Анна Степанова - Темный мастер
И потом, нельзя не признать, что какая-то часть его, себялюбивая и властная, предвкушающе потирает руки — ибо жаждет именно такого, абсолютного, всецелого обладания… Эгоистичный мальчишка, привыкший добиваться своего, брать почти все, что захочет, — именно таким он был в последние годы, и не так просто сейчас уже что-то поменять…
— Эй! — Появление Лаи уже привычно вырвало Огнезора из бесцельных раздумий, и он принял это почти с облегчением.
На охотнице была легкая белая туника до колен, надетая на голое тело, талию перехватывал тонкий пояс, а в волосы затейливо вплеталась белая лента.
Этот простой наряд заставил мастера на миг задержать дыхание.
— Снежинка, — улыбнулся он, откровенно ее разглядывая. — Маленькая зимняя богиня…
— Жрец сказал ведь, что мы должны быть в белом, — неловко одернула девушка края туники. — Это единственное, что нашлось на дне его сундука…
— Мне нравится. — Губы Огнезора изогнулись в чувственно-соблазняющей усмешке, и Лая (его дерзкая, самоуверенная Лая) залилась краской смущения.
Кажется, не только он сегодня нервничал!
— Старик еще велел нам быть босыми, так что я принесла остатки Ишиного снадобья. Не думаю, что в его храме тепло в это время года…
Девушка выжидающе посмотрела на него, сжимая в руке круглый глиняный кувшинчик с чудодейственной ахарской мазью.
Улыбаться Огнезору расхотелось. Он еще раз, по-новому, осмотрел слишком открытое одеяние Лаи.
— Тебе в таком случае нужно натереться полностью. Ты замерзнешь.
Охотница лишь досадливо дернула плечами. Ну да, пугать ахарку холодом — это почти оскорбление!
— Погоди, у меня есть кое-что для тебя, — потянулся мастер к их вьюкам, тщательно собранным и сваленным в кучу в углу у порога.
Он нашелся на самом дне — стянутый в тугой сверток и почти забытый. Огнезоров роскошный белый плащ. Последняя уцелевшая часть парадного одеяния. Все остальное сгинуло безвозвратно на той проплешине у ахарской долины — белый шелк и золотое шитье, исполосованные вражескими клинками, пропитанные насквозь грязью и кровью…
Что ж, достойная смерть для формы Белого Мастера! А ее хозяин вполне обойдется одной из своих обычных рубашек да простыми штанами из беленого полотна, любезно одолженными старым жрецом…
С легким смешком юноша отряхнул плащ и накинул его Лае на плечи.
Они сделают это — вдруг со всей ясностью осознал он. Пройдут через ритуал, свяжут свои души. А потом уйдут далеко на север — и ни одна сила в этом мире не сможет больше им помешать!
Пещера была огромной.
Каменная арка, высеченная в скале, украшала узкий вход. К проему под ней поднималась давно разбитая, занесенная снегом лестница — землянка старого жреца ютилась у ее подножия, будто нора, вырытая в холме.
Сама же пещера ничуть не походила на нору. За аркой, в полумраке, тоже начинались ступени: семь широких белых ступеней, расходящихся вниз, словно круги на воде. А дальше… дальше действительно была вода.
Пещерное озерцо на ахарской тропе не шло ни в какое сравнение с тем, что раскинулось здесь: широкое, заполняющее все пространство необъятного грота, прозрачное до самого светлого известкового дна, знакомо светящееся мягким белым светом, отчего весь подземный зал с его неровными стенами, высеченными колоннами и статуями давно забытых богов, казалось, тоже мерцал.
Жрец не соврал. Это и правда был храм…
Неглубоко под теплой, почти горячей водой угадывалась белая тропа, рассекающая глубины озера. Прямой линией она прочерчивала отмель, шершавым камнем стелилась под ноги, ступенями взбиралась к круглому рукотворному островку, в центре которого в окружении пылающих чаш с маслом лежал большой неровный камень — невысокий и плоский сверху.
Алтарь.
И не просто алтарь — это чувствовалось издалека. «Дарящий силу»! Редчайшего типа амулет, позволяющий направлять и усиливать способности!
Теперь понятно, как жрец смог подчинить себе волков! С таким камушком даже весьма средних способностей старика хватило с лихвой.
О «дарящих» Огнезор раньше только читал: последний из известных Империи таких амулетов разрушился почти три сотни лет назад, и создать новый с тех пор было некому — ведь для этого нужен был круг из десяти мастеров с высшим уровнем. Сейчас таких всего двое: он сам да Иша — и это, возможно, больше, чем за всю тысячу лет имперской истории.
Камень впечатлял. Он тянулся навстречу, покалывал, звал и мурлыкал, словно живое существо. Дневной свет падал на него сверху — из большой дыры в своде пещеры, — редкие снежинки, кружась, сыпались оттуда, но таяли, не долетая: Огнезору почему-то казалось, что поверхность алтаря не по-каменному теплая…
Перед тем как ступить на островок, они с Лаей замешкались. Жрец уже вовсю хозяйничал здесь: подливал ароматное масло в коптящие чаши, расстилал мягкое бархатистое полотно на плоском центральном камне, раскладывал еду и подношения на глыбах поменьше, а мастер все стоял по щиколотку в теплой воде, не замечая, как крохотные волны теребят намокшие штанины. Стоял, смотрел на «Дарящего силу» — это чудо, оставшееся от прошлого мира, — и никак не решался приблизиться.
Потом мягкая ладонь Лаи прижалась к его руке.
— Ты передумал? — с ехидцей спросила она.
— Не надейся!
Огнезор сгреб ее в охапку, вызвав удивленный визг, рывком перенес и поставил босыми ногами на ткань, покрывающую алтарь. Вызывающе вскинул бровь в ответ на осуждающий взгляд старика.
— Так что делать-то? — борясь со смехом, спросила Лая. — Нам надо будет что-нибудь сказать? Просить богов, приносить клятвы?
— Это безмолвный ритуал, как и все древнейшие таинства, — высокомерно обронил жрец, а на лице его отразилось столько презрения в адрес охотницы, что кулаки молодого мастера недвусмысленно зачесались.
— Безмолвный — так безмолвный. — Казалось, гримасы старика Лаю даже забавляют. — Мне стать, сесть или сразу… лечь? — Тон ее был сама невинность. И плащ с плеч она вроде бы небрежно сбросила, но жрец своим презрением так и подавился.
Огнезор же едва сдержался от фырканья. Похоже, его Снежинка тоже кое-что об этом ритуале слышала, хоть и прикидывается перед здешним хозяином маленькой дурочкой. А тот ведь даже уровень ее способностей узнать не удосужился!
Старик шутки совсем не оценил. Опомнившись, что-то зашипел сердито, заставив юношу с девушкой сначала встать на алтаре лицом к лицу, затем опуститься на колени. Кончиком ножа уколол им пальцы и выдавил по капле крови в раскрытый медальон Лаи, которому отныне предстояло стать связующим предметом и хранилищем их душ после смерти.
