны было видно, что эта пара гораздо лучше владеет оружием, чем незадачливые наемники Никомеда.
