Наталья Тишь - Лунные дети (СИ)
— Да подумаешь, — небрежно фыркнул Алек, но все-таки сделал шаг обратно к тротуару. — И так известно, кто занимается боевым отделением. Там народу-то с мышиный нос.
Я все-таки ухватила его за ухо и, игнорируя жалобное ойканье, потащила вслед за умчавшимся Брианом. Ни спасибо, ни до свидания. В сыске за добрые дела хоть платят, а тут… Надо запомнить и все-таки больше не попадаться на такие уловки. Хотя Капральша вечером мне точно припомнит, что я умыкнула у нее жертву. Не сомневаюсь, что она успела поймать еще с десяток студентов грудью, но Капральша не зря, совсем не зря слыла злопамятной женщиной. Бриан, кстати, не случайно принял ее за бабушку. В свои годы (и бес знает, сколько ей лет) Капральша была совершенно седой, предпочитала носить аляповатые платья, так любимые пожилыми, да и крючковатый нос скорее наводил на мысли о древних магах, видевших еще самого Дагду Объединителя.
На пару мы даже не опоздали, что удивительно. Спустя минуту после начала занятия вошел низкий, плотно сбитый человек с черным портфелем в руках. Он с грохотом захлопнул дверь аудитории, и мы замерли, настороженно наблюдая за преподавателем. Фергал Мэлколум собственной персоной, первый и, кажется, вечный глава боевого направления. Он считался сильнейшим магом в Академии после Декана, мало разговаривал, но, судя по слухам, своих подопечных гонял взашей. Отчасти еще именно поэтому очень немногие отваживались выбирать атакующую магию. У меня вдруг коленки задрожали. Каким местом я думала, когда собиралась упрямо биться до конца, выбирая в наставники этого человека? От одного его взгляда мороз по коже! Фергал, говорили, никогда не спускается на первые этажи, он всегда на четвертом или в подвалах, где удобно тренироваться. Ага, и труп зарывать там тоже, наверное, удобно. Я сползла под парту, когда Фергал мрачным взглядом обвел аудиторию. Рядом как-то сдавленно задышал Алек.
— Тарлах, напомни, почему я выбрал это направление? — сдавленно просипел он, сидя неестественно прямо.
Я промолчала: как-то застенчиво скрипнула дверь, и в комнату вошел наш старый знакомый, Лен Фаррелли. Он невозмутимо прошествовал мимо Фергала, с какой-то радости взявшегося чинить стул (или решил сломать? Так кулаком колотить…) и сел на свое место. Вслед за ним потянулись остальные — Матилда Окленд, глава целителей, в вечном белоснежно-чистом костюме и с замысловатой прической (не прическа, а произведение искусства, право слово); Катрия Рохх, глава защитного направления, и ее коллега Кахир Рохх, глава направления, специализировавшегося на ловушках. Несмотря на одинаковую фамилию, Катрия и Кахир родственниками не были и вообще внешне выглядели как небо и земля — черноволосая белокожая Катрия в светло-голубом костюме казалась неяркой тенью слегка смуглого рыжеволосого Кахира в ярко-синем пиджаке и коричневых брюках (вкус в одежде многих преподов лично для меня оставался загадкой). Постепенно собрались все. Последним вошел замдекана Никлас Кочерог в своем вечном сером костюмчике. В свете лампы его лысина сверкала особо ярко, словно намазанная кремом.
Мы молча наблюдали за шествием. Кочерог откашлялся, он встал посреди зала спиной к коллегам, посмотрел на нас грозным взглядом и неторопливо развернул бумагу.
— Сначала объявление, — хриплым голосом, совершенно не вязавшимся с его внешностью, сообщил Кочерог. — Элиш Тарлах и Алек Маршейн вызываются к господину Каллагану. Он ждет вас у себя в кабинете. Идите.
Зачем?.. Я подавилась вопросом, увидев взгляд замдекана, и поспешила вытолкать изумленного Алека с ряда. О, Небо, нет, я догадываюсь, о чем пойдет речь, но зачем Алека тащить? Интересно, у меня есть право обратиться к другу или помощь зала? Я бы с Кэлом связалась, он все-таки глава гестольского сыска, ни Джет, ни Лис, к сожалению, ничем мне сейчас не помогут.
— Ну и что ты натворила? — полюбопытствовал Алек, хотя улыбка получилась у него какой-то натянутой.
— Родилась.
— Что?.. — не дожидаясь ответа, он вдруг остановился посреди коридора и шумно выдохнул, свел плечи, расслабляясь, и уселся на ковер. — Я устал.
— С дуба рухнул? — неласково поинтересовалась я. Вот не до шуток сейчас совсем, хотя откуда Алеку знать, конечно. — Идем, а то Декан порвет нас на мелкие кусочки и выпнет из Академии за опоздание. Оно тебе надо?
Алек посмотрел на меня снизу вверх и покачал головой.
— Злая ты, — заявил он, но все-таки поднялся. — Злая и нехорошая.
— Я уже слышала это от тебя, — фыркнула я, невольно ускоряя шаг.
На самом деле — всего-то преодолеть два пролета, спуститься на этаж вниз, а потом прямо по коридору, пока носами не уткнемся в зловещий кабинет. Не хо-чу. Совсем. Если от Фергала у меня коленки задрожали, то теперь — руки, заныло плечо, именно в том месте, где его пробила пуля. Человеческий организм приближение локального конца света чует куда лучше разума, и дрожащие руки — только намек на грядущие неприятности.
Я глубоко вдохнула, невольно останавливаясь перед дверью, Алек тоже затормозил. Он почесал щеку и вдруг резким движением стянул с хвостика резинку.
— Прихорашиваешься? — вяло пошутила я, стараясь заставить себя успокоиться и открыть уже бесову дверь. Стоять вечно не сможем, а Декан наверняка знает, что мы пришли и топчемся теперь перед дверью, как мерроу перед сушей. Но эти хищные полулюди-полурыбы на землю точно не выберутся, куда им с хвостом карпа вместо ног, а нам предстоит войти, хотим того или нет.
Но заставить себя открыть дверь я не могла и беспомощно разглядывала ее. Хорошая дверь, прочная, такую с наскока не вынесешь. Судя по узорной резьбе и едва видному мерцанию, на ней висят щиты, работающие по принципу уличных ламп. Серое полотно выкрасили в темно-красный, около золоченных ручек вились то ли волны, то ли просто бессмысленные узоры в виде незамысловатых завитушек. Как кудряшки.
И эта дверь казалась входом в логово хищника.
Алек вдруг шумно выдохнул, переступил с ноги на ногу и, развернув меня к себе, звонко чмокнул в щеку.
— Умирать, так после поцелуя! — бессовестно заявил он и потянул ручку на себя.
Бесов сын!.. Придется пнуть его потом, но пнуть обязательно. В кабинете Декана ругаться бессмысленно и некрасиво.
Роланн Каллаган, бессменный декан гестольской Академии Магии и Высших искусств смотрел прямо на нас. Он даже не сидел на своем месте, а стоял неподалеку от порога, повернувшись к нам боком, и машинально крутил в руках какую-то бумажку.
— Молодцы, что решились, — негромко заметил он, поднимая голову. — Присаживайтесь, — и указал на два светло-бежевых кресла напротив стола.
